Безымянный (СИ) - Чернота Наталья

— У меня и так дела идут кое-как, а ты еще решила, воспользовавшись моим к тебе доверием, раздавать ласки за просто так!

Коротышка был так возмущен, что местами начинал шипеть, казалось, что на раскалённые камни капает вода.

— Но, господин, он говорил, что заплатит и…

— Ну да, конечно, сколько раз говорил — оплата вперед без исключения. Будь это хоть сами Древние.

Неизвестно сколько бы еще продолжал он эту гневную тираду, но Мио решил прервать его. Окончательно спустившись с лестницы, он громко окликнул коротышку:

— Эй, уважаемый, как я понимаю, вы и есть хозяин этого славного заведения?

Тот тут же смолк и, изобразив на своей морде самое радушное выражение, на которое только был способен, посмотрел на юного льва.

— Да, ваша милость, доброго вам солнцехода. Надеюсь, вы остались всем довольны?

— Более чем и готов достойно оплатить услуги вашей капы, — с этими словами он отстегнул от пояса кошель и протянул его владельцу убежища. Тот со знанием дела взвесил кошель на своей лапе, и его усики довольно затопорщились.

— Вы необычайно щедры, ваша милость, — почти промурлыкал он.

— Что же, ваша капа вполне этого заслужила. Я и впредь буду заглядывать к вам и хотелось, чтобы вы к тому времени откормили ее. Не люблю, когда самка гремит костями.

Коротышка поспешно закивал головой, с готовностью начав уверять юного льва, что когда тот придет к ним снова, Тики будет в самом соку, словно сладостный молодой плод.

Выслушав еще несколько любезностей от коротышки, Мио заказал себе еду, а удовлетворив свой аппетит, он надел свой плащ и шагнул за порог убежища, снова оказавшись на еще не успевшей полностью просохнуть после недавнего ненастья улице. Немного помедлив, он окинул все вокруг пристальным взглядом, сделал глубокий вдох и поспешил туда, где находились плывуны и их владельцы, и где он надеялся нанять один из них и наконец отправиться назад в родные земли.

Однако кое-что его сильно беспокоило — после того как он столь щедро оплатил свои ночные утехи с Тики, отдав за это большую часть своих солнечных камней, он сильно сомневался, что оставшихся у него хватит на оплату пути. Однако он надеялся найти Таула и, напомнив тому о том, что тот обязан ему жизнью, выторговать хорошую скидку на оплату путешествия.

«В конце концов, пусть Тики хоть немного порадуется своему существованию. Тем более это не продлится долго, ведь рано или поздно ее хозяин поймет, что его щедрый посетитель вовсе не собирается снова возвращаться в его заведение и для нее все вернется на круги своя», — думая так, он прошел почти через все логово и добрался до того места, где находились загоны водоходов.

Обходя их один за другим, он стал узнавать цену путешествия. К своему немалому огорчению, он понял, что оплата, по сравнению с прошлым их с Гартом путешествием, стала больше, так что ему точно не хватило бы даже на половину пути. С надеждой он стал расспрашивать о Тауле, но многие из погонщиков не знали о нем ничего, и только когда он обошел почти все загоны, нашел того, кто поведал ему, что тот уже долгое время не появлялся.

— Его загоны уже давно пустуют. Говорят, его нанял какой-то не то торговец, не то посланец. Еще до того, как пути стали безопасными, заплатив ему втрое больше обычного, и он отправился с ним в путь. С тех пор о нем не было никаких вестей. Я даже опасаюсь, что он вовсе не вернется, уж слишком суровые бури в этот раз наслали на нас Древние.

Эти новости окончательно повергли Мио в уныние. Похоже, ему ничего не оставалось, как отправиться обратно в жилище Гарта и просить того о новой сумме. От этих мыслей он испытал сильнейший приступ стыда, но ничего другого ему просто не оставалось. Окинув простирающуюся перед ним бескрайнюю водную гладь тоскливым взглядом, он понуро отправился назад, вглубь логова. Ему уже нужно было найти того, кто отвезет его назад и сделать это следовало до наступления темноты, не то придется снова останавливаться на ночлег в убежище, что чревато оставить там остатки солнечных камней. Он уже почти достиг того места, где, по словам тех, у кого он спрашивал по дороге, находились ездовые твердокрылы и их владельцы, и ему оставалось лишь сторговаться с одним из них, но тут он вдруг услышал странный шум. Не успел он поднять голову, как на него неожиданно налетели, да с такой силой, что он едва устоял на лапах. Инстинктивно он схватил нерадивого незнакомца, не давая тому продолжить его бег.

