Ирина Ванка - Сказки о сотворении мира
— Мне надо его найти, — сказала она. — Я никуда не уеду, пока не найду Эккура.
Графиню еще шатало, когда она лезла из туалета на крышу. Голова кружилась, координация на наклонной плоскости пропадала. Лестница с высоты второго этажа казалась ей смертельным аттракционом, но Жорж уже подогнал машину.
— В чем дело? — спросил он. — Ты же собиралась нырять в пропасть. Лестницы испугалась?
— То ж пропасть, а то ж… твердый асфальт.
— Давай, красавица! Держись за лестницу и спускайся, я тебя подстрахую.
— Нет, — ответила графиня и попятилась от края крыши. — Я не вернусь к тебе, Жорж. Я, конечно, спущусь с этой крыши на землю, но только с другой стороны. Не обижайся. Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал, и прощай.
— Ладно, — согласился Зубов, — можешь спускаться, где хочешь, но учти, что с той стороны забор и охрана. А на дороге — полицейская машина. Между прочим, они приехали за тобой. Спускайся, детка, не осложняй себе жизнь.
— Нет, Жорж! На этот раз я решила.
— Умное решение, нечего сказать. Главное, своевременное.
— Я не шучу. На этот раз мое решение окончательное.
— Не сомневаюсь, но спуститься с крыши все равно надо.
— Я останусь в России до тех пор, пока не найду эту тварь. Яшка — последний человек на земле, который знает его в лицо.
— Спускайся, ваше сиятельство. Здесь, внизу, тоже Российская территория, — уверил графиню Жорж. — Не заставляй меня ждать. У тебя будет более подходящий момент для того, чтобы расстаться со мной. И не один. Сейчас — это, в первую очередь, не в твоих интересах. Спускайся и ты поймешь, что я здесь из чистого альтруизма, также как ты там — не от большого ума.
Мира отпихнула лестницу. Лестница рухнула на асфальт, высадив по дороге форточку в окне заведующего отделением.
— Неумно, — заметил Жорж. — Однако, для конченой алкоголички довольно метко.
— Оставь меня в покое, — приказала графиня. — Может быть, когда-нибудь я сама тебе позвоню, а сейчас сгинь!
— Я бы с удовольствием… подождал, пока ты придешь в себя и созреешь для мирных переговоров, потому что располагаю свободным временем, но мосье Шутов твоего упрямства бы не одобрил. Кто знает, как ему там живется? — Жорж достал из-за пазухи пухлый конверт. — Мне уезжать или сначала прочтешь письмо, которое прислал тебе Макс?
— Кто прислал? — не расслышала Мира.
— Ты обращалась с просьбой к господину Копинскому. Помнишь, с какой именно просьбой ты к нему обращалась? Не желаешь узнать результат, прежде чем порвать со мной навсегда?
Графиня едва не поскользнулась с крыши.
— Стой там! — она кинулась к дамскому туалету, но уборщица уже зарыла окно. Дежурный нарколог в сопровождении санитара шел по коридору. Охранник готовился запереть ворота. — Жорж! — крикнула Мира. — Подними лестницу! Скорее!
— Угомонилась?
— Да.
— Надолго?
— Жорж, пожалуйста, поставь лестницу! Иначе я прыгну.
В машине Мира разорвала конверт и достала журнал, посвященный техническим видам спорта. Закладка указывала на статью, обведенную для верности жирным фломастером. Кроме обводки и закладки Макс не прислал ничего. Ни письма, ни записки, ни полслова для пояснения. Перед глазами прыгали буквы, названия, фамилии, ни о чем не говорящие человеку, далекому от мира моторов. Графиня сделала над собой усилие, чтобы прочесть статью. Все происходящее показалось ей изощренным издевательством, глумлением над проблемой, с которой она в отчаянии билась до сих пор, не давая себе пасть духом. Никто не поддерживал графиню на этом пути, все только насмехались. Статья была посвящена раллийному гонщику по фамилии Евдокимов, прославившему себя в русском ралли прошлого года. В ней говорилось о том, что мастер спорта и многократный призер российских и международных первенств нынешней зимой потерпел аварию на ровном месте и стал пациентом психиатрической клиники.
— Макс издевается надо мной! — решила графиня. — Какая авария? Зачем мне псих Евдокимов? Разве в моей жизни недостаточно психов?
— Надо уточнить место аварии, — посоветовал Жорж.
— Ах, черт! — вспомнила графиня. — Я, кажется, знаю место. Надо уточнить, от чего мужик спятил.
В статье говорилось о том, что гонщик едва не сбил пещерного человека, невесть откуда прыгнувшего ему под колеса. Голого, страшного, обросшего бородой, в ужасных лохмотьях, в точности такого, как в иллюстрациях к каменному веку. Мало того, на месте аварии гонщик беседовал с говорящей вороной, и именно она подсказала ему дорогу обратно. Евдокимов обратился к врачу, чтобы проверить голову и убедиться, что с психикой все в порядке.
— Так отчего же он спятил? — поинтересовался Жорж.
— Оттого, что пообщался с вороной. И не поверил…
— Не общался бы, если не верил.
— Врач ему сказал то же самое. Жорж, если ты не видел говорящих ворон, это еще не повод утверждать, что их нет.
— Я не утверждаю того, что не видел. Более того, я видел разных говорящих птиц, в том числе и ворон. Но чего я точно в своей жизни не видел ни разу… Я не видел, чтобы Макса Копинского подвела интуиция. Если он дает информацию, значит, стоит проверить.
— Проверю, — согласилась графиня. — Где этот автоклуб? Я хочу познакомиться с Евдокимовым.
— И я бы не отказался с ним познакомиться.
— Зачем?
— Есть вещи, которые надо знать точно: скорость, с которой он вылетел в мир иной, время суток…
— Жорж!.. Давай хоть раз начистоту? Зачем ты ввязался в историю вместе со мной? Хочешь помешать или помочь? Или ты настолько не веришь в успех, что тебе все равно?
Жорж выдержал паузу, пока машина не выехала на шоссе, и убедился, что погони нет.
— Шутов мне нужен не меньше, чем тебе, — сказал он.
— Для чего?
— Хочу убедиться, что он жив и счастлив. Только при условии, что он жив и счастлив, я могу расслабиться. Пока я в этом не убежден, покоя не будет. Если его нет в живых, значит, его место занял кто-то, кого я не знаю, и мне предстоит та еще работенка. Если он несчастлив, он будет ковырять физику мироздания, пока все вокруг не взлетит к чертям. Чем больше я о нем знаю, тем спокойнее мне живется.
— Кто займет его место? Натан Валерьянович уже забился под лавку. Ты его туда забил! Кроме Натана…
— Никто, кроме Шутова, Греаль повторить не сможет.
— Что ты сказал?
— А Шутову я не позволю.
— Конечно, не позволишь. Разве ты позволил в этой жизни кому-нибудь сделать что-нибудь путное? Надо было отдать Греаль Яшке. Он по крайне мере гнобит самого себя, а ты — всех вокруг. Ты не позволил ему даже опубликовать несчастную книжку. А, между прочим, Натан считает, что его книжка совсем не тупа. По крайней мере, на фоне того, что сейчас публикуют…
