Дэйв Дункан - Предназначение
Уолли улыбнулся их вере, но, может, этот прожженный торговец просто умел читать на его лице?
— Больше никаких вояжей «Сапфира» на левый берег, — сказал он, — но все равно это очень опасно — это война. Будете ли вы со мной?
Они все еще оставались с ним, все — от старой Лины, которая, возможно, была еще старше Хонакуры, до большеглазых ребятишек. Он искренне поблагодарил их, открывшись, насколько он тронут, пожалуй, больше, чем хотел показать. Потом повернулся к старику:
— На какую помощь со стороны жрецов мы можем рассчитывать, святейший?
— На какую хочешь, — уверенно ответил Хонакура.
Если Хонакура заручился поддержкой храма, то Боарийи вышел в бой против айсберга и его можно было считать уже побежденным. Уолли помолчал немного, взвешивая в уме свои планы, и пришел к выводу, что это единственно возможный для него сейчас вариант. Тогда он набрал в легкие побольше воздуха и начал:
— У меня для всех найдется работа. Ты, Кэп, купишь для меня корабль.
— Большой, маленький? Какого водоизмещения? — удивленно спросил Томияно.
Уолли пожал плечами:
— Что-нибудь, способное нести восемь-десять человек. Самый быстрый. Достаточно большой, чтобы встать на стоянке.
Моряки всегда получают удовольствие от приобретения кораблей. Томияно поднялся и замер на месте, оглядываясь вокруг, потом он увидел судно, снимающееся с якоря.
— Вроде этого? Как тебе?
— Все на твое усмотрение, — сказал Уолли. — Сколько я должен заплатить?
— Две-три тысячи.
Уолли оглянулся на Броту и был обожжен ледяным взглядом. Она испугалась, что сейчас он попросит в Долг До Лучших Времен. Она, наверное, не раз уже перепрятывала где-то на «Сапфире» выручку за тридцать лет.
Он невинно улыбнулся:
— Ну хорошо.
Она бросила еще более красноречивый и короткий взгляд на сына.
— Ну, тогда ты сможешь купить почти любой из них, — заявил Томияно.
Уолли запустил руку в карман для денег на перевязи и извлек обработанные голубые самоцветы.
— Я и собираюсь. Как думаешь, это сгодится?
Капитан обнажил крепкие зубы в улыбке:
— Возможно!
— Тогда у меня просьба к тебе, хозяйка! Не могли бы вы с Катанджи продать кое-что из этого в расчете на необходимую сумму?
— Минутку, милорд, — вмешался Хонакура. — Полагаю, это те камни, что дал тебе Бог?
Уолли кивнул.
— Тогда они особенные. Думаю, что храм будет заинтересован в их приобретении.
— Спасибо, святейший, — задумчиво проговорил, улыбаясь про себя, Уолли.
Старый плут не сумел скрыть, что начал собирать сокровища для своего нового храма.
— Брота, нам нужен шелк. Я полагаю, в этом городе можно купить шелку? Шелку хорошего качества.
— Очень хорошего шелку, — подтвердила авторитетно Брота.
— Лучше всего, конечно, оранжевого цвета. Сможем мы пропитать его чем-нибудь водонепроницаемым? Пчелиным воском?
— Возможно, сапожным, — ответила она.
— Лина! — позвал Уолли. — Тот чайник еще сохранился? Со змеевиком, с помощью которого я показывал тебе, как колдуны заколдовывают вино?
Заходящее солнце светило ей в глаза, она прикрыла их ладонью, глядя на Уолли.
— Дурная вещь. Я бросила ее куда-то, где лежит старое барахло.
Томияно покраснел, стараясь скрыть это. Хонакура показал десны в улыбке, пытаясь не рассмеяться.
— Хорошо! Капитан, у нас не осталось больше колдовского вина?
Томияно предположил, что бутылка-другая найдутся.
— Не важно, — сказал Уолли. — Мы сделаем пять-шесть бутылок, а потом поколдуем над ними еще раз и получим дважды колдовское вино.
— Люблю огненные вещи, — сказал Томияно. — Оно будет еще крепче, чем ты делал до этого?
— Нет, вроде того же, — сказал Уолли, — но мне оно нужно очень чистым. Лучше бы заняться этим где-нибудь на берегу, а то слишком много огня. Мата, ты сделаешь это для меня?
Моряки теперь четко разделились на две группы — тех, кого можно было поддразнивать, и тех, кто с удовольствием принялся этим заниматься.
— Лаэ, — продолжал Уолли. — Можешь сшить мне одежду?
Та нахмурилась:
— Джия лучше бы справилась с этим, милорд.
— Да, но она будет занята шитьем шелковых сумок, — ответил Уолли, как будто это было само собой разумеющимся.
Где же Джия? Что их всех задержало?
— Мне нужно, чтобы ты сшила голубые одежды с капюшоном и такими длинными широкими рукавами.
— Ты собираешься представиться колдуном? — закричал Томияно. — Ты хочешь сойти на берег как колдун?
— Ты что, думаешь, я сумасшедший? — изобразил удивление Уолли.
— Возможно, такая мысль посетила меня.
— Ерунда! — отозвался Уолли. — Холийи, ты лучший плотник на корабле, не мог бы ты просверлить для меня несколько дырок в борту корабля?
Холийи был таким же костлявым, как Боарийи, хотя и не особенно высоким. Он мог молчать часами — Холийи, похоже, обходился в день пригоршней слов, как легендарный Араб пригоршней фиников, — но на этот раз он не просто кивнул, а воскликнул, как будто догадался, в чем дело:
— Конечно!
Улыбки стали шире.
Уолли поднялся и встал у планшира, вглядываясь в торговую площадь.
— Ну, вроде для вас все. Святейший говорит, что вы можете встать на якорь у храма и освободиться тем самым от причальной платы.
— Куда ты собираешься идти на своем корабле? — спросил Томияно. — На корабле с дырками в бортах, с шелковыми сумками, полными колдовского вина, и сам в колдовском балахоне?
Уолли показал пальцем на восток, в сторону Вула. Вулканы снова спали, еле дымя.
— И кто его поведет?
Это было тонким местом, собственно, вся мистификация нужна была для того, чтобы заинтриговать человека и получить его согласие.
— Я надеюсь, что ты, Капитан.
— Я? Покинуть «Сапфир»?
— Но это важно, — серьезно сказал Уолли. — Я играю на этом, но это очень важно! Если воины попадутся в ловушку колдунов, они все погибнут.
Лицо моряка покраснело.
— Нет! Я сотрудничаю с Богиней. Мы рисковали нашим кораблем и нашими жизнями, и я буду помогать и дальше, но я не покину «Сапфир». Это окончательно.
— Дурак! — проскрипел Хонакура со своей корзины. — Ты, моряк, не повинуешься Ей? Богиня — это Река, а Река — это Богиня! Они же — Ее воины!
Капитан побледнел так же, как худенький старичок, подступивший к нему, трясущийся и сердитый.
— У тебя никогда больше не будет попутного ветра! Ты никогда не придешь в нужный порт! Не будешь знать ни одной ночи без пиратов! Ты этого хочешь. Капитан Томияно? Как долго сможешь ты прожить на Реке, если рассердишь Богиню?
