Стерлинг Ланье - Странствия Иеро
Наконец адепт оказался перед дверью его темницы. Подчиняясь приказу, враг нащупал узкую щель в стене, просунул в нее пальцы и нажал рычаг. Глухо лязгнул запор, дверь отворилась, и адепт шагнул в камеру. В то же мгновение воля Иеро наглухо блокировала связи его головного мозга с нервными окончаниями; одним ударом священник сжег все центры восприятия и покинул сознание врага. Лишенный возможности видеть, слышать, двигаться, дышать, адепт рухнул на пол. Дверь медленно закрылась, и теперь никто, кроме Иеро, не мог наблюдать финальной агонии трепетавшего в слабых конвульсиях тела и слышать жуткий хрип умирающего.
Священник быстро поднялся со своего ложа и сорвал с врага серый плащ. На поясе у колдуна висел кинжал, который победитель сунул за голенище; затем он плотно закутался в плащ и надвинул капюшон на лоб. С минуту Иеро прислушивался — и к звукам, и к кружившим над Мануном мыслям, — но в том и другом не ощущалось ничего тревожного. Он снова восстановил свой обычный ментальный барьер; здесь, в подземельях Нечистого, это было необходимой предосторожностью.
Наступившая внезапно тишина заставила его взглянуть вниз — недвижное и безмолвное тело валялось на полу. Он понял, что злое сердце замерло навсегда, и больше не вспоминал об этом. Он не чувствовал жалости; он твердо знал — чем скорее подобные существа исчезнут с лика планеты, тем лучше.
Перед тем как покончить с врагом, Иеро тщательно обследовал его память. Теперь он знал, где расположена его темница, и мог свободно бродить в подземном лабиринте Мануна. Вдохновленный этими новыми знаниями, он покинул камеру, запер дверь и двинулся вниз по коридору. Он шел спокойным ровным шагом, и капюшон надежно скрывал его лицо. Казалось, мастер Темного братства шагает куда-то по своим неотложным делам.
Он выбрал не ту дорогу, которой его вели — или, вернее, тащили сюда. Этот путь был не самым близким и не самым безопасным. Кроме того, перед тем как покинуть негостеприимный кров Мануна, он собирался кое-что забрать. Его мозг был настроен сейчас на ментальный канал, который, как было уже ему известно, предпочитали адепты Нечистого. Он мог обнаружить любого человека, имевшего шансы встретиться с ним в этих темных мрачных туннелях.
Священник прошагал уже несколько сотен ярдов, когда его настороженные чувства уловили какой-то слабый звук. Он замер, склонив голову к плечу и внимательно прислушиваясь. Звук — если только он не был шумом крови в висках — напоминал мягкие крадущиеся шаги. Но в данный момент Иеро не слышал ничего; подземный мир Мануна оставался тихим, безмолвным и недвижимым. Только редкие лампы мерцали на потолке позади и впереди беглеца.
Он снова двинулся в путь, но вскоре замедлил шаги, увидев яркий свет и движущиеся тени. Он приближался, как то и входило в его намерения, к центральной, наиболее населенной части подземного лабиринта. Люди в серых плащах, делавших их похожими на призраков, скрылись за ближайшим поворотом. Видимо, это были служители низшего ранга; характерной чертой их ментальных полей являлись тупая злоба и страх перед их жестокими повелителями. Подождав несколько минут, Иеро отправился дальше.
Источником яркого света была большая лампа, подвешенная к потолку широкого туннеля, пересекавшего его путь. Он добрался туда, куда хотел, и пока все шло нормально. Он не чувствовал ментальных излучений слуг Нечистого в ближайших коридорах, а значит, мог действовать уверенно и не торопясь.
Отбросив на спину капюшон, священник двинулся по широкому коридору налево. Спустя мгновение он стоял перед нужной дверью; обнаружив, что она не заперта, Иеро быстро перешагнул порог. В тесной каморке, которую, очевидно, использовали как склад, не было ни единой души. На одной из полок высокого стеллажа, занимавшего всю торцовую стену, лежал его драгоценный меч в ножнах на ремне — лежал там, куда его швырнули равнодушные руки людей, презиравших столь примитивное оружие. Иеро откинул плащ и повесил меч на плечо. Минутой позже он снова скользнул в туннель и быстро зашагал в обратном направлении. То, что умершему колдуну было известно, где спрятан меч, являлось немалой удачей — как и мысль поискать информацию в гибнущем сознании врага. Но о метателе погибший не знал ничего, и священник не рискнул разыскивать свой карабин, полагаясь лишь на удачу.
К тому же без запаса снарядов это оружие было сейчас бесполезным.
