Леди гробниц (СИ) - Бах Артем

— Бесполезно, бесполезно, бесполезно, — донеслось где-то над моим ухом сразу несколько жутких шёпотов. — Он не придёт, он не придёт, он не придёт. Он не видит вас, не видит вас, не видит вас.

Но голоса ошибались: молитвы инквизитора были услышаны, а его магия возымела эффект. Тучи расступились перед лучом света, который озарил поселение орков. Золотой амулет в виде руки на фоне солнца, висящий на шее инквизитора, засиял подобно пламени, и через миг лезвия клинков и наконечники копий давитанцев вспыхнули огнём.

— Минакад с нами, братья! — громогласно произнёс рыцарь, подняв над своей головой пылающую пику. — В бой! За свет! За пламя!

Нечто болезненно обожгло мою ногу. Опустив взгляд, я увидела крошечного солдата в красном плаще, вонзившего в меня копьё. Издав яростный вой, я наотмашь ударила этого человека когтями и с лёгкостью рассекла его на несколько частей.

Но ненавистных мне давитанцев это не остановило. Они продолжали наступать, продолжали меня колоть, рубить своими полыхающими мечами. Они вынудили меня отступить, склонить голову, сжаться, зажмуриться, попытаться спрятаться от всей этой боли, что они мне причиняли. Когда же она стала нестерпимой, я сконцентрировала всю таящуюся во мне некротическую энергию, а затем выплеснула её наружу. Боль сразу же отступила, а затуманившая мой разум ярость сошла на нет.

Я услышала, как несколько солдат вскрикнули от ужаса, и открыла глаза. Стоявшие близко ко мне давитанцы лежали на земле и не шевелились, волосы некоторых поседели, а глаза выпучились в гримасе агонии. Я попыталась выпрямиться, но обнаружила, что одна из моих теневых ног по колено отсутствовала.

— Ты пришла в себя, Кинамора, — раздался у моего уха шёпот. — Хорошо.

— Что? — растерянно проговорила я в ответ. — Кто ты?

— Я не помню своего имени. Оно и не важно. Не теряй больше голову, Кинамора. Различай свои чувства от наших, свои эмоции от чужих. Защити моё племя.

— Гудай?

Голос не ответил мне, да и на разговоры времени не было. Командовавший давитанским отрядом рыцарь пришпорил коня и помчался в мою сторону, направив на меня охваченную пламенем пику. Я попыталась закрыться от удара одной из когтистых рук, но пика с лёгкостью прошла сквозь неё и растворила руку по самое плечо. Всадник проскакал мимо, а затем развернул коня и приготовился ко второму натиску.

Произнеся несколько слов заклинания, я совершила попытку воздействовать на скелет противника, но ничего не вышло: либо потоки арканы меня не послушались, либо рыцарь оказался устойчив к магии. Он устремился ко мне вновь, и я приготовилась уже распрощаться с телом ночной тени, как вдруг передо мной выросла массивная фигура Угрука. Которая, впрочем, сейчас была почти вдвое ниже меня.

Несколько арбалетчиков нацелились на орка и выстрелили, но я заслонила своего защитника от болтов уцелевшей рукой. Всадник опустил пику ниже, целясь в Угрука, а тот лишь вонзил топор в землю, отпустил рукоять и не стал даже пытаться уйти из-под удара.

— Что ты делаешь? — произнесла я, проецируя свой голос из тела ночной тени. — Он же тебя убьёт!

Не обращая на меня внимания, Угрук так и не шелохнулся. На полном скаку рыцарь устремил горящую пику в грудь орка, но тот внезапно увёл её в сторону ладонью, а затем со всей силы ударил сапогом в заднюю ногу коня. Послышался болезненный хруст, после которого конь громко заржал и рухнул на землю вместе со всадником. Угрук легко встряхнул обожжённой рукой, а затем выдернул топор из земли.

— Чудовище, — произнёс Алиагосс где-то за спиной у ночной тени, но эти слова явно были адресованы не ей и не мне. — Самое настоящие чудовище.

Появление вражеского подкрепления в виде нежити окончательно растоптало боевой дух давитанцев. Освобождённые орки тут же присоединились к сражению, окончательно переломив чашу весов в нашу пользу. Многие из давитанцев бросились в бегство, а тех, кто попытался дать бой, мои мертвецы схватили или убили. За время непродолжительного сражения я успела снова напитать ночную тень некротической энергией, срастить её раны и восстановить потерянные конечности.

