Эн Варко - Тень Дракона
— А ты останешься здесь и узнаешь тайны драконов?
Они уже кричали, сверля друг друга пылающими ненавистью глазами.
Лэппэл первым взял себя в руки.
— Нам всем нужно успокоиться. Даосса сейчас спит. Она ничего не чувствует и ей ничего не угрожает. Зато мы все взбудоражены и устали. Сейчас приведем сюда лошадей, сожжем трупы и разобьем до утра лагерь. Уоросс, обещай мне, что до завтра ничего предпринимать не будешь. Или я буду вынужден тебя обезвредить.
Уоросс, прищурившись, посмотрел на митрильца.
— Обещаю.
Громкое сопение Оруша, вернувшегося за очередным трупом, заставило всех отвлечься. Орб, не обращая на людей внимания, деловито осматривал своих павших товарищей, словно требовательный жених выбирая себе невесту. Наконец, определившись, он с радостным мычанием, ухватил приглянувшийся труп за шкирку и потащил его прочь.
— Его надо убить, — на лице Ароны застыла смесь страха и отвращения. — Он насильник и палач. Убейте его! Пожалуйста…
Оруш обернулся, и девушка отшатнулась, натолкнувшись на Коросса. Словно чувствуя ее ужас, орб вдруг бросил облюбованный труп, и кинулся к трупу, что лежал рядом с Ароной. Она забилась в руках будущего правителя — плененная птичка, накрытая прочными сетями страха. Странно, но сейчас это не вызвало в Короссе жажды. Он крепко прижал девушку к себе, укрывая ее от остальных кроссцев прочным пологом.
— Не бойся, — шепнул он. — Оруш под полным контролем. Как только Уоросс утолит свою жажду мести, мы попросим, чтобы он расспросил свою куклу обо всем, что поможет экспедиции Лэппэла. А потом Оруш умрет. Его участь предопределена.
— Кукла? — не поняла Арона, стуча зубами.
— Маг, достигнувший уровня кукловода[37], может полностью подчинить волю жертвы себе. Уоросс, невзирая на все его недостатки, очень искусный кукловод. Сейчас Оруш абсолютно безопасен, хоть и крайне омерзителен. Если хочешь, мы можем прогуляться, поохотится. Тем более что всем нам не мешает основательно подкрепиться после таких потрясений.
Арона кивнула, благодарно уткнувшись в грудь молодого человека.
— Я только Беса возьму. Ты не против? — робко спросила она.
Молодой человек негромко засмеялся, посмотрев на не спускающего с него огненного взгляда пса:
— Главное, чтобы он не был против.
Наедине
Некоторое время они шли молча, прислушиваясь к звукам леса. Бес трусил впереди, уткнувшись носом в землю, словно обычная собака. Вдруг он застыл, вытянув шею вперед и приподняв нашейные шипы. Впрочем, несильно, а словно предупреждая.
— Похоже, кабан, — шепотом пояснила Арона поведение пса.
— Бес может выгнать его на нас?
Арона пожала плечами:
— Если захочет.
Но Бес не захотел. Пройдя еще несколько метров, он снова остановился. Вот теперь его шерсть встала дыбом. Глухо зарычав, он исчез, оставив после себя легкую рябь в воздухе.
— Я смотрю, здесь многие умеют телепортироваться, — ошарашено произнес будущий правитель. — Ты тоже так можешь?
Девушка отрицательно покачала головой.
— До сегодняшнего дня, я думала, что на такое способен только Бес. Но при мне он редко пользовался этой способностью. Видно, его что-то очень сильно заинтересовало. Сильнее, чем наша охота… Смотри!
Меж стволами деревьев в надвигающихся сумерках мелькнуло что-то темное. Арона выхватила лук и прицелилась.
«Тр-рр-а» — взвизгнула стрела, и кабан взревел. Ослепленный болью и яростью, он ринулся прямо на обидчиков. Огромный, с острыми клыками и маленькими, горящими яростью глазками, со стрелой, торчащей из пяточка. Арона мгновенно выхватила другую стрелу, хладнокровно целясь в несущегося на нее зверя. Она хотела выстрелить, но Коросс отвел ее руку.
— Я сам, — заявил он.
Он знал об этом животном все. Было даже удивительно после всех пузырников, адских псов, орбов, способных оживать, и телепортирующихся незнакомцев, повстречать хоть и опасного, но такого до боли знакомого зверя. Охота на кабанов была одной из любимых забав в великосветском обществе Кросса.
Ухмыльнувшись, он удобнее перехватил кинжал и прыгнул кабану на спину, разворачиваясь налету. Почти любя молодой человек провел кинжалом по изгибам черепа зверя, чтобы затем вогнать клинок и резко надавить, заставляя уйти вниз. Оттолкнувшись от горбатого хребта, юный охотник вновь оказался на земле. Произошедшее не заняло и минуты. Теперь оставалось только наблюдать.
Как Коросс и ожидал, кабан еще пробежал по инерции несколько шагов, фонтанируя кровью, а потом его передние ноги подкосились, и он упал в нескольких шагах от девушки.
— Ушко на память? — дурачась, спросил Коросс, протягивая Ароне покрытый щетиной треугольник.
— Зачем это? — растерялась она.
— Обычай моей страны. Он означает, что сегодня ты — королева охоты.
— Но убила не я, — возразила девушка, качая головой.
— Конечно. Так и должно быть. Удача мужчины в его победах, удача женщины — в победе над удачливым мужчиной. Наши дамы очень ценят такие подарки.
С улыбкой взглянув на порозовевшую от удовольствия Арону, с пробудившимся интересом разглядывающую кабанье ухо, Коросс продолжил:
— Моя сестра Тантосса однажды даже сшила платье из кабаньих ушей, конечно, предварительно обработав их и украсив бисером. Был настоящий фурор, когда она появилась в них на балу.
— Твоя сестра уже старая?
Коросс опешил.
— Почему ты так решила?
— Просто я представила, сколько кабанов нужно убить мужчине, чтобы его женщина смогла сшить себе такое платье. Ведь вы охотитесь не каждый день? У правителей, наверняка, много и других, более важных дел. Вот я и подумала…
Коросс расхохотался. Арона правильный вывод сделала, руководствуясь абсолютно неверными суждениями. Тантосса тратила огромное количество Силы, чтобы выглядеть сексапильной, но все ее воспринимали исключительно как опытную и опасную правительницу. Не как женщину. В стране, где любая знатная дама могла до самой смерти щеголять молодостью и красотой, больше всего у магов ценилась настоящая юность и естественная красота. А пятьдесят лет — был очень почтенный возраст. Охотничьи трофеи Тантоссе вручали в огромных количествах, но не для того, чтобы соблазнить ее. Как бы ей не хотелось так думать. Это был один из способов заручиться благорасположением Верховного Дома Страха. Но Тантосса не желала смотреть в глаза очевидности, искренне считая себя неотразимой, и семья прощала умной женщине ее маленькую слабость.
— Давай лучше кабана разделывать, — отсмеявшись, заметил Коросс. — А то скоро стемнеет.
