Галина Романова - Одинокий орк
Он смотрел в небо. Гиверт смотрел в землю. Друзья не видели лиц друг друга, и для одного из них большой неожиданностью стали слова другого:
— Тогда я тебя убью.
Не двинувшийся с места Уртх коротко свистнул, и из-за кустов тут же выскочили несколько орков-телохранителей. Повинуясь кивку командира, они мгновенно скрутили Гиверта, несмотря на его отчаянное сопротивление — справиться с великанами-нелюдями он бы не смог.
Терезий наконец опустил глаза и подошел к связанному Гиверту, которого за локти удерживали два орка. Бывшие друзья посмотрели друг другу в глаза.
— Мне это так же неприятно и больно, как и тебе, — повторил молодой князь. — Можешь не верить, но это так. Я могу лишь обещать, что попытаюсь… попробую что-нибудь сделать, но… Но заранее прошу прощения, если у меня ничего не получится. Для меня этот кошмар длится всю мою жизнь, а последние четыре года он вовсе превратился в обязанность…
Гиверт ничего не ответил, но выражение его лица было трудно описать.
— Увести, — коротко распорядился Терезий. — Запереть и выставить надежную охрану. Уртх, проследи, чтобы его выпустили послезавтра на рассвете. После того как… ну сам понимаешь…
Старый орк кивнул и на своем родном языке отдал подчиненным приказ. Те поволокли Гиверта прочь. Бывший разбойник вывернул шею, бросая последний взгляд на бывшего друга, и Терезий отшатнулся, словно от удара по лицу. А оставшись один, яростно швырнул меч на землю и завыл, в бессильной досаде сжимая кулаки. Послезавтра он опять убьет девушку и потеряет единственного друга. И ничего нельзя изменить.
Ближе к вечеру стало понятно, что до города им засветло не добраться. Кони и так спотыкались, взбираясь с холма на холм. Но до столицы — и гостиницы — оставалось еще несколько лиг. В лучшем случае они смогут найти себе место на постоялом дворе в предместье, но где искать постоялый двор — никто не представлял. Оставалось одно из двух: ночевать на обочине дороги под открытым небом — благо весна выдалась, хоть и дождливая, но теплая — либо…
— Хозяин, — Льор поерзал на коленях Брехта, — а почему бы не попросить приют вон в том замке?
Он указывал на добротный замок, который высился на соседнем холме. От основного тракта к нему шла широкая наезженная дорога, что говорило о достатке владельцев. Ворота замка были широко распахнуты, подъемный мост опущен. На стене уже зажгли факелы.
— Не называй меня хозяином, — привычно откликнулся Брехт. — А с чего ты взял, что нас туда пустят?
— Ну как же, — пожал плечами юноша, — раньше мы всегда так поступали… когда путешествовали. Обычно лорды не отказывали в гостеприимстве бродячим артистам…
— Артистам! А мы-то кто? Из нас артист только ты.
— Ну и что? — Льор опять пожал плечами. — Если за приют придется платить, я готов. Располагай мною, хозяин!
Брехт обреченно махнул рукой. Этот мальчишка-эльф так упорно именовал его хозяином и господином, что за те несколько дней, что они провели вместе, успел уже порядком надоесть. Брехт не раз и не два корил себя за то, что взвалил на свои плечи еще и эту обузу, — тем более что родни у Льора не осталось, дома не было отродясь и куда его девать, он не представлял совершенно. В одном был несомненный плюс — юноша охотно брался за любую работу. Что чистить коней, что собирать хворост для костра, что выполнять мелкие поручения — он на все соглашался легко и быстро. И сейчас он привычно правил конем, предоставляя Брехту лишь указывать направление.
— Давай попробуем, Брехт! — встряла и Сорка. — Я сроду не была в настоящих замках!
— Ну давайте, — вздохнул орк, и эльф потянул повод, заставляя чалого жеребца свернуть с основной дороги на боковую.
Вопреки мрачным предчувствиям они спокойно проехали через ворота во внутренний двор, и Льор, спешившись первым, придержал чалого за узду, пока Брехт не спеша присоединился к нему. «Не спеша» — потому, что орк до сих пор чувствовал себя в седле очень непривычно. У него болел отбитый зад, ныли натруженные непривычной позой мышцы ног, в первый день еще и мучили боли в пояснице. Сейчас он как-то притерпелся, но скорее дал бы отрубить себе обе руки, чем признался, что верховая езда ему не нравится. И как это Сорка спокойно сидит в седле весь день и ни на что не жалуется?
Как ни странно, но в замке их встретили спокойно — можно подумать, что сюда чуть ли не каждый день приезжают орки с такими необычными спутниками. Слуги приняли лошадей, и вышедший к гостям рыцарь с поклоном вызвался проводить нежданных гостей к лорду, заодно извинившись, что ни хозяин замка, ни его супруга не вышли сами их встречать. Вечером готовился большой праздник, и барону было не до того.
Замок действительно был погружен в суматоху. Повсюду сновали слуги и рядовые рыцари, в большом зале и на галереях прохаживались нарядные гости. Дамы, собравшись в кружок, посплетничали и проводили троицу такими внимательными взглядами, что Брехт машинально взял Льора и Сорку за руки, как маленьких детей. Девушка смущенно покраснела, а юный эльф теснее прижался к «хозяину». Среди пышно одетых и большею частью вооруженных людей он чувствовал себя стесненно — как успел узнать Брехт, потому, что в прошлом хозяин гостиницы именно богачам, жаждущим экзотики, и «сдавал» его попользоваться.
В большом зале стены были убраны первоцветами и черно-белыми драпировками. Баронесса со слезами на глазах дрожащим голосом отдавала слугам распоряжения, а ее супруг стоял на возвышении и озирался вокруг с видом полководца, только что обнаружившего, что его армия разбита и солдаты беспорядочной толпой бегут с поля боя. Тем не менее он выслушал доклад рыцаря о гостях и сделал шаг им навстречу.
— Рад приветствовать, — сухим деловым тоном промолвил он, склонив голову в коротком кивке. — Сегодня большой день — свадьба моей дочери с… с… — Он запнулся и закончил совсем другим тоном: — Все мы верные слуги князя Терезия.
— Да, — просто ответил Брехт, который о князе с таким именем слышал второй раз в жизни (первый был несколько дней назад, в придорожной корчме).
— Мы рады, что его… посланец будет присутствовать на нашем семейном торжестве, — тоном, весьма далеким от радостного и торжественного, продолжал барон. — Сейчас вас проводят в комнаты, где вы сможете передохнуть с дороги, умыться и, если на то будет ваша воля, переодеться, — он очень внимательно посмотрел на Сорку, щеголявшую в мужской одежде, — после чего вас пригласят разделить с нами нашу… нашу… — Голос его опять сорвался, и закончил он совсем шепотом: — Нашу радость… Прошу меня простить, я…
