Иар Эльтеррус - Бремя императора: Тропой мастеров
– Дамы и господа! – отвлек его от разглядывания девушек голос юного графа. – Хочу представить вам своего друга и соученика.
Глаза Энета, вышедшего на подиум в центре зала, горели каким-то лихорадочным, озорным огоньком, он широко и весело улыбался. В этот момент наследник высокого лорда казался даже красивым, куда только подевалось его уродство. Рядом с ним стоял закутанный в плащ эльф, держащий в руках лютню. Лек вздохнул – похоже, эти двое разгильдяев что-то задумали. Ладно, день рождения раз в году бывает, да еще и совершеннолетие, оно вообще раз в жизни… Пусть их.
– Итак, представляю вам принца Тинувиэля из дома Хранящего Свет, владыки Эльварана! – голос Энета лучился торжеством. – Моего кровного брата!
При его последних словах глаза лорда Дайара расширились. Он с недоверием и смятением уставился на сына, затем укоризненно покачал головой и тяжело вздохнул: кровное братство с эльфом?! Не слишком ли?
Лек при виде этого довольно ухмыльнулся себе под нос. В последний день в лесу Храт предложил всем пятерым побрататься. Горец не имел ничего против, сам был побратимом своего учителя.
Эльф сбросил капюшон и замер, слегка наклонив уши вперед. В зале воцарилась звенящая тишина, господа аристократы ошеломленно замерли, ощущая необычность стоящего на подиуме существа. Золотистая кожа горела в свете магических шаров, нечеловеческая красота лица завораживала, ярко-зеленые глаза Тинувиэля смеялись. Остроконечные большие уши трепетали, совершенной формы губы улыбались. И эта улыбка была очаровательна. Только по прошествии нескольких минут до собравшихся в зале дошло, что они видят перед собой самого настоящего эльфа. Перворожденного. Бессмертного.
– Мой кровный брат хочет спеть, его песня – подарок мне на день совершеннолетия, – как ни в чем не бывало, продолжил Энет, явно наслаждаясь реакцией аристократов.
– Я впервые в жизни написал стихи на лаарском, – заговорил принц, смущенно опустив глаза вниз. – Точнее, перевел. Поэтому прошу простить возможные огрехи. Это перевод древней баллады о юном воине, спасшем когда-то наш народ от гибели. Он пожертвовал жизнью, но его помнят. Больше пяти тысяч лет прошло, а его помнят. И будут помнить!
Эльф дотронулся рукой до струн лютни, и по залу потекла легкая, тоскующая, заставляющая грустить мелодия. Одновременно в ней звучала тихая радость, пожелание счастья и любви, доброты и понимания. Как все это могло совмещаться, Лек не знал, но совмещалось. Впрочем, гениальный бард еще и не на то способен. А Тинувиэль гениален, в этом горец не сомневался. Люди, как завороженные, слушали странную, непривычную, но волнующую до глубины души музыку. Полторы тысячи лет не слышали здесь эльфийских бардов. Принц продолжал играть, глядя куда-то в недоступную никому даль. А потом запел…
Дорог ты немало узнаешь на свете,
Пока не дойдешь до последней черты.
И там, призывая последний свой ветер,
Узнаешь, возможно, кто ты…
Тинувиэль пел долго, люди завороженно слушали… Непривычная, речитативная баллада захватила их, заставила воочию увидеть войну перворожденных с пришельцами из какого-то иного мира. Чужаки несли смерть. И служили ей истово, переходя из мира в мир. Почему? Этого память эльфов не сохранила. Зато помнили историю изгнания убийц. Те приходили через порталы, созданные при помощи странной, извращенной магии, от которой эльфов мутило. Маги перворожденных сумели выяснить, что порталы можно закрыть навсегда, если эльф прольет свою кровь, войдя в любой из них. Сын Хранящего Свет вызвался на это. Больше половины эльфийских воинов погибло во время прорыва к порталу. Принц прыгнул туда, и вскоре провалы в пространстве схлопнулись, и маги поняли, что он сделал необходимое. Давно забылись имена живших в то время перворожденных, в мир пришли люди и орки, но подвига юного эльфа не забыли.
Принц замолчал и опустил голову, черные волосы скрыли лицо. Гости взорвались воплями восторга, напрочь забыв о своем аристократическом достоинстве. Эльф низко поклонился и спустился с подиума. Его тут же окружили все, наверно, девушки в зале. Они завороженно взирали на смущенного таким вниманием Тинувиэля. Бедняга не знал, куда ему деваться и вскоре начал затравленно озираться, ища пути к бегству.
Лек тихонько посмеивался себе под нос – судя по всему, некоторые особо активные леди готовы наброситься на эльфа прямо здесь и сейчас. Принц отчаянно покраснел, явно услышав несколько весьма нескромных предложений. Пришлось вмешаться хозяину дома. Лорд Дайар спас Тинувиэля от настойчивого внимания дам и что-то укоризненно сказал ему. Эльф покраснел еще сильнее и виновато уставился в пол. Лек тихонько фыркнул. Надо же быть таким застенчивым! Девица, да и только, а не парень. Или у перворожденных так принято? Ладно, неважно. Тем более, что застенчивым Тинувиэль бывал только с незнакомыми, с друзьями становился наглым до изумления. Порой горец едва удерживался, чтобы не настучать, как выражался Храт, принцу по сопатке.
Лек лениво оглядывал женщин, стоявших напротив, его взгляд скользнул по невысокой девушке с точеной фигурой, огромными синими глазами, волнистыми черными волосами и несколько неправильными чертами лица, сочетание которых придавало ей странную неповторимую красоту. Скользнул, и… у Лека перехватило дыхание. Юноша смотрел на черноволосую красавицу и не мог насмотреться: это была она. Нет, ОНА. Та самая. Единственная и неповторимая. Та, о которой Лек мечтал ночами, чей образ представлял себе лет с пятнадцати во всех подробностях. Какое невероятное совпадение!..
Он как сомнамбула двинулся к девушке, которая заметила ошеломление горного мастера. Она негромко рассмеялась, явно довольная произведенным впечатлением, и что-то прошептала на ухо подруге, кивнув на юношу. Однако до красавицы Лек не добрался, натолкнувшись по дороге на кого-то.
– Что случилось, наставник? – удивленно спросил Энет.
– Кто это? – глухо спросил бледный горец, не отрывая глаз от девушки. – Она так красива…
– Красива? – удивленно переспросил граф, проследив за взглядом Лека. – О, нет… Только не она!
– Почему? – удивился юноша. – Представь меня, пожалуйста…
– Она ядовита, как скорпион! – скривился Энет. – Наставник, найди себе другую… Эта тебя с грязью смешает и сверху плюнет. Из-за нее уже пять дуэлей было, двое с собой покончили, пятеро умерли по неизвестным причинам, скорее всего, от яда. Леди ангельски красива и нечеловечески подла. Ее за глаза называют прекрасным чудовищем. Да о чем речь?! С баронессой ар Сарах вообще никто связываться не рискует, для нее отравить человека – что муху прихлопнуть. Какого дорхота отец ее пригласил!