В узком и мрачном тоннеле, ведущем к дальнему выходу, Иеро не встретил никого. Постоянно прощупывая ментальное поле на длине волны Нечистого, он был уверен, что поблизости нет людей, ни колдунов, ни их прислужников. И все-таки священник нервничал; у него возникло подсознательное чувство, что кто-то обнаружил его побег. Он ускорил шаг, оглянулся, прислушался, но все было тихо. Казалось, никто в подземельях Мануна не поднял тревоги, однако ощущение близкой опасности не покидало Иеро.
Пол извилистого коридора пересекали трещины, грубо обтесанные каменные стены сочились влагой, светильники попадались редко. Это был путь к почти забытому теперь выходу, который в далеком прошлом предназначался для бегства в случае осады подземной крепости. Эту дорогу подсказал ему мозг умирающего адепта; выход был тайным и почти наверняка неохраняемым.
Пол начал подниматься вверх под небольшим углом. Это успокоило священника; он был бы сильно удивлен, если б допустил ошибку. Здесь коридор загромождали кучи щебня и каменные обломки, скрипевшие под ногами, а ламп не было вовсе — видимо, в целях экономии. Споткнувшись, Иеро замедлил шаги, потом остановился, прислушиваясь и осторожно втягивая затхлый сырой воздух. Что за звук послышался за спиной? Будто шум упавшего камня… Он вновь сканировал ментальный диапазон, ту область, что относилась к человеческому разуму, и ничего не обнаружил.
«Крыса или другая мелкая тварь», — мелькнуло в голове Иеро, когда он отправился дальше.
Пока ни один человек в крепости не знал о его бегстве — в этом он был совершенно уверен.
Пол коридора выровнялся; теперь он шел под довольно крутым углом, и неяркий блик дневного света в отдалении предвещал конец дороги. Ободренный, Иеро слегка расслабился, успокаивая дыхание. Он начал ощущать усталость; сказывались и постоянное телепатическое напряжение, и физические усилия.
Он приближался к выходу, когда за спиной прозвучал шорох — ясный, отчетливый. Священник резко обернулся, выхватив тяжелый меч. В сумраке туннеля маячил огромный силуэт, заполнявший, казалось, проход от стены до стены и продвигавшийся с изрядной скоростью. В то же мгновение, сообразив, что его заметили, лемут бросился к беглецу с диким воплем, отдавшимся под низкими сводами коридора.
Чи-Чук!
Каким-то образом ревун обнаружил его побег и пустился вдогонку! Губы Иеро посерели, он проклял свою невнимательность. Как он мог позабыть, что у людей, принадлежавших к Нечистому братству, есть слуги и союзники нечеловеческой природы! Но времени сетовать на оплошность уже не оставалось.
Тусклый свет падал прямо на лемута, и священник увидел блеск стального лезвия, стиснутого в чудовищной лапе. Затем он атаковал.
Перебросив меч в левую руку, Иеро стремительно нагнулся, подхватил тяжелый булыжник и изо всей силы швырнул его в оскаленную пасть монстра. Глыба известняка до крови разбила лемуту рот, он отпрянул, опустив оружие и судорожно загребая воздух свободной лапой. Сотрясавший туннель яростный вопль внезапно сменился визгом ошеломленного болью животного.
Иеро выхватил кинжал; сжимая его в правой руке и вытянув левую, с мечом, он бросился вперед. Чи-Чук попытался поднять свое оружие, но священник отразил его выпад длинным кинжалом, одновременно послав тяжелый меч в ужасное, залитое кровью лицо. Ни жалости, ни сострадания не было в его душе — как не было сомнений в собственной судьбе в случае промаха.
Удар тяжелого клинка был страшен: короткое лезвие вошло меж красных, налитых яростью глаз лемута. Раздался хруст, затем — резкий чмокающий звук, когда священник выдернул свое оружие. Все было кончено. Колени ревуна подогнулись, и его огромное тело начало медленно заваливаться вперед. Почти инстинктивно Иеро прижался к стене туннеля, и туша чудовища рухнула у его ног.
В коридоре по-прежнему царила тишина, прерываемая только тяжелым дыханием священника. Он прикрыл глаза и, сосредоточившись, попробовал уловить какие-либо признаки тревоги, но все было спокойно. Мысли людей, обитавших в подземной крепости, были заняты только их повседневными делами. С'дана все еще пребывал в сонном оцепенении, вызванном действием наркотика, злобные и чудовищные видения хороводом кружились в его мозгу. Очевидно, из этого удаленного туннеля ни звука не долетело до центральной части Мануна.
Беглец склонился над трупом и вытер клинок о грязную шерсть лемута. Он стоял, глядя вниз на сведенное предсмертной судорогой тело, отдыхая от страшного напряжения схватки.
