Николай Романецкий - Конь в малине
– Ты сообщишь мне эти сведенья, рашен гёл? – Больше всего я боялся сейчас давить.
– Нет, – решительно выпалила она и только теперь прижалась к моему плечу. – Мне страшно за тебя, Максима! Если я скажу имя этого человека, ты непременно отправишься к нему один, а мне кажется, что я должна быть при этом с тобой.
– Почему?
Она погладила рукой мой затылок:
– Не знаю. Мне просто так кажется. Я не могу пустить тебя туда одного!
Решетка между нами истончалась, таяла, испарялась.
– А я не могу взять тебя с собой! Неужели ты не понимаешь, чем это грозит?
– Конечно, понимаю! Если Раскатов узнает, что на того человека ты вышел с моей помощью, у меня будут неприятности.
– Если мои подозрения окажутся верны, у тебя будут очень и очень большие неприятности.
Она взяла меня за руку:
– Скажи, америкен бой, ты веришь в интуицию?
– Да, верю.
– А веришь ты, что я – опытный в своем деле человек?
– Смотря какое дело ты считаешь своим…
– Это пока не важно… Веришь?
– Верю, – сказал я.
Она грустно улыбнулась:
– Так вот эта самая интуиция говорит мне, что если я пущу тебя к тому человеку одного, у меня будут очень-очень-очень большие неприятности. А потому я завтра сама узнаю его адрес, и мы отправимся туда вдвоем. Либо не отправимся вовсе.
– Но…
– Никаких но! Тут я тебе выбора не оставляю. Желаешь узнать, кто ты такой, едем вместе. – Грустная улыбка превратилась в лукавую. – Я, может, тоже хочу узнать, кто ты такой. Может быть, ты женат и успел завести четверых детей. Может, мне через день-два придется отбивать тебя у какой-нибудь красотки с вот таким вот бюстом, конь в малине!
– Не думаю, чтобы у тебя тут возникли хоть какие-нибудь проблемы, – сказал я и поцеловал ее в губы.
Теплые Ингины руки обвили мою шею, и решетка рухнула окончательно.
– Останешься?
– Конечно, – сказал я и принялся расстегивать пуговицы на голубом халате.
А потом мы сплелись в клубок и не расплетались до тех пор, пока она не взмолилась: «Хватит, миленький, хватит!»
Когда она оторвалась от меня и встала с дивана, я спросил:
– Как мы завтра встретимся? За тобой все время хвост. И даже не один.
Она склонилась надо мной, чмокнула в щеку:
– Второго хвоста завтра не будет, я позабочусь об этом. А от первого – уйду. Не волнуйся, я, словно ящерица, умею сбрасывать хвосты.
– Ты очень милая ящерица.
Она счастливо рассмеялась и отправилась в ванную, а я подобрал с пола голубой халат, прикрылся и закурил.
Часы показывали без четверти час. На сердце было легко и свободно, как будто несколько минут назад, распиная податливую Ингину плоть, я разрядил не только тело, но и душу. Я размышлял о том, что случилось с «диверсантом» в последние два дня, и меня переполняла уверенность: все идет как надо! Главное, однако, чтобы уверенность не переросла в самоуверенность – на этом сгорали многие, безошибочные на первый взгляд расчеты. А потому надеяться на Ингино умение сбрасывать хвосты не будем. Береженого бог бережет!..
Я раздавил окурок в пепельнице. Береженого бог бережет! Ум хорошо, а два лучше! Семь раз отмерь – один отрежь!..
– Не воспользоваться ли нам постельным бельем? – сказала Инга, вернувшись в комнату. – Боюсь, америкен бой, мой халатик маловат для того, чтобы под ним смогли поместиться двое.
– Даже лежа друг на друге?
– Даже лежа друг на друге, конь в малине!.. Твои здоровенные плечи еще можно укрыть подолом, но мне в бока все равно будет поддувать.
– Ладно, – согласился я, – давай одеяло. Твои бока надо беречь. Такие бока на дороге не валяются.
– Неужели только бока?! – воскликнула Инга с притворным негодованием и звонко шлепнула меня по торчащему из-под халата колену.
– Бока – в первую очередь!
– То-то ты на них синяков наставил. Хорошо, пляжный сезон уже завершился. Иначе пришлось бы носить закрытый купальник… Выметайся!
– Закрытый купальник – это преступление против человечества, – сказал я, скатываясь с дивана на ковер. – Кабы женщины носили исключительно закрытые купальники, на Земле бы вымерла разумная жизнь. А я бы скончался первым, от острого хронического воздержания.
– Скорее уж от острого хронического словоблудия. – Инга принялась извлекать из недр сексодрома постельное белье. – Ты так и намерен валяться голым на полу.
