Андрей Белан - Кор-а-кор
Из задумчивости, то есть от размышлений, куда же нужно идти, а точнее, а стоит ли оно этого? Меня отвлек голос Зосима:
- Мастер, и чо делать будем?
Я неопределенно пожал плечами, совершенно не представляя, что можно ответить Зоськи, но по его слегка испуганной физиономии до меня быстро дошло, что надо как-то шевелиться, а то не ровен час наступит паника, бравада прошла, это там на поверхности спуск в шахты казался захватывающим приключением, теперь же изнутри все оказалось не так радужно, как хотелось бы.
- Так, Зося, ты главное ничего не бойся. Сейчас я немного поколдую, а там определимся. Понятно?
Не дожидаясь ответа, я закрыл глаза и прислушался. Как не странно вокруг стояла абсолютная тишина. Подумав немного, я обругал сам себя за несообразительность. С чего я взял, что не мертвые должны издавать много звуков, да и вообще что-либо издавать. Они же в отличие от живых не устают, находясь в одном и том же положении, а вот потребность в энергии в неподвижном состоянии сведена к минимуму.
- Главное, ничего не бойся. - еще раз обратился я к парню и тут же применил оскал преображения. Зверь внутри меня заурчал от удовольствия, слишком долго я держал его взаперти. Мысленно заверив свою вторую сущность, что я ничего не забыл по поводу обещания дать ему порезвится вволю когда мы выберемся за город, я принюхался. До моего носа донесся тонкий, слегка уловимый приторный замах, захотелось громко чихнуть и изо всех сил потереть нос. Позади меня раздались тихие булькающие звуки. Я не обратил на это внимания, продолжая принюхиваться. Определенно запах сильнее всего шел из туннеля, расположенного по правую руку. Подавив в себе желание смыться отсюда как можно быстрее, я вернул себе человеческие черты и развернулся к трясущемуся парню:
- Ну, ты чего?
Тот в ответ поднял руку и напрочь забыв о субординации потрогал меня за лицо, потом вздохнул с огромным облегчением:
- Мастер, мне показалось, что с твоим лицом, что-то произошло страшное. Я от страха чуть в штаны не наделал.
Я аккуратно положил руку на плечо парню, наклонился к его уху и отчетливо произнес:
- Зося, тебе не показалось.
Парень отшатнулся от меня:
- Как это, не показалось?
- А так. Зосим, я тебе открою страшную тайну. Я тот, кого люди обычно называют серединецем. Наполовину оборотень, наполовину чуточку маг.
Парень улыбнулся, облегченно выдохнул, протер лоб.
- Мастер, ну ты и пугать мастак, едрить тебя туда-сюда. А я уж подумал, что ты чудище, а ты обычный, можно сказать что свой.
Я молча отвесил парню затрещину.
На вопрос:
- За что?
Ответил:
- За едрить тебя. Ты, паренек, не забывайся с кем разговариваешь. И вообще убирай из своего разговора слова - паразиты. А то попадем с тобой в цивилизованное общество, а ты едритями раскидываешься, примут нас за деревенщин, а там и денег меньше будут давать, а это уже ой как не хорошо. Запомни простую истину, встречают и судят о человеке по тому как он одет, а главное, как он говорит.
- Чего?
- Не чего, а на ус мотай. А то деревня полная. Все. Решено. Как только отсюда выберемся, будешь у меня каждый день правильно разговаривать учиться.
И сам себя оборвал, подумав, что еще нужно выбраться. Поэтому решил дать парню пару наставлений для его же блага:
- Так, Зось, слушай меня внимательно. Идешь сразу за мной. Никуда не сворачиваешь, шагаешь вслед в след. Если что-то на тебя выскакивает, сначала бьешь, а потом смотришь и задаешь вопросы, тут своих нет и не будет, тут все враги и полные нелюди. Понял? Если да, то пошли.
- Куда?
Я стал закипать, но молча подошел к стене, сорвал с неё факел, щелкнул пальцами, высекая из них огонь. По позёрски конечно, но зато зрелищно. Запалив факел, который кстати был работой подгорного племени, что делало его долгим и надежным источником света и передал его Зосиму. Мне по большому счету, свет особенно не нужен, могу в случае необходимости, которая сейчас и наступила, пользоваться и другими органами чувств. Усилив их до предела.
Мы стали продвигаться по коридору, стены которого были разрисованы сценами из городской жизни. С момента возникновения города до нынешнего его состояния, что было четко видно, как по манере письма, так и по одежде, в которую были облачены горожане. В основном преобладали сцены, связанные со смертью и загробным миром, что впрочем и не удивительно, если смотреть в каком месте мы с Зосей находились.
Пройдя коридор, мы попали еще в один овальной формы теперь с большим столом по середине и со спуском в глубину в виде спиральной лестницы в дальней от нас части. У одной из стен стоял деревянный ящик, обитый железными полосками. Подойдя к нему вплотную и заглянув в него, я увидел десятка два факелов точные копии того факела, который за моей спиной держал Зосим. Взяв еще парочку, я молча запихал парню в его заплечный мешок. По ходу поправил ему куртку. Спросил:
- Ты как, привык уже к ней. - имея в виду куртку.
- Да, только жарко в ней, да и тяжелая очень, мастер.
- Это ничего, главное чтобы жизнь спасла, а тяжесть можно и потерпеть. Так, давай, одевай шлем, покрепче бери свой молот и пошли.
Парень поняв, что шутки остались позади и, как по мне, он полностью проникся тем, что нам предстояло сделать. Может именно поэтому Зося молча, не переспрашивая по сотне раз, достал шлем и одел его на голову. Пару раз крутанул молотом. Обвязал себе правую руку ремешком, продетым через конец рукояти. Кивнул мне.
- Я готов, мастер.
- Молодец.
Я достал из своего мешка ножны с парными мечами. Положил ножны обратно в мешок, взял мечи в руки и подошел к лестнице, сделал глубокий вздох, еще раз убедившись, что выбрал правильное направление и стал спускаться.
Вообще для меня запахи представляют одну из важнейших составляющих мировосприятия. Как и в данном случаи тяжелая магия лича обрела в моей голове приторный запах, слегка отдающий тленом. Запах моих далеких родственников оборотней для меня всегда представлял смесь запаха крови и мяса и являлся намного лучшей альтернативой тому, что чуял я сейчас.
Через каждые двадцать метров от лестницы в разные стороны отходили туннели. По едва слышному даже для меня запаху я понимал, что там лежат останки горожан, которых хоронили здесь долгие годы. Но наш путь лежал значительно ниже. Усилием воли я расширил зрачки, отчего окружающее меня пространство приобрело серые тона. Все стены спуска были изукрашены рисунками не такими красивыми как в верхней галерее, но выполнены мастерски. Перед нашими с Зосей глазами вставали картины из загробной жизни, так как её представляли жители города.
