Искандер Севкара - Ангелы острова Терраглорис
— Глупая, глупая, Виталия! Неужели ты могла подумать о том, что я позволю тебе причинить вред своему повелителю? Мои острые, ядовитые перья-дротики остановили бы тебя немедленно!
— Конни, старый ты болван! Ты чего это здесь расшумелся? Разве тебе не ясно, дуралей, что Виталия, таким странным способом, только что призналась мне в своей любви. Кстати, когда это ты, прохвост эдакий, успел вырастить себе новые перья-дротики? - Одернул я, своего зарвавшегося телохранителя.
Как это ни странно, но оба демарша, мой и Конни, почему то произвели самое большое впечатление не на Виталию, а на милую смугляночку Астреллу, которая, со слезами на глазах, бросилась ко мне и сбивчиво затараторила:
— Мастер Ольгерд, прости меня за мои черные мысли! Ведь это я хотела убить тебя, но сначала не могла улучить подходящего момента, а потом не знала, в ком из тебя десятерых кроется твоя душа. Прости меня, мастер Ольгерд.
Ссадив с коленей Виталию, которая смотрела на Астреллу с изумлением, я решительно обнял плачущую девушку и нежно целуя её глаза, из которых обильно текли слезы, принялся горячо и торопливо успокаивать, эту испуганную бедняжку:
— Астрелла, глупышка моя, ну, успокойся. Ты ведь вправе ненавидеть и бояться меня, а потому это я должен просить у тебя прощения потому, что не смог доказать тебе своей любви. Милая, нежная моя Астрелла, поверь мне, все то, о чем я только что рассказал Виталии, правда, и я действительно готов дать каждой из вас такое наслаждение, которое может убить любую женщину, но только затем, чтобы доказать свою любовь, а уж возвращать жизнь людям и ангелам я так насобачился, что только держись, так что это не опасно. Любовь моя, тебе вовсе не следует меня бояться. Честное слово, я даже готов отдать свою жизнь, лишь бы ангелы, люди и друины жили в мире и согласии и чтобы никто не ненавидел друг друга. Впрочем, я все-таки надеюсь найти такое решение, которое устроит всех, в том числе и меня самого.
В конце концов, мне не только удалось успокоить Астреллу, но даже уговорить её не покидать меня, так как я испугался, что пребывая в расстроенных чувствах, она возьмет и натворит каких-нибудь глупостей. Правда, для этого, мне пришлось довольно долго уговаривать девушку. Мои подруги, тоже помогали мне, как могли, но больше всех старалась Лаура. Наконец, слезы были высушены, Астрелла перестала дрожать всем телом и всхлипывать, но зато, вдруг, внезапно заявила:
— Мастер Ольгерд, прошу тебя, накажи меня своим Кольцом Творения так же, как ты проучил Виталию, только не щади меня и сделай это в полную силу, чтобы я полностью искупила свою вину перед тобой. Пусть даже я умру на какое то время, но после того, как ты возродишь меня к жизни, в моей душе уже не останется чувства вины и горечи. Прошу тебя, мастер Ольгерд, сделай так и не жалей глупую Астреллу.
Не скажу, что мне так уж хотелось продемонстрировать всю сексуальную силу Кольца Творения, которую Астрелла, вдруг, захотела испытать на себе в порядке искупления вины. Однако, глаза этой крылатой смуглянки горели такой решимостью, а остальные мои подруги смотрели на меня столь требовательно, что мне пришлось покориться, странному и непонятному желанию Астреллы. Но все же я вовсе не собирался убивать её, более того, я нагло блефовал, когда пугал таким образом Виталию, но мне, вдруг, тоже захотелось попробовать, что у нас получится, если я направлю любовную эманацию Кольца Творения на нас обоих.
Рывком подхватив Астреллу на руки, я решительно направился к своей многострадальной кровати и сделал все так, как она просила, но с некоторыми, и, весьма значительными, поправками и добавлениями. Подобно тому, как некогда сотворил себе с помощью Кольца Творения магические золотые латы, я заставил сексуальную эманацию, голубыми струями истекающую из синего камня, облечь наши сплетенные тела голубоватой дымкой. В таких удивительных и экзотических, призрачных нарядах, которые делали наши тела прохладными, словно горный ручей, и невероятно чувствительными, мы и занялись с ней любовью, отдаваясь друг другу с волшебным упоением и страстью.
Право же, мы оба совершенно не были готовы к любовной магии такого высокого уровня и потому уже спустя несколько минут наши тела, буквально свело судорогой невероятного наслаждения и мы, одновременно, потеряли сознание. Мне удалось выбраться из этого поразительно приятного беспамятства первому и прежде, чем поинтересоваться состоянием своей отчаянной любовницы, я прытко сиганул в бассейн с зеленкой, чтобы хоть немного прийти в себя и перевести дух от такого невероятного потрясения. Виталия, осторожно приблизившись к бассейну, испуганно спросила меня:
— Ольгерд, неужели ты и правда убил бедную Астреллу? Она лежит бездыханная.
Плеща себе в лицо изумрудной водой, я, осатанело, покрутил головой и пробормотал глухим, дребезжащим голосом:
— Нет конечно, она просто потеряла сознание, испытав сумасшедший оргазм, как впрочем и я сам, и знаешь, что я думаю по этому поводу, любовь моя? По-моему, даже в любви нужно тоже знать меру, а потому, больше никому не удастся подбить меня на такое безумство. Так ведь и, правда, недолго отдать Богу душу.
Астрелла пришла в сознание без моей или чьей-либо еще помощи и первое, что она сделала, так это бросилась ко мне на грудь со словами, произнесенными горячо и трепетно:
— Ольгерд, любимый мой, прости что я так плохо думала о тебе! Ты действительно хочешь нам всем добра.
Обнимая Астреллу, я повернулся к Виталии и поинтересовался у нее насмешливым тоном:
— Виталия, золотце мое, так сколько всего баб живет на вашем треклятом Терраглорисе?
— Не менее десяти миллионов, любимый мой. - Машинально ответила мне, крылатая воительница и, внезапно встрепенувшись, тут же живо поинтересовалась - А зачем тебе знать точное количество наших женщин, Ольгерд? Неужели ты в самом деле задумал…
Звучно поцеловав Астреллу, я показал Виталии язык и противным голосом прогнусавил:
— Да, именно это я и задумал, взять и перетрахать всех ваших баб с помощью Кольца Творения, чтобы они сначала поняли сами, а затем уже объяснили всем вашим мужикам, что мы вам вовсе не враги!
До Виталии не сразу дошло, что это у меня шутки такие и потому она, некоторое время, недоумевала, глядя на то, как покатываются от хохота Лаура, Нефертити и Сциния. Но, вскоре и она заулыбалась и лишь Астрелле, смотревшей на меня влюбленными глазами, было совсем не до смеха. Эта высокая, черноволосая девушка никак не могла оторваться от меня, но по ней что-то не было особенно заметно, что она мечтает, вновь заняться любовью.
Вскоре мы снова завалились все вместе в постель, но уже затем, чтобы просто весело болтать о всякой ерунде и забавлять друг друга, вспоминая и комментариями все то, что здесь только что происходило. К нам даже присоединился Конрад, который избрал себе, в качестве насеста, неуязвимое для его острых когтей бедро лежащей на боку Нефертити, изгиб которого просто сводил меня с ума. Виталия лежала подле меня на спине, а на её черном, блестящем от сока и подрагивающем от смеха животе, возвышалась большая, золотистая, спелая гроздь винограда. Отправив в рот очередную сочную ягоду, Виталия, наконец, собралась с духом и, приподнявшись на локте, спросила меня:
