Ольга Голотвина - Пасынки Гильдии
Сверху солнцу было видно, как на востоке, за городом, оживился, вскипел лагерь на Фазаньих Лугах.
Отряды, пришедшие со всех концов Гурлиана, в праздничный день откровенно скучали, не смея даже затевать потасовки. Но сейчас вокруг разноцветных шатров кипела веселая суета. Помогали господам надевать доспехи, скликали своих приятелей, ушедших в гости к «соседям», лили воду на головы пьяным. Визжали женщины, бранились мужчины, ржали встревоженные кони. Жизнь становилась интересной.
А вот маленькая шайка Айсура, сидящая на крыше чьего-то сарая и соображающая, как им пробиться сквозь кольцо преследователей, не считала свою жизнь интересной.
От шайки осталось трое: хитрюга и плутище Вьюн попался в лапы «крысоловам».
Когда Айсуру в сумятице разгрома удалось отыскать Айрауша и Чердака, он чуть не завопил от радости: братишка жив, братишка рядом! Но скрыл вспышку счастья (нечего баловать младшенького!) и сварливо спросил:
– Ты что ж за Вьюном не уследил? Почему его загребли?
– Да я… это… чего… – виновато заскулил молодой гигант. – Ему старая карга тазом по башке – бряк! Он с ног – брык! Я его за ворот поволок, а тут… эти…
– Да ладно тебе, Айсур! – урезонил Чердак главаря. – В шайке нянек нет, у Вьюна своя башка на плечах. Что ж теперь, из тюрьмы его выволакивать?
Чердак был прав. В мире бродяг царил закон: каждый за себя.
– И что теперь с ним будет? – спросил Айрауш.
Любой, кто задал бы такой глупый вопрос, напоролся бы на ответ вроде: «Возьмут ко двору учителем танцев!» Но Айрауша боги обделили умом, поэтому старший брат разъяснил терпеливо:
– Это как король решит. Или удавка на площади, или на болото с лопатой…
– А еще был с нами такой… рыжий… – вспомнил Чердак. – Он куда делся?
– За рыжего не беспокойся. – Кончики губ Айсура шевельнулись в ухмылке. – Этот не пропадет!
Да, этот уж точно не пропадет!.. Айсур вспомнил, как рыжий небрежно повязал на пояс возвращенный кошелек (не заглянув даже внутрь, не пересчитав деньги) и небрежно бросил: «Ну, вы тут играйте в свои игры, а я пошел!»
И пройдет. Тенью, ветром, змеей проскользнет…
Подгорный Охотник!
Ах, какого дурака свалял Айсур! Не поглядел, у кого кошелек тяпнул! Браслета на руке не приметил! А ведь не зря умные люди говорят: «У Подгорного Охотника красть – нет приметы хуже…»
Как ни странно, молодой вор не злился на того, кто избил его и отобрал добычу. Зависть – это да, зависть не то что в сердце – в печенках засела! Зависть к человеку, который держится так уверенно и ничего на свете не боится. Что ему городская стража? Он небось у драконов перед мордами шастал – и живой…
Отбросив неуместные раздумья, главарь сказал:
– В Бродяжьи Чертоги не пробиться. Переловят, как кроликов.
– А куда, на Старый Рынок? – деловито спросил Чердак.
– Там «крысоловы» не хуже нашего каждую щель знают. Попробуем добраться до «Шумного веселья». Говорят, у Аруза нора есть. Там и пересидим.
– Так он нас и пустил! – бухнул Айрауш.
Айсур и Чердак переглянулись. Иногда у их здоровенного спутника случались вспышки здравого смысла.
– Пустит! – ухмыльнулся Чердак, который в миг опасности соображал не хуже Вьюна. – Мы ему скажем: если нас, мол, «крысоловы» загребут, мы им про трактир такого набренчим – у Аруза все добро уйдет, чтоб от судейских отмазаться!
* * *Слуги, привешивающие на место дверь, были сердиты и через слово поминали Серую Старуху.
Ретивые стражники, вышибая дверь, изуродовали косяк. Теперь тут плотник нужен, а где ж его сейчас возьмешь, плотника-то?
Но хозяин сказал: в брызги разбиться, а дверь на место водрузить! Доказывать ему что-то было опасно, ибо слуги крепко перед ним провинились. Во время налета грабителей они оба (и старый и молодой) спрятались, забыв о своем долге: охранять дом и господина.
Старший, правда, пытался рассказывать, как сцапал было здоровенного разбойника, но тот, зверюга, отбился и ушел в окно… Хозяин оборвал эти неубедительные россказни, пообещал позже разобраться с трусливыми мерзавцами – а сейчас пусть немедленно приладят дверь, а то стыдно перед всей улицей Старого Менялы!
Перед слугами встал выбор: либо пускаться на поиски плотника в мятежном городе, либо как-то управляться самим.
Потолковав, они решили пока приладить дверь на одну петлю, а изнутри загородить вход тяжелым сундуком. Выходить пока можно и через черный вход.
Сказать легко, сделать труднее. Проклятая дверь не желала вставать на петлю. Уползала вбок, въезжала углом в косяк, норовила прищемить пальцы, умышляла стукнуть по голове…
Поэтому слуги обрадовались, когда ни с того ни с сего объявилась подмога: симпатичный белобрысый парнишка, чей-то раб, бежавший мимо с поручением. («Вижу – люди мучаются, так что ж не пособить?»)
Старый слуга не узнал в дружелюбном юноше «зверюгу-разбойника», помощь была принята охотно. Втроем они взгромоздили тяжелую дверь на место, дружно наплевав на то, что торчит она в проеме только для видимости, и присели на крыльце отдохнуть.
Чтобы вознаградить нежданного помощника, слуги на два голоса, перебивая друг друга, поведали ему леденящую душу историю о налете грабителей. Дайру широко распахнул глаза, ахал, охал и про себя умилялся полету фантазии рассказчиков.
Чуть позже, отойдя за угол, где ждали друзья, Дайру сказал им главное:
– Хозяин подтвердил стражникам, что Шенги ни в чем не виноват. Предлагал ему остаться пообедать. Но он отказался: мол, надо разыскать пропавших учеников. И ушел.
– Вот и славно! – обрадовалась Нитха. – В «Лепешке и ветчине» он прочитает записку и не будет волноваться. Куда идем, к Лаурушу?
– Далековато к Лаурушу, – осторожно сказал Дайру. – Еще стражники загребут…
– За что?! – возмутилась Нитха.
– А за просто так.
Нитха гневно огляделась, словно искала взглядом наглых стражников, которые сейчас ее арестуют «за просто так». Но улица была тиха и пустынна. Не стукнет калитка, не скрипнут ставни, не попадется навстречу прохожий…
Впрочем, прохожий-то из-за угла вывернулся – замурзанный беспризорник в рубахе до колен. Нитха безразлично мазнула по нему взглядом:
– Пусто как…
– Потасовка уползла вслед за шествием, – предположил Дайру. – До самого дворца. Там будет жарко, в богатых кварталах. Никакой стражи не хватит, чтоб утихомирить разбуянившийся город. Но мы сейчас как раз там, где легко нарваться на «крысолова». Потому и говорю: надо пересидеть где-нибудь… как насчет «Шумного веселья»?
– Это где меня рыжая дура за косы пыталась таскать? – капризно надула губки Нитха. – Что-то не хочется. Может, другое место найдем?
– Подумаешь, дура!.. Дуры есть везде. – Нургидана потянуло на философствование. – Не создали боги места, чтоб совсем без дур. Разве что мужская баня – так там дураки, да и не пустят тебя туда. – Он обернулся – быстро, почти незаметно, как учил его Шенги. – А кусочек «Шумного веселья» как раз за нами и тащится. Этот малек возле трактира ошивался оба раза, что мы там были.
