Сергей Шведов - Черный колдун
— Кто этот наглец? — спросил он у Сигрид.
— Я плохо знаю местных владетелей. — Сигрид смутилась, и ее состояние не ускользнуло от внимательного взгляда короля. Гарольд нахмурился и бросил на Ульфа высокомерный взгляд. Ульф ответил на этот взгляд презрительной улыбкой. Гарольд побледнел от гнева.
Сигрид затрепетала.
— Кто этот наглец? — Гарольд обращался уже к Брандомскому.
Бьерн подслеповато прищурился, силясь угадать, кто это так разгневал короля:
— Кого ты имеешь в виду, государь?
Гарольд едва не выругался в ответ — наглый тип исчез со своего места, словно его там никогда не было.
— Вон в том пустом кресле только что сидел молодой владетель, я хочу знать его имя. Сивенд, ты сидел рядом с ним — как он назвался?
Молодой ярл Норангерский пожал широкими плечами:
— Он назвался Ульфом ярлом Хаарским. Брандомский едва не подпрыгнул на месте — не хватало еще, чтобы в его замке появлялись призраки.
— Какого черта! — возмутился ярл Мьесенекий. — Хаарским замком владеет ярл Грольф Агмундский.
Гости удивленно переговаривались, бросая взгляды на короля. Государь был расстроен больше, чем того требовала ситуация, — подумаешь, какой-то мальчишка-шутник назвался чужим именем.
— Здесь на столе лежит записка! — Норангерский поднял листок двумя пальцами, словно боялся запачкать руки, и помахал им перед собственным носом. — Может, она нам все объяснит.
— Читай, — приказал король.
— Здесь всего несколько слов: «Привет из Ожского бора» и подпись: ярл Ульф Хаарский.
Владетель Бьерн побагровел от гнева, поросшая рыжими волосами рука с хрустом раздавила хрупкий суранский кубок, но Брандомский этого даже не заметил.
— Я же сказал, что это всего лишь шутка, — попытался спасти положение Рекин.
— Хороша шутка, — возмутился Мьесенский. — Меченые бродят по твоему замку как по Ожскому бору, благородный Бьерн.
Гарольд задумчиво покачал головой:
— Я думал, что все эти рассказы о меченых — пустая болтовня. Разве не все они сгинули в Суранских степях?
Рекин поспешил на помощь дорогому другу Бьерну, которого вся эта неприятная история выбила из колеи:
— К сожалению, нет, государь. Уцелело несколько щенков, которые иногда доставляют нам неприятности.
— Скорее всего, это был Ульф, брат Тора, — не унимался молодой ярл Мьесенский, хотя Лаудсвильский и бросал в его сторону предостерегающие взгляды.
— Кажется, и Ожский замок прежде принадлежал этому разбойнику Тору Нидрасскому? — спросил юный владетель Аграамский.
Гарольд покраснел, потом побледнел. Владетели поспешно уткнулись в тарелки, не рискуя поднять глаза на короля. Ярл Норангерский зло пнул под столом просто душного Тейта в ляжку, но Аграамский в ответ лишь захлопал глазами. Вероятно по причине возраста он не был осведомлен о некоторых важных моментах слишком деликатного свойства, чтобы о них говорилось вслух.
— Я вовсе не считаю Тора Нидрасского разбойником, — Лаудсвильский, как всегда, оказался расторопнее всех, — именно ему Нордлэнд обязан своей свободой. Конечно, и мы с владетелем Брандомским приложили к этому руку, и ярл Грольф Агмундский, но истинных героев всегда забывают, увы.
Владетель Рекин покачал головой с видом оскорбленного достоинства. Нордлэндцы глухо заворчали, но ввязываться в открытую полемику с Лаудсвильским никто не рискнул. К тому же Рекин, что с ним редко бывало, на этот раз сказал чистую правду.
— У Тора Нидрасского были дети? — спросил король Гарольд, вызвав тем самым смущение в благородном собрании.
— Ходят разные слухи, — нашелся Лаудсвильский, — но ничего определенного я лично сказать не могу.
— Это правда, что жена Тора Нидрасского была ведьмой? — спросил Расвальгский, глядя на Рекина круглыми глазами.
— Правда, — мрачно подтвердил Брандомский. — Только почему была — она до сих пор живет в Ожском бору.
— И вы не пытались ее изловить?
— Пытались, — усмехнулся Лаудсвильский. — Лет семь назад нам это почти удалось. А потом в селе, где мы ее ловили, передох весь скот, и теперь смерды скорее пойдут на плаху, чем станут нам помогать.
— Странно, благородный Бьерн, — задумчиво проговорил Гарольд. — Меченые, ведьмы — и все это в нескольких шагах от твоего замка.
— Ожский бор велик, — возразил Брандомский, — и найти там человека так же трудно, как иголку в стоге сена. Да и стар я, чтобы бегать по лесу за мальчишками.
— Меченые обнаглели вконец, — заметил владетель Гутормский, — пора бы нам взяться за них всерьез. Если владетель Бьерн немолод, то у нас с вами сил пока в избытке.
— Все это интересно, — сказал Лаудсвильский, — но государь, вероятно, устал с дороги, так давайте оставим проблемы для более подходящего случая и поднимем кубки за здравие нашего венценосного гостя.
Владетели дружно поддержали благородного Рекина. Гарольд согласно кивнул головой и осушил кубок первым. После этого разговор перестал быть общим. Гарольд расточал комплименты Сигрид, хотя лицо его оставалось озабоченным. Брандомский переглядывался с Лаудсвильским, и оба встревоженно поглядывали на короля. Но более ни чего примечательного в этот вечер не случилось.
Сигрид была взволнована прошедшим днем. Так хорошо все началось: и слова Гарольда о любви, которые он прошептал ей на ухо в первый миг их встречи, и его улыбка, и его глаза. Все говорило о том, что разлука не охладила его чувств. Сигрид была счастлива — счастлива как никогда в жизни. И вдруг появился Ульф. И глаза Гарольда потемнели. Слава Богу, что все, кажется, обошлось. Но почему этот лесной бродяга появился в замке? Зачем он так рисковал? Если он собирался напомнить королю о кровном родстве, то он выбрал не самый удачный способ. Гарольд горд и очень не любит, когда его ставят в смешное или глупое положение.
Из открытого окна пахнуло прохладой, и это было особенно приятно после утомительного вечера в душном парадном зале среди полупьяных гостей. Сигрид с удовольствием вытянулась поверх покрывала и прикрыла глаза, наслаждаясь покоем. Шум во дворе хоть привлек ее внимание, но не пробудил любопытства. Наверняка перессорились пьяные гости или их дружинники, какое ей до всего этого дела. Однако легкий шорох у окна заставил ее насторожиться и даже оторвать голову от подушки. В этот раз тревога была более чем обоснованной. Этот негодяй, этот несносный мальчишка из Ожского бора не нашел ни чего лучше, как залезть в ее спальню. Сигрид как ветром сдуло с постели при виде улыбающегося Беса.
— Как ты сюда попал? — шепотом спросила она и вы глянула наружу, где по двору метались люди с факелами и что-то громко кричали.
