Софья Ролдугина - Тонкий мир
Я замолчала и, обжигаясь, залпом осушила стакан. Горло теперь болело, но хоть сердце теперь не так колотилось. Надо же – я ведь почти не врала. Только утаила кое-что.
– А потом? – тихо спросил Ками, перебирая браслеты на правой руке. Камешки на нитке мерно звякали.
– Что – потом? Как будто и так не понятно, – я обвела пальцем край стакана, стирая белые подтеки. – Больше Аксай нас не побеспокоит. И домой он уже не вернется. Дэйр, мне неловко тебя просить, но, может, сделаешь что-нибудь с моей головной болью? – обернулась я к целителю прежде, чем кто-либо задал мне вопрос.
Дариэль мягко поднялся, и через мгновение на затылок мне легла прохладная ладонь. Я с удовольствием расслабилась и закрыла глаза. Ох, хорошо…
– Откуда у тебя блок? – спросила внезапно Корделия.
А я-то надеялась, что эту сторону вопроса обойдут вниманием.
– Память матерей, – тут мне пригодилась заранее придуманная отговорка. – Если честно, не думала, что потяну такое заклинание… Наверное, в стрессовом состоянии запускаются защитные механизмы, вот и получилось.
– Этот мерзавец… что-то с тобой делал? – в голосе Дариэля звякнули льдинки.
– Ничего особенного, – честно ответила я. Боль постепенно отступала, не оставляя даже напоминания. Кофе уже не казался мне соблазнительной отравой. – Разговаривал со мной. Кормил. С днем рождения вот еще поздравил, – я невольно улыбнулась, представ свою «именинную пиццу». – Просто я очень боялась, что как-нибудь подведу вас… раскрою тайное убежище… И все такое. Хотя он был вовсе не таким плохим, как мы думали…
Пальцы Дариэля замерли.
– Нэй… Надеюсь, ты не испытываешь муки совести потому, что расправилась с этим чудовищем?
– Вот еще, – дальше я ступала с берега недомолвок на тонкий лед неотличимой от правды лжи. И лучше всего было бы сменить тему. – Ладно, забыли. Не хочу об этом говорить. Не сейчас. Так что там на завтрак? – я открыла глаза и широко улыбнулась, глядя на Дэйра снизу вверх.
Он поджал губы и отступил. Не поверил.
– Каша уже остыла… Можно бутербродов нарезать.
– Хорошо бы! – фальшивый энтузиазм навяз на зубах. – Ну, ладно, если со мной разобрались, то, может, обсудим планы на будущее? Делия, говорят, на базе была информация о другом отряде?
Княжна хмыкнула и откинулась на спинку стула, заводя руки за голову. Белая блузка вызывающе натянулась. Взгляд Шинтара метнулся к Делии – быстро, будто бы по привычке, а потом снова стал безразличным.
– Я что, крайняя? Пусть кто-нибудь еще объясняет, – разочарованно протянула княжна. – Ксиль, миленький, хватит уже дуться, ты же видишь, что малышка Найта не собирается тебя расчленять за то…
– Да, информация о группе была, – быстро произнесла Айне. Желтые глаза потемнели – признак недовольства… или видения. – Но я бы не стала ей верить. Слишком легко она досталась. Вдруг ловушка?
– Позавчера мы точно знали, что идем в ловушку. Не помню, чтобы это кого-то остановило.
Когда Максимилиан заговорил, я вздрогнула. По спине пробежали мурашки. Этот голос словно не ему принадлежал. Глубокий, красивый… Но без привычных интонаций – опасных, заигрывающих, хищных… Как будто из голоса ушла сила.
Вот только хищником был здесь не только Ксиль. А когда кто-то показывает слабость, то на запах крови реакция одна – ударить.
– Конечно, мы ведь твою ошибку исправляли! – грохнула чашкой по столу Этна, вскакивая. Белое стекло рассекла трещина, от края до дна. – Или забыл уже?
– Успокойся, милая моя, – попыталась урезонить ее Корделия, но тут взвилась уже Феникс:
– Да? Да? Успокоиться? Да сейчас! Все думали, что ее убили! – ткнула пальцем в мою сторону огненная мастерица. Глаза у нее подозрительно блестели, а речь была чересчур правильной, хотя и отрывистой. – Что, сейчас вид сделаем, что забыли уже, ага?
– А давайте забудем, кто вытаскивал ваши за… тьфу, вас за шкирку из всех передряг, дорогие мои? Кто первым сунулся на эту базу?
– Ты так говоришь, потому что он твой князь!
– А ты вообще молчи, ребенок!
– Найта меня старше на два года – она тоже ребенок?
– А может…
– Хватит! – рявкнула я и вскочила, почти физически ощущая направленные на меня взгляды. – Хватит уже! Ксиль – еще и командир, не забывайте об этом! И у всех бывают просчеты! А я… я для себя много уроков извлекла из этого! – на глаза у меня навернулись злые слезы, и картинка расплылась. – И вообще, мои отношения с Ксилем не касаются ни кого из вас. Может, кроме Дариэля. Уж простите, сама разберусь…
– Найта… – потрясенно прошептала Этна, едва ли не падая на стул. – Ты…
– Пойду умоюсь, – буркнула я, вытирая глаза. – И если хоть кто-то еще поднимет эту тему – пеняйте на себя. У меня нервы не железные. Хватит.
Дверь в кухню у Феникс до конца не закрывалась, и я впервые пожалела об этом. Ужасно хотелось хлопнуть посильнее, чтоб штукатурка осыпалась. На душе кошки скребли.
В ванной кран почему-то не хотел проворачиваться.
Да что это такое!
Вот, казалось бы, исполнилась мечта. Ксилю досталось за его ошибку. Ему больно. Больно так, что даже у меня скулы сводит. Он сам себя грызет, а Этна с Феникс еще и сверху добавляют. Справедливость восторжествовала.
Тогда почему же так погано?
Почему хочется отмотать время назад?
Я прижалась лбом к зеркалу, нависая над раковиной. Кран, похоже, заклинило.
– Ты крутишь не в ту сторону.
Горячие сильные пальцы легли поверх моих и осторожно направили. Потекла холодная вода – сначала тонкой струйкой, потом все сильнее и сильнее, заглушая даже стучащий в висках пульс. Я замерла, позволяя обнять себя и прикоснуться губами к виску.
– Ксиль… – у меня дыхание перехватило от нахлынувшей нежности.
– Прости меня, Найта. Пожалуйста. Я знаю, что виноват, но все равно прости. Я наврал тогда. «Делать, что надо, даже если ты не простишь»? Не смогу. Я даже дышать не смогу.
На одно короткое мгновение мне стало очень-очень больно… А потом нахлынуло невероятное облегчение. Как будто вскрыли наконец гноящийся нарыв. Мерзкая ассоциация, но очень… правдивая.
Я медленно выдохнула и повернулась, вслепую целуя Ксиля куда-то в подбородок.
– Ксиль… и ты меня прости. Я все равно никуда не денусь, но… пожалуйста, дай мне немного времени. Пока я не могу с тобой… как раньше, – невнятно, но искренне объяснила я.
Максимилиан не двигался и даже не дышал. Футболка сзади у меня намокла от водяных брызг. Спина покрылась мурашками.
– Гадко вышло.
– Ага. Ты… иди пока. Я умоюсь и вернусь. И давай уже, решай, что нам делать… командир.
