Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 17
— Тогда идем. Держись меня, со мной не пропадешь. Я тут кое-кого разыскиваю.
Они вышли из тюрьмы. В лагере царила невероятная суматоха. Трубили трубы, тысячи людей с факелами, гремя оружием, метались в темноте как оглашенные. Но в хаотическом движении проглядывало движение в одну сторону — к крепостным стенам. Похоже, была в разгаре подготовка к штурму.
Мак и Маргарита присоединились к толпе, что двигалась в сторону города. Становилось все очевиднее, что штурм уже начался, а теперь все силы подтягиваются на поле битвы. Навстречу несли раненых — из многих окровавленных тел торчали византийские стрелы, которые отличались от прочих красно-зеленым шестиугольным орнаментом на стержне и особым оперением из утиных, а не гусиных перьев.
Все новые воины пробегали мимо, чтобы присоединиться к штурмующим. В темноте было различимо движение у крепостных валов и на стенах, где разгоралась главная битва. Но тут ниже приставленных к стенам штурмовых лестниц внезапно распахнулись огромные городские ворота, закрывавшие доступ в Константинополь. Это была работа городских предателей.
Пешие воины стали ссыпаться с лестниц и валов и помчались в сторону открытых ворот, куда уже устремилась конница. Горстка греческих солдат и скандинавских наемников тщетно пыталась остановить вливавшийся в город могучий вражеский поток. Крестоносцы, озверевшие в предвкушении удачи, рубили направо и налево, крушили защитников булавами, с жутким треском ломая кости и проламывая черепа, и воздух содрогался от крика нападавших и предсмертных воплей их жертв.
Несколько византийских женщин втащили чан с кипящим маслом на бастион над воротами и теперь опрокинули его на головы атакующего врага. Обваренные франкские солдаты завопили нечеловеческими голосами — горячее масло через отверстия для шеи и рук проникло внутрь их металлических доспехов, и несчастные заживо сваривались под панцирем, словно раки на противне у трактирщика. Рой стрел быстро согнал защитниц с надвратного бастиона, и франкская орда с исступленными боевыми кличами снова потекла через ворота, необоримым наводнением растекаясь по городу.
Улицы защищали малочисленные турецкие наемники. Их стрелы, направленные меткой и верной рукой, проносились в воздухе, свистом своим перекрывая крик наступавших и вой раненых. Десятки стрел впивались в лошадей под рыцарями, превращая животных в гигантских дикобразов, и всадники скатывались на землю с крупов падающих лошадей. Но толпа пеших крестоносцев уже накатилась на турецких лучников. Щуплые парни в непрочных панцирях не могли противостоять натиску здоровенных бородатых европейцев в крепких кольчугах. Треск ломаемых конечностей и хруст черепов, крики, ругань — и вот уже крестоносцы смяли турецкую линию обороны и рассыпались по городским улицам.
Мак следовал за волной наступавших, волоча за собой упиравшуюся Маргариту. Наконец он заметил того, кого искал.
Дож Дандоло двигался в самой гуще отряда крестоносцев, исступленно размахивая огромным мечом — так что окружающим приходилось сторониться или делать отчаянные нырки, чтобы слепец не снес им голову.
— Ведите меня вперед! — орал Дандоло. — Я хочу пустить кровь этим гречишкам!
Мак подскочил к нему, присел, чтобы не угодить под удар меча, потом вцепился в руку дожа и прокричал:
— Энрико, это я, Фауст! Позволь мне вести тебя!
— А, посланец Зеленой Бороды, — отозвался Дандоло. — Отлично, веди меня в гущу боя и укажи, когда рубануть мечом.
— Будет сделано! — Мак круто развернул Дандоло в обратную сторону — к городским стенам. Одновременно он выхватил у него из-под левой руки завернутую в шелк икону св. Василия. — Рубите, Энрико, этих гадов! Удачи вам!
Дож как одержимый замахал мечом, рубя в капусту невидимого противника — нелепый предшественник Дон Кихота в борьбе с ветряными мельницами.
Мак подхватил Маргариту за руку и потащил за собой:
— А теперь нам надо побыстрее уносить ноги! Вприпрыжку они добрались до городских ворот, пробились наружу и вскоре уже вернулись в лагерь. Мак искал безопасное место. Теперь он был уверен хотя бы в одном — свое первое испытание он выдержал с честью. Он сделал выбор — похитил икону св. Василия.
Вечер перешел в ночь. Стало темно, хоть глаз выколи. Ночь выдалась прохладная, подул колючий холодный ветер. Заморосил дождь. Дрожа от холода, Мак и Маргарита шлепали по раскисшему полю, бывшему недавно полем битвы.
— Куда мы теперь? — спросила девушка.
— Мне нужно кое с кем встретиться, — сказал Мак, думая про себя: знать бы, где сейчас этот чертов черт Мефистофель!
— Где тебе назначили встречу?
— Сказали, мол, сами найдут меня.
— Так зачем же мы бежим словно сумасшедшие?
— Прочь от этой кровавой бучи, где тебя могут ненароком убить.
Тут они столкнулись с группой воинов. Внешне эти солдаты мало отличались от тех, что накануне арестовали Фауста и Маргариту. Здоровые как гориллы, волосатые, бородатые, увешанные оружием, они к тому же только что побывали в бою, что отнюдь их не украсило. Солдаты расположились кружком на нескольких бревнах и пробовали развести костер из сломанных стульев, которые они, должно быть, где-то украли. Один держал кремешок и фитиль, другой пробовал высечь огонь. Но зарядивший дождь немедленно гасил искры, и солдаты чертыхались от досады.
— Эй, там, — окликнули они Мака и Маргариту, — нет ли у вас при себе пучка соломы и сухого хворосту?
— К сожалению, ничего нет, ребята, — сказал Мак. — Рад бы помочь, да нечем.
Но солдаты уже обступили их, и кто-то ткнул Маргариту в бок. Она хотела с возмущением отпихнуть наглеца и тут обнаружила, что это Мак сует ей что-то завернутое в шелк — сверток, украденный у дожа Дандоло. Пока солдаты обыскивали ее нового друга, она быстро запихнула сверток под юбку.
Но, покончив с обыском Мака, солдаты потянули руки к ней, и она сама проворно отдала шелковый мешок — лишь бы не ощутить на своем теле руки этих скотов.
— Ага! — торжествующе прокричал один из солдат, вытаскивая икону св. Василия. — Что это за штука?
— Поосторожней! — сказал Мак. — Это чудотворная икона.
— Что за чудеса она творит?
— Разные…
— Говоришь, чудотворная? А мы сейчас поглядим, не сотворит ли она нам костерка. То-то будет чудо!
Солдат ударил по кресалу, на лакированную поверхность иконы посыпались искры, и она мигом вспыхнула.
Солдаты завозились с костром — нагнулись, подсовывая горящую икону под обломки стульев, а Мак воспользовался моментом и потянул Маргариту прочь.