Дмитрий Распопов - Клинок выковывается
– Знаешь, есть множество неприятных и унизительных способов заставить тебя говорить правду. – Я уперся рукой в стену и высунулся в окно – все было спокойно. – Можешь мне поверить, я применю любой из них, чтобы ты заговорила. – Я посмотрел на девушку, и она вздрогнула. – Даже если в конце мне придется разговаривать с бормочущим куском бесформенного мяса.
– Я ничего не знаю, – повторила она, но без прежней уверенности в голосе. – Я просто присматривала за голубями.
– Ты решила поиграть во взрослые игры со шпионами, – я говорил спокойно и вкрадчиво, – поэтому я буду относиться к тебе соответственно. Если для тебя преданность нанимателю значит больше, чем собственное красивое тело, то на другое отношение к тебе я и не настроен.
– Да, всю меня облапил, – зло ответила она, прищурив глаза, похоже, уверенность начала понемногу ее покидать. – Я чувствовала, с каким вожделением ты меня трогал.
Я засмеялся, ее наивность меня поразила. Если я что и чувствовал, когда ее обыскивал, то уж точно не похоть, хотя многое из ощупанного мне понравилось, тут уж против генов не попрешь.
– Знаешь, по большому счету мне все равно, кто твой наниматель. – Я прикрыл глаза. – Твоя группа нам уже известна, возьмем участников, ликвидируем, потом так же поступим со следующей. Просто есть у меня, видишь ли, немного здорового любопытства, интересно стало узнать, кому же я так не угодил?
– Вы не осмелитесь меня пытать, за меня встанет вся деревня! – девушка решилась на еще один выпад.
– Не хочу больше с тобой разговаривать. – Я устало поводил шеей, проводить полдня на ногах в кузне мне было все еще тяжело, в отличие от никогда не устающих гномов. – Заткнись и дай мне поспать, хоть полодырничаю, пока Тарака нет рядом.
– Вы… – начала опять девушка.
– Если не умолкнешь, вставлю кляп.
Угроза подействовала, и она замолчала.
Спать я, конечно, не собирался, а вот подремать, сидя рядом с открытым окошком, в которое ярко светило солнце, было приятно.
– Веселитесь? – из люка внезапно вынырнула радостно скалящаяся голова орка.
– Тьфу на тебя, – я вздрогнул, настолько неожиданно он появился. – Ну, как дела?
– Всех, кого я успел заметить, мы уже поймали, – ответил он.
– Чур, понесешь ее ты, – начал было я, чтобы не тащить на себе такую тяжесть.
К сожалению, орк, засмеявшись, исчез в люке.
Я подтащил девицу к люку. Выглянув в него, я увидел довольную рожу орка и сказал:
– Ладно, потащу сам, помоги хоть спустить.
– Боюсь даже спрашивать, что такое ты с ней сделал, – орк откровенно ржал. – Она выглядит, как кролик, которого через минуту зарежут.
– Возможно, я так ей и объяснил ситуацию, – оскалился я ему в ответ.
– А мы-то считали тебя размазней, – хмыкнул орк. – Может, ты таким же образом и остальных разговоришь? Времени меньше потратим.
– Идея хорошая, – ворчливо ответил я и взвалил ношу на плечо. – Пошли уже.
Орк повел меня к одному из пустующих бараков, в котором раньше жили люди и который теперь, когда они переехали в собственные дома, мы собирались переделать под свинарник.
Барак окружал десяток гномов. Приветственно кивнув им, мы зашли внутрь. На полу в разных позах и с ранениями различной степени тяжести вповалку лежали люди. Я их пересчитал, оказалось ровно десять. Скинув с себя ношу, я развязал девице ноги и, вытащив кляп, отпихнул ее к остальным. Зарыдав, она бросилась к одному из пленников, раненому в бедро.
– Эрик, как ты? – запричитала она, забыв о собственном положении. – Тебе больно?
– Заткнись, дура безмозглая, – скрипя от боли зубами, прошипел тот. – Ты же только что сдала им меня, теперь они знают, на кого давить, чтобы ты проболталась. Правильно мне советовали избавиться от тебя, пока не поздно.
Девушка потрясенно уставилась на раненого и зарыдала, пытаясь его погладить, но тот резким толчком отстранил ее от себя:
– Пошла прочь, дура.
Я обратил внимание на то, что все захваченные уже пришли в чувство и, лежа на полу, посматривают на меня и орка.
«Пора заканчивать этот фарс, – решил я, – церемониться не стоит, чтобы другая группа, узнав о судьбе этой, задумалась. Придется жестокостью показать, что так будет с каждым, кто пойдет против меня».
– Дамы и господа, – спокойно начал я, обращаясь ко всем, – предлагаю вам, только здесь и только сейчас, уникальную возможность купить себе жизнь, сдав остальных. В живых останется только один – тот, кто заговорит раньше остальных, поэтому поспешите.
Пленные недоуменно уставились на меня, словно не верили в мою угрозу. Я показал орку на одного из пленных, который при аресте лишился ноги и был явно не жилец:
– Минус один.
Взмах дубинки – и глухой звук удара разнесся по пустому бараку. Все с ужасом посмотрели на то место, где недавно была голова одного из них.
– Минус два, – я показал орку на парня девушки.
– Нет!!! Нет!!! – девушка дернулась ко мне и упала на колени. – Пожалуйста, умоляю, только не его! Я все вам расскажу, только не убивайте его!
– Приз выигрывает девушка в разорванном платье. – Я спокойно отвернулся от всех, хотя от зрелища разломанной головы меня откровенно мутило. Уже второй раз я отдавал приказ, обрекающий людей на смерть. – Ее – в отдельное помещение, – я показал орку на девушку. – Этого тоже изолировать от прочих. Остальных сегодня повесим при стечении всего народа, мне они больше не нужны.
Я повернулся, чтобы уйти. По-видимому, мои слова и действия отрезвляюще подействовали на арестованных, поскольку, хоть я и говорил с орком на Первородном, но жесты мои поняли все.
– Нет!! Господин барон!! – ко мне, кое-как поднявшись с пола, бросилось сразу три человека, их не остановили даже связанные конечности. Дубинка орка угрожающе качнулась. – Господин барон!! Умоляем вас, – едва не завизжали они от ужаса, увидев, что я вот-вот шагну за порог, – мы не хотим умирать!!
Я повернулся и задумчиво спросил:
– Чем вы можете быть мне полезны? У меня же есть она? – я показал на девушку, которая перетягивала рану своему парню, а он крыл ее последними словами.
– Все, что угодно, ваша милость, только оставьте нам жизнь!!
– Хорошо, я подумаю, – не обращая больше внимания на их крики, я вышел во двор.
С тоской посмотрел на барак, в котором только что по моему приказу убили человека, и отправился домой. По пути я мысленно пытался доказать себе, что другого выхода просто не было.
Вечером состоялся скорый суд, и всех, кроме девушки, ее парня и тех троих, прилюдно повесили, зачитав им перед смертью обвинение и приговор. Молча стоявшие люди, которые еще вчера знали умерших как своих добрых соседей, ни сказали ни слова, чтобы их оправдали. У всех еще свежи были воспоминания, как в зажженном неизвестными доме сгорел младенец с бабушкой.