— Эй, отпустите! — заорал тот так истошно, словно его собирались съесть, никак ни меньше.

Мио хотел что-то сказать, но тут из толпы послышался окрик, явно предназначавшийся к беглецу, велевшему тому немедленно остановиться. Мио почувствовал, как его неожиданный пленник снова попытался вырваться из его лап. Внезапно с его головы свалился до того натянутый почти до самого подбородка капюшон, и Мио увидел, что это был детёныш из племени тигров, едва достигнувший отроческого возраста. Однако главное, что поразило Мио — его странный окрас: белый, с едва заметными полосками серого цвета, а его глаза были цвета великой водной глади.

На мгновенно его сердце сжалось. Перед его внутренним взором тут же промелькнул образ Лики, он словно вдруг увидел их детеныша. А между тем снова послышался грозный окрик, и из толпы выбежал грузный самец из племени кабанов. Его глаза налитые кровью, явно не предвещавшие ничего хорошего никому, на кого он направит свою ярость. В голове Мио промелькнуло предположение, что возможно, маленький беглец украл у того кошель, и теперь тот жаждал во чтобы то ни стало покарать воришку. При виде здоровяка маленький беглец с новой силой рванулся и наконец высвободился из слегка ослабивших хватку лап Мио, после чего стремглав бросился прочь, стараясь затеряться среди прохожих. Но грозный секач явно не собирался позволить тому это сделать. Мио преградил ему дорогу и попытался заговорить с ним:

— Эй, уважаемый, не стоит так сердиться из-за пригоршни камней. Я могу восполнить вашу потерю.

Здоровяк окинул его презрительным взглядом и попытался грубо оттолкнуть, но Мио ловко увернулся и подставил тому подножку, отчего тот грузно свалился, окатив все вокруг целым фонтаном грязи, в изобилии находящейся под лапами после прошедшего не так давно дождя.

— Ах ты, тварь! — взревел тот, поднимаясь на ноги и бросился на Мио, яростно размахивая своим оружием — небольшим зацепом, состоящим из несколько скрепленных между собой жилами твердокрыла колючими панцирями тихохода — небольшого по своим размерам безмолвного обитавшего на отмелях великой водной глади и имевший в качестве своей основной защиты невероятной прочности панцирь, снабженный множеством острых отростков.

Удар такого оружия запросто крушил легкую броню и уж тем более кости врагов, попадая по незащищенным местам. На Мио как раз и не было никакой защиты, кроме простого походного плаща, призванного защитить своего владельца от холода и ненастья, но никак не от оружия, тем более столь грозного.

Едва увернувшись от зацепа, он лихорадочно оглянулся в поисках хоть какого-то средства, чтобы защитить себя, и увидел лежащий на земле массивный стебель. Схватив его, он едва успел выставить его перед собой, защищаясь от нового выпада здоровяка. Зацеп обвился вокруг стебля. Воспользовавшись небольшим замешательством противника, Мио что было сил рванул стебель на себя, увлекая следом за ним и не успевшего отпустить свое застрявшие оружие секача. Тот, потеряв равновесие, пролетел мимо Мио и со всей силы врезался в опору стоящего рядом с местом их потасовки начеса. Удар был такой силы, что опора треснула и подломилась, так что навес угрожающе накренился. Послышался недовольный окрик, похоже, самого владельца строения, явно недовольного всем происходящим. Однако пока секач барахтался явно оглушенный ударом, пытаясь вновь подняться, Мио снова заговорил:

— Эй, может все-таки вы успокоитесь и мы поговорим спокойно? Я…

Договорить он не успел — совершенно неожиданно на его затылок обрушился всесокрушающий удар, от которого у него мгновенно потемнело в глазах, а сам он рухнул на колени, стараясь удержать свое сознание.