Елена Осенина - Желание
Мысли мои прерывает господин. Он приближается ко мне. Протягивает руку, ведет за собой.
— Пора, любовь моя, — шепчет он, — Настало время нашей свадьбы.
Мы идем длинными сырыми, заросшими паутиной коридорами. Они, бесспорно, чудесны, но мне хочется в последний раз взглянуть на солнце. Хоть я и не помню что это такое.
Еще немного, и нас обвенчают. Я стану невестой мрака и отдам господину всю себя, до последней капли крови. Сначала он выпьет мои соки, затем его семья пожрет мою плоть, а кости кинут костяным псам. Но я не протии. Кажется.
«Че ты бормочишь, идиотка?!! Валит отсюда надо!» — чужая мысль прерывает мой покой. Я замедляю шаг к алтарю и едва заметно морщусь. Господин внимательно смотрит мне в глаза и тревоги постепенно растворяются, исчезают смущающие разум мысли…
«Разуй глаза, это ж кровосос! Вампир!!! Противный полуразложившийся мертвяк[27]!»
Исчезают, я сказала!
Меланхолия снова накрывает меня с головой, я ощущаю лишь ледяную руку моего Господина и жадные, голодные взгляды его собравшейся на венчание семьи.
— Властью, данной мне богами… — сквозь клубящийся в сознании туман до меня долетают заключительные слова Клятвы.
Вампир поднимает мое тело, отводит с шеи волосы, чтобы удобнее было кусать. Ноги безвольно болтаются в воздухе, фата съехала на самый нос. Мне это совсем не нравится. Свою свадьбу я представляла как-то… по другому. Волны любовного экстаза становятся все тише и тише.
…объявляю вас…
Черная прядь щекочет мне нос, я раздраженно чихаю. Нет, ну это уже ни в какие ворота! Волосам положено пахнуть полынью и дымом и быть длиннее задницы. Чтобы периодически пропускать сквозь пальцы это живое золото, а иногда и дергать со всей дури.
…мужем и…
Клыки чуть царапнули нежную шею. Да что ж я делаю?! Нет, ЧТО СДЕЛАЛА эта белобрысая рогатая гадина!!!
…ед…
Что????!!!! Какое еще «ед»! По законам жанра должно быть «женой», но похоже меня нагло надули… аааа! Меня же сейчас сожрут!
…о…
Ну, Сердолик, ПОГОДИ!!!
— Ое-ей!!! — тяжелая книга, выбитая мной из рук священника, подлетает к самому потолку, треснув того по носу обитой металлом обложкой.
Эх, размахнись моя нога… надеюсь вампиры тоже мужчины.
Судя по тому, как резво скрючился несостоявшийся женишок, с физиологией я не промахнулась. Пнув его еще раз, я подобрала длинный подол свадебного платья и приготовилась бежать.
Ха-ха. Не с моим везением! Кринолин под юбкой задушил мысль о побеге на корню, к тому же меня обступили со всех сторон. Судя по клыкам, красным глазам и непрекращающемуся шипению — вампиры. И кто придумал, что эти гаденыши обладают «неземной красой»? Морды перекошены, конечности длинные и искривленные под всеми углами сразу, изо рта слюни капают, а вонь!
Я забилась в угол и зашипела я не хуже обступающих со всех сторон вампиров. Меня немного шатало, голова кружилась, но страха все не появлялось. «Боженька, если ты есть, сделай меня призраком, чтобы после смерти в зубах этих ужастиков я вечно преследовала одну блондинистую сволочь» — взмолилась я тихонько неизвестно кому.
Сквозь толпу пробился несостоявшийся жених. Ох, и как я ЭТО могла считать красивым?! Глаза горят, кожа сине-зелеными пятнами, оскал получше собачьего, волосы клочками торчат во все стороны, сам на едва обтянутый кожей скелет походит. Трясущейся рукой я запустила в него туфелькой. В ответ этот урод умудрился цапнуть меня за конечность. Фууу, надеюсь он там никакую заразу не занес. Не хватало мне стать такой же уродкой как он!
Глядя на капающую на пол кровь, вампиры взбесились еще больше. Я размашисто перекрестилась и приготовилась умереть, перед этим лишив хотя бы несколько кровопийц зубов.
Ну а потом все закрутилось, словно я участвовала в блокбастере.
Вот один из вампиров, самый резвый, прыгает на меня сверху. Я левой рукой всаживаю ем в глаз острую шпильку оставшейся туфли Вой, скулеж и одни нападавшим становится меньше. К сожалению, остальных это не отпугивает и они бросаются на меня всем скопом. Кольцо, что подарил мне когда-то некромант и которое я никогда не снимала, полыхает голубыми искрами, твари разбегаются кто куда, стараясь под них не попасть. Самые невезучие воют, рассыпаясь искрящимся прахом.
Под моими ногами, прямо из успевшей натечь целой лужей крови[28], формируется портал. Я не успеваю подумать, сулит ли он мне спасение, поскальзываюсь на скользком мраморном полу и ухаю прямо в него.
Последнее, о чем я успела подумать — «как же хочется домой!»
Эпилог
Установленный на мобильнике будильник оповестил о наступлении полуночи. Почирикал немного, затем захрипел и заткнулся, очевидно, не в силах вынести осуждающий взор по-осеннему ярких звезд. Лес заскрипел, зашуршал, отдавая небу души-листья, острый запах рябины тягучей патокой разлился над озером. Самайн вступил в свои права.
Порывистый ветер трепал стоящую на берегу тоненькую белую фигурку, но ту это мало волновало, не впервой. Стоит, губа закушена, пробует пальцем ноги ледяную воду. Вздыхает. Отходит немного, разбегается и с визгом сигает в воду с головой. Белая просторная рубаха светлым пятном расплывается по чернильной водной глади, длинные волосы плывут вслед за девушкой озерными водорослями.
— Апчхи! — резкий звук прерывает лесные шепоты, спугивает разыгравшийся было ветер, — Блин, чтоб я еще хоть раз полезла в озеро… Апчхи!
Девушка чихает в сложенные ковшиком ладони, стремительно синея от холода. Убирает прилипшие ко лбу волосы.
— Сердолик, выходи, подлец! Сколько можно сидеть в своем безвременье? Учти, это моя последняя попытка, потом заведу себе парня, так и знай!
Стоит. Дрожит. Вода доходит до самых плеч.
— Козел!
Хлюпает носом.
— Ты мне еще желание должен…
Жалобно моргает.
— Врун!
Начинает двигаться к берегу. С ресниц скатываются крупные капли, то ли слезы, то ли вода.
— Хрен тебе, а не невинность… — бормочет очень зло охрипшим голосом.
Промокшая рубашка облепила тело, якобы несмываемая тушь прочертила на бледном лице черные дорожки, волосы лезут в глаза и хочется кашлять. Еще одна попытка призвать нужного ей демона провалилась и девушка сомневалась, что у нее это когда-нибудь получится. Ни на следующий год, ни через десять, если у нее конечно остались эти «десять: весь последний год сердце болит и сжимается, не давая дышать, приступы становятся все чаще и чаще, а странная татуировка на теле разрастается и наливается чернотой. Страшно закрыть глаза, ведь каждый раз может стать последним.
