Лада Лузина - Меч и Крест
— Да. — Маша мгновенно пожалела, что поделилась с Чуб папиной историей.
«Через два часа после задержания по подозрению в убийстве своей одногруппницы Маргариты Боец лидер группы диггеров Мирослав Красавицкий был освобожден из-под стражи, — возразил Даше невидимый корреспондент новостей. — Двое свидетелей подтвердили его алиби на момент убийства. Однако следователь Владимир Бойко, ведущий это чудовищное дело о сатанинском жертвоприношении в православном храме, считает, что снимать подозрение с Красавицкого пока рано. Рабочие, ликвидировавшие уже вторую за два дня аварию, изначально обвиняли в них „детей подземелья“. Кирилловские пещеры открыты! И являются ли юные исследователи киевских коллекторов любителями истории или за их увлечением скрывается иное страшное хобби, покажет только время».
— Это не он, не он ее убил! — пролепетала Маша заплетающимся от волнения языком. — Ты же слышала, у него алиби!
Оглянувшись в поисках хоть какой-то поддержи, она обнаружила, что Дображанская спит, закопав в подушку лицо и натянув плед до самых ушей, словно громыхающий звук подействовал на нее, как идеальная колыбельная. Быть может, именно трупы и протекающие трубы и умиротворили Катину душу — мир снова был жесток и реален. А над Катиной головой, похожая на пушистую рыжую шапку, пристроилась чрезвычайно довольная соседством Изида Пуфик. И Маша вспомнила: многие люди верят, что кошки способны вытягивать болезни из своих хозяев и потому всегда ложатся на «больное» место…
— Да с такой мордой ему любая баба алиби подтвердит! — презрительно дернула плечом Чуб. — И какого это адвоката надо нанять, чтобы наши менты тебя через два часа из обезьянника выпустили? Верно, родители у него — не дворники? Красавец, да еще и мажор — хуже и не придумаешь!
Маша громко шикнула на нее и, махнув на притихшую Катю, схватила подругу за рукав пиджака и потащила ее в коридор.
— Ладно, где тут у них кухня? — вырвавшись, Даша прихватила со стола книгу, не желая оставлять ее тет-а-тет с раскаявшейся воровкой. — Кофе хочется, жуть. Ух ты! Ну и квартирка!
В центре безразмерной кухни-залы стоял внушительный и монументальный резной буфет, на котором, повернувшись спиной к ним, лежал черный кот Бегемот. Однако стоило им войти, зверь грозно зарокотал, обнажая длинные желтые зубы, и, явно не желая ни секунды оставаться в их неподходящей компании, прыгнул в открытую форточку и был таков.
Маша бросилась к окну, испугавшись за своенравную животину (видимо не зря названную в честь вреднючего булгаковского Бегемота), и с облегчением увидала, как его черный вздыбленный хвост важно шествует прочь по карнизу.
— Говорю тебе, это он. — Даша имела в виду не кота.
— Миру незачем ее убивать!
— Мася, ты хоть и умная, но такая же влюбленная дура, как все! — Чуб азартно тряхнула сверкающий серебром чайник и, убедившись, что в нем есть вода, поставила его на плиту. — При чем здесь мотив? Если они сатанисты, то просто принесли ее в жертву. Жалко, фотку не показали. Она красивая была?
Маша услужливо метнулась в комнату и принесла оттуда свой верный рюкзак — из него появился неразлучный «Мастер» с заветным снимком внутри.
— Которая? — поинтересовалась Чуб, рассматривая групповой портрет.
— Вот, — ткнула ногтем Маша, — справа.
— Знакомое лицо, — озадаченно промычала Землепотрясная. — Сто процентов, я видела ее в клубе. С ней еще две подружки были. Одна беленькая, вторая — не помню.
— Это Лида и Женя. — Маша переместила палец на «сладкую парочку» в другом конце кадра.
— Ага! — окончательно признала посетителей Даша. — Мужиков снимали. Но не проститутки. Тусовщицы. Я и вчера их видала. А знаешь, они ведь ждали ее в клубе… Ладно, не кисни. На, рожай мысль! — Чуб вытащила из объемного декольте заманивший их сюда пригласительный и протянула его всезнайке. — Где же у них кофе?! — прострадала она.
«…в ночь с шестого на седьмое июля на большой шабаш в вашу честь на первой Горе Киева.
На сто вопросов… ни одного ответа.
…ничто не в силах запретить мне предложить вам прогулку на исходе заката на второй Горе Города. …Василий не причинит вам зла», —
пробежалась по тексту Маша.
— Ну? — требовательно спросила Даша, не прекращающая энергичных поисков.
— Что «ну»? — не поняла Ковалева.
— Ну дураку ж понятно: этот К. Д. нам сегодня свидание назначает!
— Почему сегодня?
— Потому что завтра — шабаш, где мы и так встретимся, — разжевала подруге Чуб. — А до него солнце зайдет только один раз — сегодня вечером. Вот я и спрашиваю тебя, где вторая гора? Первая, понятно, Лысая. А вторая?
— Наверно, тоже, — предположила Маша. — Дело в том, что только официально в Киеве насчитывается четыре Лысых Горы. Главной считают ту, что возле Выдубицкого монастыря — она даже на карте Киева есть. Правда, другие думают, что главная не она, а гора на Черторое, у Вигуровщины, рядом с островом Ильи Муромца, куда перед балом Сатаны прилетала булгаковская Маргарита. Третья — на Щекавице, где кладбище и где Вещий Олег похоронен. А четвертая — Крещатицкая, или Чертова, гора — под Владимирской горкой.
— Где же это? — удивилась Даша. — Там ведь парк цивильный?
— Ну, я ее специально не искала. А в справочнике написано «небольшое возвышение в районе Боричева спуска».
— Где-где?
— Примерно там, где сейчас фуникулер, — растолковала подруге Маша.
— Это хорошо, — обрадовалась хоть какой-то конкретике та. — Только куда нам идти?
— Не знаю, — призналась Маша честно. — Но мы можем объехать за ночь все четыре официальных.
— А неофициальных сколько?
— Ой, — махнула рукой Ковалева. — И не сосчитать!
— Хреново, — резюмировала подруга. — А это, случайно, не та Лысая Гора, которая «породила Город».
— Она не Лысая, а Старокиевская! — искренне изумилась Маша тому, что кто-то может не знать столь именитую роженицу. — Мы ж на ней сегодня проснулись. А раньше там стоял Град Кия. Кий — это…
— Знаю, знаю! — недовольно оборвала ее Чуб. — Кий, Щек, Хорив и сестра их Лыбидь! Я не о том. В книге написано, что Киевицы должны каждую ночь приходить на гору и…
— «Завидев на небе красный огонь, лететь туда, чтобы остановить то, что может нарушить Истину», — окончила Маша, как обычно, запомнив текст на лету. — И Кылына нам то же самое говорила: «Здесь вы будете собираться каждую ночь, словно кошки, которые, заслышав мышь, не в силах сдержать себя по собственной воле».
— Насчет «лететь на небо» пока не очень ясно, — временно отодвинула очередную загадку Чуб. — А вот про «не в силах себя сдержать» — очень даже. Что ж это получается, нам туда каждую ночь бегать придется?
