Вера Чиркова - Княжна из клана Куницы. Тетралогия (СИ)
Ох, и глупая, — с досадой шлепнула себя по колену куница, посчитала, что разгадала все дядины хитрости, а главное в гневе выяснить и забыла! Когда её женихи удрали из крепости? Нет, про то, чтоб Берест решился увести их прямо с вечера, не стоит и думать, он отлично знал, как устали и братья, и звери. Значит, дал выспаться, а воинам в походе обычно дают пять часов сна. И если он дал столько же, то ушли они часа за два перед рассветом, или чуть позже. Не покормить Лирсета после её настойчивых напоминаний командир не решился бы.
Веся вспомнила про завтрак, прислушалась к себе, очень она хочет есть или может потерпеть ещё немного, прежде чем заезжать к знакомым селянам? И тут в голову девушки пришла настолько простая и светлая мысль, что она сначала даже самой себе не поверила.
Несколько минут княжна обдумывала неожиданную идею со всех сторон, ища недостатки, и не находила. А взвесив все выгоды этого решения, повеселела, погладила Ныра, позволяя бежать медленнее, и отыскала в мешке горсть орешков. До ближайшей деревни, где староста сделает для княжны всё, что в его силах, ещё три версты, и можно немного перекусить, обкатывая в голове все тонкости задуманной проделки.
— Были, матушка, как не быть! Промчались на зорьке, всех собак подняли, наши-то сразу решили, будто злодеи нагрянули! Но Лых как раз шёл от зазнобы и всех разглядел. Так и доложил, пятеро, на горных ведмедях, в походной одеже. Нет, без масок. Понятно, матушка, есть, как не быть. Думаю, сейчас они в Пеньках, мы туда к завтраку добираемся, а звери быстрее скачут. Так вихрем и промчались, лиходеи. Кто говоришь? Женихи? Ах, они, поганцы, чего удумали! Значит, через час-два будут в Холодном, если завтракать не сядут. Успеем, как не успеть! Понял, матушка, сейчас бегу.
— И запомни, никому ни слова… особенно людям дяди, это он их подбил. Расстроился, бедняга, известием о моем отъезде, словно раньше не знал, что у девушек родной дом всегда на чужбине!
— Как можно, матушка! Да разве я когда подводил? А ты глянь-ко мою супружницу, пятый день на спину жалуется.
— После гляну, времени хватит. Беги, я жду.
— Что это за село? — подъехал к остановившемуся командиру Ансерт.
— Холодное, — не глядя в карту, ответил надевавший маску Берест.
— Мы и тут не остановимся? Хоть по кружке горячего отвара? — просить мрачного брата Ансерту не хотелось, но утренний холодный ветерок, свистевший мимо со скоростью несущихся тэрхов, выстудил, казалось, до костей.
— Тут был трактир, в начале села, — глядя в сторону просветил братьев Ранзел, не менее мрачный, чем остальные.
Ястребы рассорились ещё ночью, едва дошли до комнаты Береста.
— Ты что, с ума сошёл? — шипел на командира Даренс. — Поверил этому представлению? Да они же всё разыграли, дядя… тетя… А как ты оправдаешься перед князем? Учти, я врать не буду, это вам он всё простит, если прознает.
— Откуда он прознает? — подозрительно уставился на него Ранзел.
— Не знаю. Но если меня спросит — расскажу всё, что видел.
— Свинья ты, Дарс! — вырвалось у алхимика.
— Не нужно, Ансерт, — твёрдо остановил его командир. — Пусть рассказывает. Каждый понимает честность по-своему. Я и сам расскажу… как понял я. Но утром вытряхну вас отсюда сам, если кто-то не пойдет добровольно.
Вот с тех пор они и не разговаривают, не считать же за разговор слова — «тут налево», «а тут ручей»?
— Хорошо, — нехотя сдался Берест. — Остановимся на полчаса в трактире. Веди, Ранз.
— Ну, как вы кстати, — лучился счастьем здоровяк-трактирщик. — А я уж думал, не будет сегодня народу. Садитесь за любой стол, а я вам сейчас подам пироги, отвару горячего… а может, чего поплотнее? Есть яишенка-болтунья с копчёной грудинкой, колбаски жареные, заячье седло, тушенное в сметане…
— Неси, — глянув в прорези маски на загоревшиеся голодным блеском глаза братьев, махнул командир.
Завтракать в крепости они отказались, а хозяйка, прячущая опухшие от слёз глаза, и не настаивала. Но корзинку с собой сунула, и они вежливо взяли, чтобы тут же забыть в конюшне. Есть припасы, собранные недовольной поступком мужа женщиной, Берест всё равно не разрешил бы ни одному из них. Знал, чем может ответить разъяренная куница на внешне безобидную шутку.
Еда, действительно, оказалась вкусной и приятно согрела желудки, а словоохотливый хозяин, усевшийся неподалёку, порадовал своим рассказом торопившегося уйти командира.
— Так потому народа и мало, что вода в Енотовом овраге спала и можно пройти по мосту. Мост там крепкий, каменные столбы, мы для себя два года назад поставили. Теперь всё лето и осень на Забрег напрямки ходим, два часа — и на месте. Да вон у нас карта висит. А, у вас своя есть?! Так они все одинаковы. Как? Нет моста? Так срисуйте с моей, мы сразу, как построили, так и отметили. Видите, какой крюк дорога-то дает.
— Андох, — заглянул в трактир солидный мужчина в добротной одежде. — Скажи народу, тропа через Енотов мост открылась. Я сам сейчас из Забрега.
— А в Забреге переправа ещё стоит? — с деланой небрежностью осведомился Ранзел и замер в ожидании ответа.
— Стоит пока, но надежи нет. Трещит уже в верховьях, трещит. Так не забудь, Андох.
— Где этот мост? — положил перед трактирщиком карту и монеты Берест, и хозяин услужливо нарисовал крестик.
В том, что он не ошибся, командир не сомневался, только в этом месте овраг был уже всего и делал крутой изгиб.
Вскоре пятеро всадников на тэрхах уже выезжали из села той же дорогой, по какой и приехали, чтобы спустя пару верст свернуть на ведущую к Енотову оврагу тропу.
— Поехали, — умиленно вздохнул провожавший их взглядом трактирщик, прижимая к груди фартук.
— Поехали, соколики, — подтвердил вынырнувший из-за угла солидный мужчина, заходивший меньше четверти часа назад в трактир.
— Ястребы! — так же умиленно поправил хозяин, подмигнул старосте, и они дружно захохотали.
— Ну, и где этот проклятый мост? — в который раз едко спросил Даренс, оглядывая мрачных братьев и недовольных, вымазанных вонючей болотной грязью тэрхов. — По-моему, мы по этому месту уже проезжали.
— Трижды, — сквозь зубы процедил Ранзел, — и вот на карте крестик! Но тут даже тропы нет.
— А там, где есть, непроходимая топь, и высохнет она к середине лета, не раньше, — так же хмуро подтвердил Ансерт и вдруг оглянулся на младшего княжича, всё утро державшегося особняком позади всех. — Лирсет! А ты почему сегодня молчишь? Плохо себя чувствуешь?
— Да, — хмуро подтвердил тот.
— Где у тебя болит?
