Избранное. Компиляция. Книги 1-11 (СИ) - Пулман Филип
Они спустились по лестнице вниз, прошли в кухню и дальше, в судомойню. Деревянный ящик стоял на месте.
Малкольм положил Лиру на стол, выстлал ящик клеенкой и положил сверху одеяла, а в них – ребенка. Аста опустила обмякшего деймона на его законное место у шеи Лиры.
– Готова? – сказал Малкольм.
– Я полезу первой, – ответила Аста.
Малкольм так дрожал, что боялся не удержать ящик, однако ему удалось забраться в сток, спиной к выходу и затащить за собой ящик. Оказавшись внутри, он протянул руку и снял решетку с крюка. Та упала с громким лязгом. Надо было оставить так, подумал Малкольм, но что уж теперь поделаешь…
Он заскользил обратно по тоннелю, постанывая от леденящего холода, стукаясь головой о свод, обдирая ноги, поскальзываясь, то и дело падая лицом вниз, но все равно упорно пробираясь дальше, во тьму.
– Вот! Уже почти пришли! – сказала наконец Аста.
На сырых стенах снова замерцал слабый свет. Пахнуло свежим воздухом, заплескала о камень вода.
– Осторожнее… не так быстро…
– Она там?
– Конечно, там… Элис! Элис, подплыви поближе!
– А побыстрее никак нельзя было? – донеслось откуда-то снизу ворчание. – Так… давай мне ногу… вот так… теперь другую!
Он нащупал край, почувствовал качку каноэ внизу, и буквально свалился в него. Непонятно только, что делать с ящиком? От усталости, страха и холода он почти ничего не соображал.
– Я его держу, не торопись, – спокойно сказала рядом Элис. – Вынимай осторожно и медленно. Мы никуда не спешим. Держишь? Так, теперь поворачивайся вот сюда… приняла! Держу! И она что, вот так и спала всю дорогу? Вот ведь ленивая маленькая корова! Иди сюда, моя лапочка, иди к Элис. Мал, сейчас же сядь и закутайся в одеяла. Ради бога, сиди и грейся. И съешь-ка вот это… я еще в пещере запасла. Если в животе что-нибудь будет, быстрее согреешься.
Она сунула краюху хлеба с застывшим жиром со сковороды ему в руку, и Малкольм сразу же вцепился в нее.
– Дай мне весло, – пробормотал он, откусил еще кусок и, закутавшись в одеяло, с веслом в руке, оттолкнулся от стены белеющего в темноте аббатства и снова вывел верное каноэ на стремнину.
Глава 21. Зачарованный остров
Откусывая от краюхи, отряхиваясь от воды и загребая веслом, Малкольм постепенно рассказал Элис обо всем, что приключилось в аббатстве.
– Говоришь, этот священник хотел забрать ее, – переспросила Элис, – а монахиня указала ему на другого ребенка? Может, она просто перепутала?
– Нет, я точно знаю, что она это сделала нарочно, – заверил ее Малкольм. – Она хотела обмануть его, и, если бы не я, у нее бы все получилось. То есть, можно сказать, у нее и так получилось – на некоторое время. Пока он не поймет, что это не Лира. И пока монахини не обнаружат, что настоящая Лира пропала.
– Но откуда он вообще узнал, что дочка лорда Азриэла попала к этим монахиням?
– Должно быть, от Эндрю. Я назвал ему наши настоящие имена, потому что мистер Боутрайт все равно знал, кто мы. Вот только Лиру надо было назвать каким-то другим именем. Тут я сглупил. Не так уж много на свете девочек по имени Лира.
– Ну, теперь уж ничего не поделаешь. Я тоже им всем доверяла. Вот же маленький гаденыш!
– Но я все равно не понимаю, зачем Лира этим монахиням. Что они стали бы с ней делать, если бы священник увез другого ребенка? То есть, я хочу сказать, не могут же они вечно прятать ее у себя? Может, они замышляли для нее еще кое-что похуже, чем он…
– Хотела бы я посмотреть, как они забегают утром! Жаль только, мы не смогли забрать всех детей. Бедные малыши…
Малкольм покончил с хлебом и немного обсох. Теперь ему хотелось только одного: лечь и уснуть. Казалось, если не сделать этого немедленно, он просто умрет на месте, – и миг спустя глаза его закрылись сами собой, вопреки всем усилиям воли.
– Хочешь, я немного погребу? – спросила Элис, и Малкольм подскочил от испуга, едва не выронив весло. – Ты уже давно задремал.
