Людмила Астахова - Теперь или никогда
В полупустом зале нежданных гостей встречала высокая стройная дама в сером… м-м-м… мундире, сочетающем в себе строгость военной формы и величественную женственность. И по тому, как эрна Кэдвен вытянулась в струнку и отсалютовала, Аластар догадался, что перед ним одна из Княгинь.
– Какая честь, государыня.
– Добро пожаловать на Ролэнси, – молвила дама, жестом отпуская молчаливого капитана, и протянула запястье для графского поцелуя.
Идти пришлось по длинной лестнице, но дети и не пикнули. Даже Шэррар. Он, правда, несолидно засунул палец в рот, но что взять с трехлетки, увидавшего за раз столько блестящих и острых штуковин, развешанных по стенам. Его глаза горели жаждой деятельности, но сын шуриа твердо знал: пока все смотрят, трогать ничего нельзя, надо дождаться, когда взрослые отвлекутся. Ну, замок Эйлвэнд, держись крепче за скалу! На тебя идет великий завоеватель Шэррар – маленький, но очень способный!
Вилдайр, сидевший возле камина в высоком кресле, встал навстречу гостю. Чуть медленнее, чем это сделал бы неравный Эску по положению. Но, к превеликому счастью для всего подлунного мира, они были равны.
Властные мужи с достоинством кивнули друг другу и крепко пожали руки.
– Позвольте представить моих сыновей. Идгард!
Мальчик сделал шажок вперед и церемонно поклонился.
– Здравствуйте, молодой человек.
– Добрый день, милорд, – отчеканил Совенок.
– А это Шэррар, – указал Эск на малыша. – Ему три года.
И тут Шэрр увидел Вилдайровы косы. Он издал радостный клич, сверкнул очами и озарил зал ослепительной улыбкой. Перед сокрушительным обаянием младшего сына Аластар терялся, мгновенно утрачивал всякую строгость, и тот буквально вил из отца веревки. То же самое он сделает и со Священным Князем, и с обеими Княгинями, и со всеми обитателями Эйлвэнда – никаких сомнений.
Сложнее всего оказалось сдержать ревнивый зубовный скрежет и яростное рычание раздосадованного волка, у которого из-под носа увели добычу. Или того хуже – все равно что на цепи сидеть… на слишком короткой цепи. Вилдайр все-таки не смог пригасить сверкнувшую в глазах жадную зависть и вскинулся, словно борзая на сворке.
«Когти Локки! Кровь Морайг! А ведь они могли бы быть моими! Уж этот-то, нацелившийся на косы, точно…»
Но после драки, так, к слову, и не случившейся схватки из-за теперь уже трижды доказавшей свою плодовитость женщины-яблони – воплощения Глэнны, шуриа, беглой графини Янамари и… любовницы Эска! – так вот, после недостойно воина и правителя не только махать кулаками и клацать зубами, но даже и рычать на этого… с-союзника. Можно разве что упрекнуть самого себя в недальновидности и излишней деликатности. Тогда, у берегов Шанты, яблоню Глэнны можно было взять, притом без особого сопротивления. Эск не смог бы помешать, да и сама леди… скажем так, упорствовала бы недолго. Вилдайр отлично помнил, какое впечатление произвел его напор на шурианскую змейку. Недаром сжимала коленки и дышала через раз. «Прекрати, – опомнился ролфи. – Ты еще тявкни на него от бессилия, щенок! Вот уж волчицы поглумятся…»
А стать объектом жестких замечаний своих Княгинь Вилдайр не пожелал бы никому. Хуже бесстрастных и беспощадных речей благородных Мэрсэйл и Вигдэйн была, пожалуй, только полугодичная служба в одном гарнизоне с легендарным женским батальоном «Полярные Лисицы»… Тем более что Княгини уже и так отлично расшифровали жадные взгляды своего супруга. Недаром Мэрсэйл чуть выгнула бровь, а Вигдэйн на мгновение полуприкрыла веки, словно говоря: «Терпение, мой волк, терпение. Шурианская яблоня все равно будет наша, рано или поздно… Ты же помнишь, что она должна прийти сама?»
«Помню», – молча улыбнулся Вилдайр Эмрис и приветствовал детей Джойаны Алэйи, как подобает доброму… э-э… другу их матери:
– Славные сыновья достойнейшей из матерей. – Ролфи улыбался, не обнажая клыков. – Добро пожаловать. Вашей матушке не придется раскаяться в своем решении, лорд Идгард. Обещаю беречь вас и вашего брата так, как если б вы были моими собственными сыновьями. Вы устали с дороги… и нас с вашим отцом ждет долгий разговор. Вигдэйн!
И, глядя, как бережно огненная Княгиня подает руку диллайнскому совенку, подумал: «Все к лучшему, моя яблоня, все к лучшему. Ты доверила мне своих сыновей – ты доверила, не он, ибо только мать может решить судьбу детей. Ты не раскаешься».
Дамы – обе княгини и Грэйн – и дети сразу же отошли на другую половину обширного кабинета. Там имелось все необходимое для знакомства: очаг, белая медвежья шкура, скамеечки с подушечками и маленький столик со сладостями.
Вилдайр же подманил гостя к окну и указал на широкий, застеленный домотканым ковром подоконник:
– Присядем? Отсюда неплохой вид на город и залив, помимо прочего. Хотите эля, Эск?
Аластар сел, прислонившись спиной к откосу. Вид и в самом деле был великолепный. Эйнсли лежал как на ладони, кольцом охватывая бухту, и солнце вызолотило залив.
– Благодарю. Но совсем не хочется пить. Не могу не выразить своего восхищения – у вас замечательный замок. Очень, знаете ли, диллайнский, не в обиду будь сказано. Высоко, тепло и уютно.
На месте нынешней резиденции Священного Князя когда-то стояла диллайнская крепость, которую тот, завоевав Острова, приказал снести. Но уж больно привлекательна оказалась скала, и на ней вырос новый, истинно ролфийский замок – гордый и суровый.
«Ах ты ж с-совий сын!» – подумал Вилдайр, оценив маленькую месть князя диллайн.
Ролфи ухмыльнулся, давая понять, что шпилька принята к сведению и больше облизываться на эсковых птенчиков Волк Архипелага не будет… пока:
– Стараюсь.
Священный Князь тоже уселся на подоконник напротив гостя-соперника. Несмотря на мальчишеские позы, время подначек и подколок закончилось. Пора переходить к делу.
– Итак, вы привезли детей. Значит, началось? – И Эмрис в упор посмотрел на Эска.
Аластар вздохнул и вернулся с небес на землю:
– Вот-вот начнется. И все обернулось гораздо хуже, чем я себе представлял.
Пересказывать князю историю про подлую шутку эсмондов с Предвечным оказалось делом ничуть не менее приятным, чем той же Джоне. Священный Князь, разумеется, не закатил истерику, но выражение лица у него было, как у человека, избежавшего страшной и позорной казни.
– Скоро Синтаф умоется кровью. И моей, скорее всего, тоже. Поэтому я хочу спасти свое единственное достояние – своих сыновей. У вас на Ролэнси, среди союзников и людей, которым я доверяю.
– Так, – Вилдайр оглянулся на детей. Из глубин кабинета долетел низкий голос эрны Мэрсэйл: «…недели через две можно будет выйти в море на нашем «Девизе» и походить по шхерам…»
