Олег Шабловский - Этот Странный Новый Мир
Окончательно придя в себя и успокоившись, парни, наконец, получили возможность осмотреться. Поскольку все хищники были мертвы, можно было обратить внимание и на их несостоявшуюся жертву. Лошадь к тому времени уже совершенно выбилась из сил, и теперь лишь хрипела и скалилась, кося на своих неожиданных избавителей испуганным влажным глазом.
— Надо, наверное, добить, чтобы не мучилась — пробормотал Казанцев, вскидывая оружие.
— Подожди, давай попробуем вытащить — удержал его Спиридонов — дай веревку.
Накинув на шею животного петлю аркана путешественники положили немало усилий, чтобы вызволить несчастную скотинку из грязевого плена. Когда, в конце концов, все тяжело поводящая боками лошадь на трясущихся ногах стояла на твердом берегу, спасатели были предельно измотаны и перемазаны до самых ушей черной, вонючей кашей.
— Ну, вытащили, а дальше чего? — Казанцев размазал рукой грязь по чумазой физиономии.
— Сейчас я ей ноги спутаю, накинем Серегину куртку ей на морду, и я потихоньку ее за собой поведу — снова удивил товарищей Жданюк — потихоньку доведем до поселка а там будем приручать.
— Слушай я все спросить тебя хочу — Василий по-новому, с изумлением смешанным с изрядной долей уважения взглянул на Арнольда — ты, где научился с лошадьми обращаться?
— Меня отец отправлял в Москву учиться, в элитный лицей — пожал плечами рыжий — а при нем на английский манер был клуб верховой езды. Вот там и научился.
— Однако элитные лицеи тоже бывает, пользу приносят — покачал головой Сергей — ну хорош лясы точить. Нам еще этих ободрать надо.
Возвращение экспедиции было поистине триумфальным. Все население поселка сбежалось взглянуть на богатую добычу и послушать захватывающую историю ее обретения. Наконец Рыжуха, а именно так решили окрестить кобылку, была водворена в наспех переоборудованный в конюшню сарай. Выпускать ее в открытый загон посчитали нецелесообразным, дабы потом не ловить ее как ковбои с помощью лассо, чего никто делать собственно не умел. Волчьи шкуры отдали на обработку Семенычу, а сами путешественники предались заслуженному чревоугодию и отдыху.
Разговор с кузнецом в этот день все-таки состоялся уже поздно вечером. Уединившись на берегу реки с глиняным жбаном свежесваренного пива: Спиридонов, Ковригин, Малиновский и примкнувший в силу своего неистощимого природного любопытства Сашка затеяли интересную беседу.
— Я вот почему попросил вас прийти — начал сделав добрый глоток из алюминиевой походной кружки, начал Петрович — хватит нам уже дикарями первобытными ходить. Пора закладывать основы цивилизации.
— Ты чего имеешь в виду — вскинул брови Малиновский.
— Сейчас объясню — продолжил кузнец — подумайте сами, сначала нас объединяло одно необходимость выживать, бороться за свои жизни. Постепенно жизнь налаживается, мы научимся добывать пищу, делать одежду, оружие и что дальше? Отпадет необходимость оставаться частью общности, каждый будет сам по себе. Что может нас объединить? Нужны традиции, вера или если хотите религия, чтобы сплотить людей создать полноценное общество. У нас есть уникальный шанс вырастить не поколение циничных балбесов, а вернуть традиции уважения к старшим, почитания памяти предков, уважения и если хотите любви к земле, которая нас кормит. Возродить то, что у нас кода-то было и то, что мы так бездарно утеряли.
— Ну и как ты себе это представляешь? — Спиридонов задумчиво огладил русую, курчавящуюся бородку — Церковь строить будем? А дальше, что? Священников то у нас нет. Да и не все у нас ревностные христиане, а навязывание религии вряд ли приведет к объединению, а скорее к расколу.
— Я не имею в виду христианство, мусульманство или иудаизм, тем паче, что последователей двух последних религий у нас явно нет. Я имею в виду древние славянские верования и традиции, конечно в той степени, в которой они до нас дошли.
— Петрович опомнись — возопил Спиридонов — ты же человек с высшим образованием, а к чему призываешь? Мы должны впасть в дикость и язычество? Приносить жертвы и молиться на кусты? Так мы вообще неизвестно до чего докатимся.
— А что плохого, если человек будет молиться солнцу, ветру, земле или воде? — горячо ухватился за понравившуюся идею Малиновский — значит, люди будут считать себя не царями природы и вершиной творения, а частью окружающего мира. И относиться к природе будут соответственно, с пониманием и уважением, а не рвать от нее больше чем надо. А религию можно и адаптировать насколько получится под наш менталитет.
— Я тоже за — влез в разговор Саня — это Петрович правильно придумал. Если чем помочь надо, всегда рад. Я книжек много читал, на форумах в Интернете сидел, так, что если что обращайтесь.
— Ну, в принципе идея не плохая — наконец сдался Сергей — вы ребята это придумали вам и в жизнь воплощать. Действуйте.
Допив пиво и пожелав приятелям спокойной ночи Спиридонов отправился спать оставив троих заговорщиков обсуждать новое мироустройство.
Глава 14. Начало марта, день двести тридцать четвертый.
Яков умер в конце февраля. Подхватив воспаление легких, он угас быстро, никакие усилия его супруги так и не смогли остановить стремительно прогрессирующую болезнь. На Нину Андреевну было страшно смотреть. Некогда бойкая и активная, пышущая энергией через край дама, словно потухла в одночасье, лишившись своей единственной опоры в диком мире. Почерневшая и осунувшаяся, словно призрак ходила она по поселку, совершенно не реагируя на попытки соплеменников хоть как-то расшевелить и утешить несчастную вдову. Только две ее дочери да еще, пожалуй, Черных могли привлечь к себе внимание ее потухших, покрасневших от постоянных слез глаз. После смерти Кузьмина, старый пасечник как мог, старался облегчить жизнь осиротевшим женщинам. Конечно, посильную помощь им оказывали все без исключения обитатели "Замка", но именно Василий Семенович взял под плотную опеку потерявшее кормильца семейство, окружив неустанными заботами, оттеснил всех остальных на задний план.
Между тем жизнь продолжалась. Природа, которой было глубоко наплевать на все людские беды и горести, просыпалась и оживала, радуясь приходу ранней в этих южных краях весны.
Как известно весенний день, год кормит, а посему солнечным мартовским утром, оставив часового на вышке, и пару женщин при кухне, все население поселка направилось на полевые работы. Для этой цели за рекой был выделен участок степи общей площадью примерно двадцать пять соток. За зиму огород стараниями Сашки, Семеныча и Малиновского, был обнесен по периметру высоким, почти двухметровым плетнем. Вышеупомянутое укрепление призвано было защищать посадки от грабительских набегов прожорливой и совершенно незнакомой с понятием частной собственности степной живности.
