Маргарет Уэйс - Когда мы вернемся: Второе поколение
На каменной лестнице было ни зги не видно. Карамон нес факел, но тьма поглощала слабое, мерцающее пламя, словно это был не факел, а зажженная соломинка. Ощупью двигаясь по лестнице, Палин не единожды спотыкался.
Каждый раз сердце его болезненно сжималось, и он, закрыв глаза, прижимался к холодной стене. Внутренность Башни представляла собой полую шахту со спиралеобразной крутой лестницей, ступени которой торчали из стены, как кости мертвого животного.
– Ты в безопасности, мальчик, – сказал Даламар, положив ладонь на руку Палина. – Это устроено, чтобы отпугнуть нежданных гостей. Нас защищает магия. Не смотри вниз. Сейчас станет легче.
– Почему мы должны были идти пешком? – спросил Палин, останавливаясь, чтобы перевести дух. Несмотря на молодость и силу Палина, подъем сделал свое дело: ноги Палина болели, легкие разрывались.
Он представлял, что сейчас чувствует отец. Даже Даламару, казалось, не хватало дыхания, хотя лицо эльфа было холодным и бесстрастным, как всегда.
– Разве мы не могли воспользоваться магией?
– Я не буду тратить зря энергию, – ответил Даламар, – в эту ночь из ночей.
Палин посмотрел в холодные глаза Даламара и снова начал подъем, устремив взгляд прямо и вверх.
– Мы у цели, – Даламар показал рукой. Взглянув на вершину лестницы, Палин увидел дверцу.
«Для меня ворота откроются...»
Это слова Рейстлина. Страх Палина стал уменьшаться, по телу пробежал ток. Палин ускорил шаг. За собой он слышал легкую поступь Даламара и тяжелые шаги отца. Карамон дышал с трудом, и Палин почувствовал укол совести.
– Хочешь передохнуть, отец? – спросил он, остановившись.
– Нет, – проворчал Карамон. – Давай скорей покончим со всем этим.
Тогда мы сможем поехать домой.
В хриплом голосе отца Палин услышал необычные, незнакомые нотки. Он понял, что это был страх. Отец боялся. Не ужасный подъем, не шепчущие об отчаянии и гибели голоса вызвали этот страх, а то, что окружало отца.
Палин ощутил тайную радость, какую, должно быть, знал и его дядя. Отец – Герой Копья, самый сильный из всех людей, кого он встречал, способный свалить на землю здоровяка Танина и разоружить искусного воина Стурма, – боялся, боялся магии.
«Он боится, а я нет!» Закрыв глаза, Палин прислонился к холодной стене. Он отдавал себя власти магии. Магия горячила его кровь, ласкала его кожу. Слова, которые она нашептывала теперь, обещали не гибель, а приглашение, приветствовали его. Тело трепетало в магическом экстазе.
Открыв глаза, Палин увидел, что тот же восторг горит и в глазах эльфа.
– Теперь ты вкусишь власти! – прошептал Даламар. – Вперед, Палин, вперед.
Улыбнувшись самому себе, позабыв все страхи, Палин, словно на крыльях, полетел вверх по ступеням. Для него двери откроются. В этом нет никаких сомнений. Он не раздумывал, кем, чьей рукой растворится дверь. Это неважно. Наконец-то он окажется внутри древней лаборатории, где произошло одно из величайших магических действ в Кринне. Он увидит заклинательные книги легендарного Фистандантилуса и книги дяди. Он увидит великую и страшную Дверь, ведущую из этого мира в Бездну. Он прикоснется к знаменитому Жезлу Магиуса.
Палин с давних пор мечтал о жезле дяди. Из всех сокровищ Рейстлина жезл больше всего занимал Палина. Возможно, потому что жезл часто изображали на картинах и постоянно упоминали о нем в легендах и песнях. У Палина была одна такая картина, он прятал ее завернутой в шелк у себя в постели. На ней Рейстлин в черной мантии с Жезлом Магиуса в руках сражался с Королевой Тьмы. Каждый раз, глядя на изображенный на картине деревянный жезл с золотой драконьей лапой, сжимающей сверкающий хрустальный шар, Палин тоскливо думал, что если бы Рейстлин был жив и он, Палин, был достоин дяди, то Рейстлин, возможно, подарил бы ему жезл.
«Теперь я увижу его и, может быть, даже подержу в руках!» Палин содрогнулся от сладкого предвкушения. "А что мы еще найдем в лаборатории?
– задумался он. – Что увидим, когда заглянем в Дверь?"
– Все будет так, как говорил отец, – прошептал Палин, почувствовав, как сердце на секунду сжалось от боли. – Рейстлин мертв. Так должно быть!
Но отцу все равно будет очень, очень больно.
Если в душе Палина и была искра надежды, то он не обратил на нее внимания. Дядя мертв. Так сказал отец. Ничего другого нельзя было ждать, нельзя ждать невозможного.
– Стоп! – Даламар схватил Палина за руку. Палин, споткнувшись, замер. Он так задумался, что не заметил, где оказался. Они стояли перед широкой лестницей, ведущей прямо к двери лаборатории. У Палина перехватило дыхание, когда он взглянул на короткий лестничный пролет. Из темноты на них смотрели два холодных белых глаза. Глаза без тела, если только сама тьма не была их плотью и кровью. Отпрянув, Палин натолкнулся на Даламара.
– Спокойно, мальчик, – приказал эльф, поддержав Палина. – Это Страж.
Факел дрожал в руке Карамона.
– Я помню их, – сказал он хрипло. – Они убивают прикосновением.
– Живые созданья, – прозвучал глухой голос призрака. – Я чувствую запах вашей теплой крови. Я слышу стук ваших сердец. Подойдите. Вы пробуждаете мой голод!
Отодвинув Палина в сторону, Даламар шагнул вперед. Белые глаза блеснули и опустились в почтении.
– Хозяин Башни, я не почувствовал твоего присутствия. Ты не приходил сюда слишком долго.
– Твой дозор никто не потревожил? – спросил Даламар. – Никто не пытался войти?
– Если бы кто-нибудь осмелился ослушаться твоего приказа, ты увидел бы сейчас их кости на полу. Если ничего нет, значит, здесь никто не появлялся.
– Прекрасно, – сказал Даламар. – Теперь я даю тебе новый приказ.
Дай мне ключ от замка. Затем отойди в сторону и дай нам пройти.
Белые глаза напряженно расширились, излучая устрашающий свет.
– Этого не может быть, Хозяин Башни.
– Почему? – холодно спросил Даламар. Он сложил руки на груди и взглянул на Карамона.
– Твой приказ, господин, был таким: «Возьми этот ключ и храни его вечно. Не давай его никому, даже мне. С этой секунды твое место у этой двери. Никто не войдет сюда. Покарай смертью того, кто попытается это сделать». Таковы были твои слова, господин, и я, как ты видишь, подчиняюсь им.
Даламар кивнул.
– В самом деле? – проговорил он, делая шаг вперед. Палин задержал дыхание, когда увидел, что белые глаза загорелись еще ярче. – Что ты будешь делать, если я войду сюда?
– Твоя магия могущественна, господин, – сказал призрак, глаза, лишенные тела, скользнули ближе к Даламару, – но на меня она не может воздействовать. Был только один человек, обладавший такой властью.
– Да, – зло сказал Даламар, он колебался, стоя на первой ступени.