– Да, – сказал я. – У меня здесь лежбище. И отсюда открывается увлекательный пейзаж. Называется «Джунгли над расселиной». – Я щелкнул языком. – Особенно, когда ты вот так наклоняешься…
– Нахал! – Инга зажала бедрами подол ночной рубашки, которая ничего не прятала. – Не насмотрелся еще!
– Нет! Это, знаешь, как наркотик. Сколько бы ни смотрел – все мало!
– Наркоман несчастный! Вставай!
– Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа! Через минуту твой раб будет у твоих ног. – Я поднялся с пола и отправился принимать душ.
– Кто была эта женщина? – сказала мне в спину Инга. – Та, что звонила вчера поздно вечером.
– Никто. – Я повернулся и посмотрел на нее большими честными глазами. – Подошел на улице к первой встречной. Сказал, что пытаюсь позвонить своей девушке, но все время нарываюсь на предков, с которыми по своей глупости недавно поссорился. Я был так убедителен, а русские женщины так добры… Она сразу согласилась помочь.
– Она сразу согласилась помочь, – эхом отозвалась Инга, пристально глядя мне в глаза. – Ладно, иди.
– Ревность – пережиток прошлого! – сказал я, потому что надо было хоть что-то сказать.
Когда я вернулся, Инга сидела на диване, поджав под себя ноги, и судорожно щелкала зажигалкой. Глаза у нее опять были на мокром месте.
– Эй! – сказал я. – Что за сырость, бэби?.. Мне эта женщина вправду не знакома! К тому же, она беременная. Месяце, думаю, на восьмом.
Вралось на удивление легко.
– Я не из-за нее. – Инга всхлипнула и наконец прикурила. – Просто вдруг подумалось, что перестав быть Арчи Гудвином, ты меня разлюбишь.
Я сел рядом, обнял за плечи, отобрал сигарету, раздавил в пепельнице.
– Не знаю, – сказал я. – Но думаю, что, и перестав быть Арчи Гудвином, я все равно останусь темпераментным мужчиной. А ни один темпераментный мужчина не способен остаться равнодушным к такой женщине.
– Правда? – Она снова всхлипнула.
– Правда, девочка моя. Все между нами останется по-прежнему. Лишь бы ты меня не разлюбила…
Она повернулась ко мне всем телом, взяла в ладони мое лицо:
– Я тебя всегда буду любить, Максима. До самой смерти!.. Давай спать! Просто спать… Рядом с тобой так покойно.
И мы стали просто спать. Правда, продолжалось такое спанье всего несколько минут, а потом…
Утром я проснулся, едва Инга встала.
– Дрыхни еще! – сказала она. – Тебе лучше уйти попозже, когда хвосты укатят за мною.
Я приподнялся на локте и стал смотреть, как она причесывается. У Лили это было священнодействием и чудом. У Инги – тоже.
– Твои хвосты меня не увидят… Кстати, а как ты собираешься от них избавиться?
Она поправила прядку возле правого виска, скосила глаза в зеркало.
– Сяду в метро. Потом зайду в какой-нибудь универмаг побольше, хотя бы в «Гостинку», смешаюсь с толпой. Они меня наверняка потеряют.
– Тем не менее этого мало, – сказал я. – Мне надо быть уверенным в твоей безопасности. Я уже использовал на днях один способ. Придется покататься немножко на пригородном монорельсе.
И я рассказал, как ей следует поступить. А потом попросил повторить. Она повторила.
– Все правильно! Сколько времени тебе потребуется на хождения по универмагам?
Инга задумалась, прикидывая.
– Я закончу работу в семь. Думаю к половине девятого уже буду чистой. Через полчаса доберусь до «Удельной» – Она снова принялась колдовать над своей прической.
А я напялил трусы и подсел к компьютеру. Вызвал справочную по транспорту, просмотрел расписание поездов Выборгского направления после двадцати одного часа.
– Слушай, нам подходит монорельс на девять двенадцать. Ты должна успеть. Пойдешь через мой вагон, на меня не обращай внимания. Кстати, я буду с бородой. Что бы ни случилось, мы незнакомы. Поняла?
– Поняла. – Инга принялась накладывать тени.
Я подошел сзади, поцеловал ее в затылок:
– Вот и молодца! – И отправился на кухню, исследовать содержимое холодильника.
47
Когда Инга уехала, я подождал минут десять, вышел из квартиры и знакомой дорогой перебрался в дальний подъезд. Мне по-прежнему везло – ни в лифтах, ни на лестницах я ни с кем не столкнулся.
Интересно, как долго может длиться подобное везение?.. И что произойдет, когда оно закончится?
Впрочем, думать об этом не стоило, стоило действовать по плану.
Я отыскал очередной гараж и арендовал очередную машину. Разумеется, «забаву», только на сей раз с тонированными стеклами и цвета мокрого асфальта. Покатался с полчасика по городу. «Забава» вела себя по-человечески.