– Нет, – пробормотал он. – Я сам. Но как только мы найдем, куда…
– Угу. Как насчет вон того холма?
Она обернулась и указала на лесистую вершину, поднимавшуюся из-под воды невдалеке от лодки, – маленький островок, ярко освещенный луной, которая уже висела совсем низко над горизонтом. Малкольм внезапно заметил, что стало теплее, ветер смягчился и в воздухе даже запахло чем-то приятным.
Все еще в полусне он повернул лодку к островку и греб до тех пор, пока «Прекрасная дикарка» не подошла к самому берегу в стороне от основного течения. Вода здесь кружила водоворотами, и каноэ плясало на волнах, раскачиваясь и подпрыгивая, пока Элис не нашла ветку, за которую можно ухватиться.
– Давай еще чуть-чуть подальше… Смотри, вон там, похоже, ровная земля, – сказала она, и Малкольм, оттолкнувшись веслом, повел каноэ дальше. Вскоре «Дикарка» уткнулась в берег; он вывел ее носом на траву и пришвартовал, в ярком свете луны без труда отыскав достаточно крепкую ветку. А потом повалился на дно каноэ, прямо где сидел, закрыл глаза и уснул.
Проснулся Малкольм несколько часов спустя, хотя в первую секунду подумал, что благополучно проспал до весны. Было на удивление тепло, и яркий, сверкающий солнечный свет пробивался сквозь зеленые листья. Листья! Не может быть! Еще слишком рано! Малкольм поморгал и протер глаза, но листья никуда не делись; более того, деревья стояли в цвету. А свет сиял так ярко, что пришлось заслонить глаза рукой. Но это не помогло: даже когда Малкольм зажмурился, под веками по-прежнему разгоралось сияние, мерцая и посверкивая, как…
Ну конечно, старая добрая аврора! На сей раз Малкольм определенно обрадовался: он уже знал, что она предвещает что-то важное. Все тело затекло и ныло, так что он лежал на дне лодки, не шевелясь, и просто ждал, пока в голове немного прояснится. А сверкающее кольцо тем временем расширялось и медленно наплывало все ближе и ближе, пока, наконец, не исчезло за краем поля зрения.
Неподалеку раздавались голоса. Элис говорила, какая-то женщина ей отвечала. Голос у женщины был глубокий и нежный. Беседовали о детях. Малкольму показалось, что он слышит и что-то еще. Младенческий бессвязный лепет Лиры? Или это просто плещется вода? И впрямь, грозный шум потопа сменился ласковым журчанием ручейка, а сквозь него пробивалось птичье пенье! Малкольм различил сразу несколько голосов: дрозда, и воробьев, и жаворонка… Все приметы весны!
Сладко пахло цветами и еще чем-то теплым… неужто кофе? Или тостами? И тем, и другим? Нет, невозможно. Просто немыслимо! Наверное, ему почудилось… Но запах не уходил – наоборот, становился только крепче.
– По-моему, он проснулся, – сказала женщина.
– Ричард? – тут же окликнула его Элис.
И Малкольм тут же вспомнил, что надо быть начеку.
Затем он услышал легкие шаги и почувствовал, как ее ладонь легла ему на руку. Пришлось открыть глаза окончательно.
– Вставай, Ричард! Выпей кофе, – сказала она. – Представляешь, кофе!
– Где мы? – пробормотал Малкольм.
– Не знаю, но эта леди… Она… Давай же, вставай! Проснись!
Он зевнул, потянулся и заставил себя сесть.
– Сколько же я спал?
– Очень долго.
– А как…
– Элли? – перебила она. – Отлично. Все замечательно!
– А кто… – шепотом начал он.
– Эта леди здесь хозяйка, – шепнула Элис в ответ. – Она очень добрая, но…
Малкольм протер глаза и с большой неохотой выбрался из каноэ. Он спал так крепко, что снов не запомнил, – если только все приключение с белым аббатством ему не приснилось. А что, вполне могло и присниться: воспоминания возвращались обрывками и казались странными.
Вялый, отяжелевший со сна, он побрел следом за Элис (нет! каким же именем ее надо называть? А-а-а, точно! Сандра!) вверх по зеленому склону. Там, на полянке, Лира-Элли лежала на траве, а Пан, смеясь, смотрел на бабочек, порхавших и мелькавших вокруг. Дюжина бабочек, а то и пара десятков. Может, одна из них – деймон этой женщины?