Сражавшийся с Угруком рыцарь не пережил падения с коня, но зато выжил лорд-инквизитор. Неудавшийся палач сыпал словами проклятий и грозил всем нам божественной карой, которая, впрочем, вряд ли могла свершиться без помощи проводника магии в виде жреца. Всё ещё пребывая сознанием в теле ночной тени, я подошла вместе с Угруком и Алиагоссом к пленным давитанцам, чтобы решить их судьбу.

— Повелитель мёртвых ответит за всё! — кричал инквизитор, не сводя наполненного страхом взгляда с ночной тени. — А вы все сгорите в священном пламени за то, что последовали за ним!

— Что будем с ними делать? — спросил Угрук, кивнув на пленных. — Перебьём всех?

— Нет, — ответила я и осеклась, так как поняла, что мой мелодичный голос не к лицу наводящему ужас четырёхметровому монстру.

Немного поколдовав, я видоизменила голос так, чтобы он звучал подобно шёпотам, которые я слышала в своей (или, скорее, в чужой) голове.

— Нет! — повторила я уже под воздействием магии и убедилась в действенности её результата: пленные давитанцы вновь распахнули от страха глаза, а некоторые начали умолять о пощаде или плакать. — Они бросят оружие и уйдут! Судьбы их соратников послужат им уроком, — я перевела взгляд четырёх оранжевых глаз на лорда-инквизитора. — Его судьба послужит им уроком. Пускай все знают, какие ужасы ждут тех, кто причиняет вред моему народу.

— Нет! — взмолился инквизитор. — Не надо! Я лишь выполнял приказ церкви! Пощадите!

Я не вняла мольбам того, кто хотел сжечь безоружных в назидание их детям, жёнам и мужьям, матерям и отцам. Взмахнув когтистой рукой ночной тени, я без каких-либо угрызений совести оборвала жизнь лорда-инквизитора.

Не думаю, что многие солдаты Давитана переживут обратный путь без командования и вооружения, но шанс у них был: я приказала своим мертвецам не препятствовать им на пути. Когда все уцелевшие люди в красных плащах убрались из поселения, я обратила умерших в нежить, а затем оборвала свою связь с ночной тенью и открыла уже собственные глаза.

— Луна прийти в себя! Луна прийти в себя! — тут же послышался полный радости голос Ктука.

Я обнаружила себя вдали от поселения лежащей у дерева с подложенным под голову походным плащом Алиагосса. Может быть, я была слишком строга к мечнику, ведь всё-таки он бывает по-своему милым и заботливым.

— Ты много разговаривала сама с собой… — протянул Тарагвирон, подлетев поближе. — Или с кем-то другим?

— Я… сама точно не знаю, — ответила я, немного помедлив. — Кажется, я нечаянно слила своё сознание с сознанием умерших орков и чуть не потеряла над собой контроль. Больше никогда не буду контролировать переполненную яростью нежить напрямую.

— Ты сделала это вновь? Хорошо. Просто превосходно! Значит, первый раз не был обыкновенным везением.

— Сомнительный показатель везения, как по мне. Ночные тени — существа очень жуткие и опасные.

— Так и есть, — довольным тоном произнёс лич. — Из них получатся превосходные воины. Полагаю, бой уже окончился?

Я поднялась на ноги и окинула взглядом с холма поселение орков. Мертвецы занимались тушением пожаров, в то время как освобождённые шаманы орков исцеляли раненых.

— Сколько же народу здесь погибло… — проговорила я себе под нос.

— Не так много, как могло погибнуть, — безразличным голосом ответил Тарагвирон.

— После такого фиаско вряд ли много орочьих племён захотят за мной следовать.

— После того, как ты на голову разбила их врагов и обратила в бегство? После того, как ты доказала, что сильнее и орков, и давитанцев? Поверь мне, Джуди, ты слишком плохо знаешь этот народ. Как только вести о случившемся достигнут Угрука, а мы должны позаботиться о том, чтобы они достигли, племена орков десятками повалят сюда, чтобы отдать свои жизни тебе в услужение.

— Моя Луна сильная! — вставил своё веское слово Ктук. — Моя Луна быть большой вождь!