Обедин Врочек, - Фабрика уродов (книга вторая Дикого Таланта)
Так выглядит каждый кто ведет себя противно своей природе. Истинной же природой же Сета Слотера было бескомпромиссное доминирование, оборачивающееся свирепой дракой, когда кто-то заступал ему путь. И то была именно драка: не бой по правилам, не сражение по науке, а свирепая свара, где нет ничего кроме разбитых кулаков, белой ярости в глазах, ослепляющей боли и клокотания крови. В отсутствие демонов и нечисти, которых можно было истреблять, утверждая себя, как победителя, Ублюдок дрался со всем миром, а когда мир утомлялся - с самим собой, стараясь обуздать бушующие внутри порочные страсти и темные наклонности, унаследованный с кровью Лилит.
Городу Уру, столь же Блистательному, сколь и Проклятому, опасно заигравшемуся с потусторонним, требовался надежный защитник от ужасов, порожденных изнанкой мира, и что люди, что Выродки на эту роль годились плохо (последние, по правде говоря, совсем не годились). Требовался такой вот... Ублюдок даже посреди Выродков.
В лесу кто-то захрустел валежником, и Моргана, чуткая к природе смерти, уловила некротические эманации. Верный признак присутствия рядом нежити.
- Здесь кто-то есть, - она села на крыше кареты, свесив ноги и пригнувшись, так что нос стоящего рядом Сета нацелился ей аккурат в сокровенную ложбинку, влажно блестящую от свежей крови. Тушка зайца, пойманного в лесу, свалилась на землю и покатилась к костру, собирая мехом хвою, мелкие веточки и прочий мусор.
- Кто-то не мертвый.
- Это гуль. Старый уже, почти не пахнет, - небрежно пожал одним плечом Сет - второе было туго забинтовано. - Он не опасен, просто боится, что мы будем заново освящать кладбище, где прикормился.
- Откуда ты знаешь?
- Я зарабатываю этим на жизнь.
- Мне не нравятся трупоеды. Не хочешь свернуть ему шею и сделать мне меховой коврик?
- Он не опасен, - повторил Сет. - Я убиваю только тех, кто несет угрозу.
Опять это его унылое щеголянье принципами. Моргана обиженно подула на локон, убирая с глаз. Получилось кокетливо.
Как и было задумано.
- Твоя свинья подгорает.
- Это поросенок, - Сет вернулся к костру. - И он пахнет просто божественно.
- Не смей дразнить меня! Я все еще помню вкус человеческой еды!
Моргана с неподражаемой грацией спрыгнула с кареты и тоже подошла к огню - почти также близко как он. Жара она не чувствовала, но, как любое неживое существо, с трудом подавляла приступы неконтролируемого страха, которое вызывало открытое пламя. Тела носферату содержат слишком много особых гуморов, а если называть вещи своими именами - жиров и масел, позволяющих сохранять эластичность тканей, в которых более не циркулирует кровь, благодаря этому они легко загораются и быстро истлевают.
Моргана уже горела разок - тринадцать лет назад, когда они с Сетом прищучили вампира-мутанта по прозвищу Ренегат, застигнув его в особняке Ришье Малигана. Она помнила, как это было страшно. Тогда вампирше удалось не показать чертовому Слотеру вида, хотя, борясь с приступами паники, она изорвала на себе все платье, оставшись практически голой.
Правда, в тот момент всем было не до ее обнажившихся прелестей. Ришье едва хрипел, обескровленный клыками Ренегата и ошеломленный смертью своей подруги-актристки... как там ее, Алисы? А Сета в очередной раз отделали на совесть - излупили и изорвали когтями, так что он походил на огромного медведя, которого драла сотня гигантских кошек. И плечо у него тогда было тоже прострелено.
- Как твое плечо?
- Что? А... думаю, через недельку и не вспомню о ране. На мне быстро все заживает... для живого. Знаешь, та пуля от татуированных парней, испортила один из моих шрамов. Вот почти прямиком в него угодила. Теперь будет новый. И мне как-то жаль, прежний был памятен, - он замолчал и неловко улыбнулся. - Я получил его, когда мы охотились на Ренегата.
Странно, что он тоже вспомнил именно ту ночь.
Моргана устала бороться с паникой, которую вызывал у нее огонь и отступила во тьму.
- Если тебе так нравятся связанные со мной шрамы, расстели плащ. Я добавлю на твоей спине дюжину новых, и хочу сделать все прежде чем ты отяжелеешь от своей свиньи и начнешь дышать мне в лицо чесноком.
- Я не использовал чеснок!
- Ты купил мясо в деревне, а все деревни смертных просто воняют чесноком. Они на нем просто помешаны!
Несколько позже, когда поросенок был безнадежно испорчен, а бугристая спина Ублюдка дымилась, пока на ней подсыхали и покрывались свежими струпьями длинные царапины, которым все-таки не суждено было стать шрамами (от силы едва заметными белыми паутинками, незаметными на фоне множества толстых рубцов), Моргана сидела напротив костра, обхватив свои длинные ноги и морщилась. Запах Древней крови - солони и серы - настойчиво лез ей в ноздри, вызывая смутный голод и такой же смутный страх.
Ни один вампир не мог пить кровь Лилит... но даже горький яд может обладать привлекательным запахом.
- Почему ты вспомнил о нем? - спросила она больше для того, чтобы отвлечься.
- О Ренегате?
- Нет, об этом мальчишке-Малигане. Сыне Трубадура.
- Я вспомнил охоту. И шрам. И наше знакомство.
Ответ ее не удовлетворил. Они были вместе не так долго, но Моргана всегда чувствовала, когда он не договаривает.
- Но и о нем ты вспомнил. Ты все время держишь его в голове - с тех пор, как втянул меня в эту авантюру. Мы ведь отчасти и из Ура выехали, потому что твой дядюшка Витар намекнул будто мальчишка побывал в Логове и получил какой-то серьезный наказ у старших-Малиганов.
Сет недовольно засопел.
Он поднялся, подобрал с земли рубашку и накинул ее себе на спину. Опасного запаха крови это не притупило.
- Когда по истечении тринадцати лет судьба снова начинает сталкивать таких как мы... выродков из Выродков... это наводит на мысли. Нас таких осталось не много, грех не вспомнить одного из троих.
- Да-да, ты уже говорил об этом в Уре. Но почему сейчас?
Он пожал плечами
- Мы рядом с Фронтиром.
- И что с того? - ей приходилось вытягивать из него слова клещами, и это жутко злило импульсивную вампиршу.
Сет какое-то время молчал, кромсая ножом обугленные останки поросенка в поисках наименее сгоревших кусков. Его огромная туша жадно требовала пищи, особенно после известных упражнений, в которых Моргана меры проявлять не стремилась и спуска не давала. Она перевернулась на живот и завозилась на плаще, привлекая к себе внимание, а заодно пачкая его кроличьей кровью.
Сам виноват - так и не слизал.
- И что с того? - требовательно повторила она.
- Тебя никогда не занимало, почему он стал так знаменит? Ведь всего одно настоящее деяние, один подвиг - а имя Лисьего Хвоста здесь звучит и передается из уст в уста. Даже меня уже не помнят, а ведь не далее, чем шесть лет назад я уничтожил здесь могущественную тварь, в зародыше погасив новый Бунт нечисти. Ришье же со своим подвигом прогремел и того раньше, но эхо разносится по сей день. Появились даже двойники!
