Ник Перумов - Эльфийский клинок
Мы пробирались вперед в тайной надежде увидеть нечто необычайное, быть может, руины самой Крепости, но так ничего и не заметили. Вокруг нас по-прежнему расстилалась все та же необозримая равнина, все так же влачили свои призрачные тела серые тени. И мы повернули назад. Обратная дорога прошла без всяких приключений; оставленные нами ориентиры оказались на своих местах, ошибки допущено не было, и мы в точно рассчитанный срок вышли к горам. Так закончился Последний Поход, после которого арнорская дружина тридцать лет сидела без дела. Лишь в последние месяцы она всерьез взялась за оружие. Однако это пока лишь мелкие стычки, до настоящих походов дело не доходит.
Торин и Фолко внимательно слушали, стараясь не пропустить ни единого слова. Некоторое время ехавший молча гном внезапно хлопнул себя по лбу.
— Рогволд! А как же орки так сразу полезли на Север целым народом? И что — они уже не боялись солнца?
— Не знаю, — в легком замешательстве ответил бывший сотник. — Вообще-то, жить захочешь — под что угодно полезешь. Мы заставили их принять бой днем, но они, по-моему, с одинаковым отчаянием дрались и ночью, и днем. А почему полезли всем народом? Я полагаю, что они сперва отправили своих разведчиков, те приглядели себе Загорье. Людей там нет, солнца тоже — почти всегда густые, непроницаемые облака. Присмотрели, а потом уже двинулись всем скопом. Разведчиков этих мы, к сожалению, проглядели. Кстати, уже за Безымянными Горами нам несколько раз попадались следы орочьих стоянок!
— То есть… Эти урукхаи сумели спрятаться там? — насторожился Фолко.
— Как ты сказал? — переспросил его ловчий. — Как ты назвал этих орков? Какое-то незнакомое слово…
— Урукхаи, — пояснил Фолко. — Я читал, что так назывались те страшилища, что служили Саруману. Они были куда сильнее и крупнее своих собратьев и, как и твои орки, Рогволд, не боялись солнца. Брр! Жуткие существа, как их Фродо описывает. Ну и что с теми орками в Загорье?
— Кто ж знает! — пожал плечами Рогволд. — Мы туда больше не ходили, на наших границах все было спокойно. Конечно, если они за тридцать лет там расплодились… Кстати, этой весной в стычках арнорских воинов с летучими отрядами часто замечали таких орков среди убитых.
— Так, может быть, они уже давно в союзе с Ангмаром? — встревожился Торин. — Значит, гномам снова пора за топоры! Войны людей — это, как ни крути, войны людей, а орки — это наш исконный, злейший, словом — Вечный и Главный Враг! Мы сражались с ними еще при Великом Дьюрине!
— Сражались, да не с теми, — покачал головою Рогволд. — После Войны за Кольцо, если кто и выжил, так это самые сильные, хитрые и ловкие. К тому же они сейчас бьются не в подземельях.
— Ты еще не видел нашу пехоту на поверхности! — огрызнулся Торин. — Погоди судить.
— Не видел, — легко согласился Рогволд, похоже, не желавший спорить с гномом. — Не видел и не знаю, так что, действительно, говорить ничего не буду. Похоже, Ангмар все-таки сплотился вокруг кого-то, и этот кто-то водит его лихих молодцов на наши границы. Кто-то собрал вольно живущий народ и сумел натравить на нас. Кто-то нашел остатки орков на Севере и пытается отыскать их и на Юге. А вдобавок ожили Могильники! Невесело, что и говорить.
— Нам надо спешить, — тихо сказал Фолко. — У меня какие-то скверные мысли последнее время. Все очень страшно, но с этим еще можно бороться — это я понял, когда мы с Торином видели черный отряд перед Могильниками. Но кто знает, если мы промедлим, не будет ли поздно?
Разговор оборвался, над Трактом повидло недоброе молчание.
«Бойся Севера, бойся Севера!» — в голове Фолко неотрывно вертелись слова Пелагаста. Но что может сделать он, маленький и ничего не умеющий хоббит? Сделать там, где не может справиться вся броненосная дружина великого королевства!
«А ничего, — вдруг произнес внутри него чей-то очень спокойный и рассудительный голос. — Помни, маленькие камни срывают с гор всесокрушающие лавины. Случайная встреча Перегрина и Мериадока с энтами, их безыскусный рассказ — и энты, поднявшись, громят Исенгард, спасают бьющихся в Хельмском Ущелье, приходят на помощь в решающий час битвы на Пелленорских Полях! А ты все талдычишь — что я могу сделать? Очень многое!»
Фолко помотал головой. Он готов был поклясться, что слышал эти слова, вдохнувшие в него новые силы и веру в себя. Но его товарищи ехали спокойно и молча, хоббит понял, что это были его собственные мысли, мысли нового Фолко Брендибэка, которому претила осторожность старого, — осторожность, так часто смахивающая на трусость.
До самого вечера они ехали по Тракту на северо-запад. Фолко перестал даже глядеть по сторонам — местность не менялась, вокруг лежали обжитые, ухоженные земли, не таящие в себе, казалось, ничего необычного. Дождь перестал, небо начало медленно расчищаться. Вечерняя заря застала их на гребне очередной цепи холмов, довольно высокой, с которой было видно далеко окрест. Последние клочья изорванных свежим западным ветром облаков исчезли в затянувшей восточное небо предвечерней мгле, а на западе огромный багровый диск неторопливо опускался в незамутненные, прозрачные воздушные бездны. Алая полоса вдоль горизонта без единого облачного пятна казалась атласной лентой, которую обронила какая-нибудь красавица. Путники невольно остановили коней, чтобы полюбоваться на это великолепие.
Землю постепенно затягивали белесые вечерние туманы. Сквозь их невесомую завесу еще виднелись леса и поля, темные, извилистые ленты рек. Все вокруг казалось прочным, мирным и устоявшимся.
Дорога пошла вниз, в долину, и вскоре сероватые громады холмов закрыли от них закат. Навстречу двигалась залитая вечерней мглою долина, очень широкая, пролегшая между двумя далеко отстоящими друг от друга грядами. В середине ее текла небольшая речка, виднелись дома недалекой деревни.
— Это Сильменвиль, а следующая, перед вторым гребнем — Хэмсал, — объяснил хоббиту Рогволд. — Там и заночуем.
Последние мили дались Фолко с трудом. Ныла натруженная спина, вновь отдавался в боках каждый шаг его пони; туман оказался донельзя мерзким — едва они погрузились в него, как Фолко почувствовал, что его начинает трясти от холода и сырости. Устали и лошадки — они понуро шагали по непросохшей от недавнего дождя дороге, уныло кивая головами.
В Сильменвиле их окликнула стража:
— Кто такие? Куда держите путь?
Рогволд ответил: мол, из Пригорья.
— Из Пригорья? Как там дела, не слышали? Говорят, Капитан своих повел куда-то.
— Повел, — ответил гном. — Только чем дело кончилось — мы не знаем. Мы уехали в тот самый вечер, когда они выступили.
