Егор Вакула - Танец со змеей
У камзола Воронея не было капюшона, но его вполне заменяла широкополая шляпа. Такие головные уборы – плетеные из соломы или шитые наспех из грубой ткани – носили крестьяне и простые торговцы. Но шляпа Воронея была во всем под стать его знатному камзолу. Октис раньше не видела или не замечала ничего подобного. Наверное, такую одежду могли носить в непогоду богатые горожане или дворяне. Но Октис видела горожан в условиях мало подходящих для показа мод. А дворяне представали перед ней либо в боевой форме, либо в вещах слишком дорогих и несовместимых с простым бытом.
Они почти ничего не ели. Еще утром Октис покончила со вчерашним мясом, угостив Воронея половиной. Он через силу съел свой кусок. После чего честно заявил все, что думает о ее способностях в приготовлении пищи. Октис стерпела эту длинную тираду, поступательно шаг за шагом доказывающую ее несостоятельность в простых женских обязанностях. Хотя периодически ей хотелось врезать по широкополой шляпе если не кистенем, то хоть торбой со шлемом и нашейником.
Ей самой не нравилась ее еда. Она никогда не готовила: это делали отказницы – бабы до мозга костей, так и не ставшие Змеями. А также люди с армейского снабжения. И те, и те готовили еду плохо – по-солдатски. Но Октис умудрялась любой кусок мяса оставить сырым внутри, а снаружи превратить в пепел. Каждый день в лесу она мечтала о привычной похлебке.
Они весь день шли по дороге. Иногда лес расступался, и начинались дикие поля, но затем он опять брал свое и появлялся то справа, то слева, то со всех сторон. Иногда вдалеке виднелись скопления домов, распаханные поля, и Октис надеялась, что это и есть долгожданный кров, еда и мытье. Но Вороней, не сворачивая, продолжал идти дальше по дороге.
Иногда они пересекались со встречными путниками. Октис каждый раз ожидала нападения, словно возведенного в дорожное правило. Но путники только обменивались с Воронеем приветствием и шли дальше. Даже когда им встретилась группа из четырех человек, они обменялись только пристальными взглядами. Глаза встречных сверлили то Воронея, то Октис, то опять меняли объект изучения. Но они все же прошли мимо без каких-либо последствий.
Единственный раз компаньон остановился поговорить с двумя пешими, ведущими за собой нагруженного горбонога. Октис тут же встала за правым плечом Воронея на расстоянии шага. Она молчала и только рыскала глазами: по собеседникам и леску вокруг. Сначала Октис решила, что Вороней их знает, но вскоре догадалась, что ее напарник видит их в первый и последний раз в жизни. Они взаимно поприветствовали друг друга и начали вести неинтересную для нее беседу. Звучала череда названий населенных пунктов, список товаров, о существовании которых она не догадывалась. О том, где что-то есть, а где чего-то мало. Где берут охотней, а где так много, что рады будут только избавиться.
Мать с Отцом уже начали постепенно клониться ко сну, а они так и продолжали идти. Октис копила злобу: на себя, но больше на Воронея. Что пошла за ним. Что поволок ее не пойми куда. Что до сих пор нет ничего обещанного. Что он так быстро ходит и шаг его такой широкий, от чего она вынуждена семенить за ним, словно образцовая послушная жена за мужем. Что она – перволинейный отрядный ведущий, ветеран кучи битв, но он не то, что не собирается слушаться ее, так и сам не удосуживается командовать или просить. И все равно она идет за ним.
Наконец, в стороне от дороги через поле показался высокий бревенчатый частокол.
– Пойдем туда попробуем. – Наконец сказал Вороней.
– Что это? Мы сюда шли?
– Мы пока никуда не пришли. Я думаю это хутор какой-нибудь.
– Так ты ни разу здесь не был?
– А что мне тут раньше было делать?
– И как ты собираешься?! Просто пойти к незнакомым людям?!
– Так мы с ними познакомимся.
Октис недоверчиво прыснула. Ее спутник был явно безумец, а она еще грешила на себя. Они срезали путь по полю, вышли на колею, идущую от ворот и соединяющуюся где-то дальше по пути с дорогой. Деревянные ворота были закрыты.
– Судя по тишине, скорее всего, жильцы отчалили с домов.
– Отчалили? То есть, никого нет?! Мы что заберемся без спроса или пойдем отсюда?
– Конечно же, нет. Всегда кто-то есть. Кто-нибудь с настолько гадливым характером, что его не взяли с собой, оставив охранять добро. А то вдруг вернуться, а дома уже действительно кто похуже засел.
Вороней постучал сапогом по воротам. По ту сторону проснулись и залаяли дворовые собаки. Он постучал еще раз.
– Присоединяйся...
Октис тоже начала бить в ворота ногой.
– Ха! Да ты не пробить их старайся, а звука побольше сделать. – Он поднял голову вверх и проголосил. – Ей, хозяин, открывай – гости!
– Идите к Богам! – Раздалось среди лая собак где-то за воротами.
Вороней улыбнулся.
– Хозяин, пусти путников на ночлег!
– Идите к Богам! – Раздался все тот же голос старика, ровно с той же интонацией, что и в первый раз.
Улыбка Воронея незаметно трансформировалась в ухмылку. Из-под камзола появился кошель и, потянувшись, он постучал им сверху о ставню ворот.
Совсем скоро раздался стук и скрежет – одна из ставней отворилась. В проеме появился седовласый бородатый мужик с маленькими бегающими глазками. Он как-то забавно держал в руке заряженный арбалет, причем такой старый и потрепанный, что они, скорее всего, были даже не ровесники друг другу.
– Эй, мужик! – Вороней картинно поднял руки вверх, а Октис отступила на шаг назад – ушла из зоны обстрела. – Ты нас только не пристрели из своего чуда – ты ж не убийца!
– Да кто ж меня обвинит, когда я свой дом защищаю? А вы-то кем будете? – Он вынырнул из ворот и посмотрел на Октис. – Эта – так вообще обвешана, как вешалка оружейная: и лук, и стрелы, ножик… и кистень висит.
Октис пожалела, что не одернула плащ. Хотя тогда лук по-прежнему был бы перекинут через плечо.
– Да ладно тебе. Не бандиты мы. Лук – мой, леса же вокруг! Кто же не хочет себе задарма шкуру зверька какого-нибудь? Кинжал – это ее приданное. Дед у нее во второлинейном гарнизоне командовал – досталась ценность по наследству. Ну а кистень я ей на свадьбу подарил. Мали ли: пойдет куда без меня и на что напорется? Сам знаешь – времена сейчас неспокойные.
– Да уж, это так...
– Были бы мы люди злые, так кистень бы за пазуху спрятали. А так – все по честному, все на виду.
– Ну а ты-то что налегке? Сам ничего не носишь?
– А мне-то чего бояться?
– Ладно, заходите. – Он махнул арбалетом и попятился назад.
Октис кипела от негодования. Ее именной кинжал обозван девичьим преданным, да еще и памятью о каком-то историческом второлинейном пройдохе. Гасило, которым она сама причинила столько боли и смертей, стало ей подарком на свадьбу. А сама она, значит, теперь безмолвная и беззащитная жена Воронея Серого. – Даром, что с кистенем!
