Елена Сухова - Пятьсот оттенков фэнтези. Оттенок техногенный
— Занозцы будут верны ордену! — ответили остальные, на которых мне вовсе не хотелось обращать внимания. Ну и название у их ордена… Прямо скажу, не очень. Наверняка основатели отличались извращенным воображением и даже представляли, где именно находится их символическая заноза.
— Много сотен лет орден Занозы защищает наш мир и еще много сотен лет будет защищать его, — продолжил Леонард. — Когда-то наши предки стали хранителями тайных знаний, и мы с честью продолжаем их дело.
— Занозцы будут верны ордену! — вновь повторили остальные.
— Каждый раз, когда над миром нависнет угроза, мы встанем на его защиту, — сказал Леонард. Хоть точно такие же слова мне удавалось подслушать и в своем мире на тайных сходках, но прекрасный голос Леонарда делал все сказанное каким-то особо таинственным и величественным.
— Занозцы будут верны ордену! — в третий раз сказали остальные.
В ходе любой тайной церемонии любого тайного ордена особо значимые фразы повторяются три раза, тут уж ничего не поделаешь.
Не скрою: я почти все время смотрела на Леонарда и поэтому не сразу поняла, что остальные собравшиеся за столом принялись совершать какие-то странные движения. Один пытался совместить хрустальный шар с какой-то штуковиной, похожей на телефон, для чего он опрыскивал эту конструкцию чем-то синим и жег черные свечи. Я уже говорила, что не особо разбираюсь в магии и в технике, поэтому и в происходящем я тоже не разобралась, но выглядело все весьма забавно.
— Две великие цели мы должны обсудить сегодня, братья. — Леонард заговорил как-то напыщенно, что, увы, было неизменно для таких сборищ. — Цель первая — беда, нависшая над всеми нами. Знайте: все наши опасения подтвердились. Угроза ходит по нашему миру.
— Не может быть, брат! — выкрикнули трое наиболее ретивых занозцев.
— Вот этот свиток! — Леонард кинул на стол мой свиток. В смысле пока еще он не был моим, но все же. — Все вы помните, что, как только руны явно проступят на свитке, а луна на небе станет зеленого цвета, появится некто, способный разрушить наш мир. Сегодня вечером руны были видны очень четко, видны так, будто их только что начертали.
— Древнее предсказание, брат! — вскричала та же ретивая троица занозцев.
— Потом руны вновь поблекли. Но на небо взошла зеленая луна!
Занозцы дружно ахнули.
Я вздохнула свободней. Кому бы из нас с Леонардом ни угрожала опасность, она отступила — древнегоблинский никогда не подводит. А вот на цвет взошедшей луны я, признаться, не обратила внимания, да он меня и мало волновал, древнее предсказание этого мира казалось абсолютной глупостью. И вообще, любой уважающий себя маг за свою жизнь записывает не менее десятка предсказаний, говорящих о конце света, таким образом пытаясь увековечить собственное имя. А потом… Едва луна позеленеет, или трава покраснеет, или теленок двухголовый родится, так этого мага тут же и вспоминают: говорил, дескать, предсказывал же.
— Брат, — сказал какой-то тощий занозец с длинным носом, — у этого древнего предсказания есть и другой перевод. Тот, кто разрушит наш мир, появится при багровой луне. А зеленая луна означает лишь прочтение свитка.
Леонард величественно склонил голову, пару секунд промолчал и провозгласил:
— Вы должны подумать над моими словами и к завтрашнему дню найти объяснение происходящему. А теперь продолжим. У нашей встречи есть еще одна цель. Цель более приземленная.
Он красиво поднял руку, в которой был зажат пульт. Часть дальней стены отъехала в сторону, открылась небольшая ниша, откуда, щурясь на свет факелов, вышел человек. Это был слуга, свидетельницей приступа истерики которого я стала при своем первом посещении особняка. Судя по его несчастному виду и колодкам на ногах, он так и не смог закрыть глаза на все происходящее.
— Когда ты поступал ко мне на службу, то клялся в верности, — сурово сказал Леонард. Впрочем, суровость ему тоже очень шла: сведенные брови, морщинка на лбу, складка возле губ. Ах!
Слуга опустил голову.
— Я доверял тебе, но вместо верности столкнулся с предательством.
— Нет! — Слуга резко поднял голову. — Я никогда бы не посмел предать вас.
— Посмел! Ты проник в запретную часть дома. Что ты хотел узнать?
— Ничего. Я ничего не хотел и не хочу.
— Лжешь!
— Нет, я говорю правду. Я вовсе ничего не хотел узнавать, я случайно по ошибке открыл не ту дверь и сразу закрыл ее. И не видел я там никаких оборотней, сотворенных при помощи магии, — пробормотал слуга.
Оправдывался он глупо, за то время, пока он просидел в этой каменной нише, можно было придумать и более хорошее оправдание. Но профессионалов мало. Я, когда меня пару раз все-таки таскали на допросы, таких басен дознавателям нарассказывала, что те потом лишь при свете факелов засыпали.
— Подними руку и поклянись, что ты никому не расскажешь то, что тебе случайно померещилось в моем доме, — приказал Леонард. — Поклянись, что будешь и дальше служить мне верой и правдой.
Естественно, слуга поднял дрожащую кисть и принялся что-то бормотать про свою честность, верность и коварные случайности.
— Хорошо! — Леонард кивнул сидящему по левую руку от него занозцу, и тот выстрелил в слугу из… не знаю, что это было за оружие. В общем, выстрелил — и все тут.
Слуга с воплями повалился на колени, а я поняла, что система допроса в этом мире мало чем отличается от нашей.
— Ты в моем доме совершил предательство, а сейчас дал лживую клятву, — сказал Леонард. — И лишь то, что дальше произойдет с тобой, поможет тебе искупить твою вину.
— Нет, — всхлипнул слуга.
Это было достаточно глупо с его стороны, впрочем, попадаться вообще достаточно глупо. В его теперешнем положении лучше всего было соглашаться, кивать, улыбаться и искать возможность сбежать. Поверьте моему опыту, такая возможность есть всегда.
— Братья, вы знаете, что делать, — сказал Леонард.
Двое мужчин поднялись из-за стола, встали с двух сторон от всхлипывающего слуги.
— Проведем полный обряд? — спросил один из них.
— Думаю, лучше частичный, все же его вина не так велика. Мы все должны до конца исполнить свой долг, — сказал Леонард. — Братья, следуйте за мной!
Братья проследовали. Все вместе, никто не остался сидеть. Я даже дыхание затаила, боясь их спугнуть. Леонард уводил своих братьев-занозцев, открывая мне путь к столу, а следовательно, к свитку.
— В зал наказаний! — объявил Леонард.
— В зал наказаний, — поддержали его остальные, кроме самого провинившегося, который продолжал всхлипывать.
И братья, и виновный покинули зал. Я осталась одна.
