Дженнифер Робертсон - Разрушитель меча
Его темное Южное лицо, старше моего, было необычно мрачным и серьезным. В ответ он только кивнул.
Я оскалил зубы в ухмылке.
— Посмотри на это с другой стороны, Аббу — ты наконец-то сможешь правдиво сообщать всем, что ты самый лучший.
Он поднял свой Южный меч и выдавил жалкое подобие улыбки.
— А это и сейчас правдиво.
Я не смотрел на Дел. Я наклонился и поднял меч.
— …ничего?.. Тигр? — отважилась она, и я понял что стою уже боги знают сколько времени, ожидая, когда же что-то случится.
Я задумался.
— Колено болит, — сказал я. — Глаза болят как в аидах. И мне по-прежнему очень нужно окунуться в воду, — я выгнул брови. — Кажется ничего не изменилось.
— Он… там?
Я посмотрел вниз на меч в моих руках. Самиэль почернел наполовину от кончика. Мои пальцы с синими ногтями, сжимавшие рукоять, были бледно-белыми и кожа на них шелушилась, но чернота не пыталась добраться до них.
Снаружи ничего. А вот сколько его внутри?
— Он там, — наполовину правдиво сообщил я, кивая на меч. — Но… думаю, он ранен.
— Ранен? — бросил Аббу. — Сначала ты хочешь, чтобы я поверил, что в твоем мече волшебник, а теперь выясняется, что он еще и ранен? — Аббу шлепнул свой меч в перевязь за спиной. — По-моему ты все придумал. Мне кажется, что во всем этом нет ни капли правды, а ты сочинил эту сказку, чтобы у тебя был повод отказаться танцевать со мной. Потому что ты знаешь, что проиграешь.
— Конечно проиграю, — согласился я. — У меня сейчас только одно колено.
Он помрачнел.
— И сколько еще ты собираешься на него ссылаться?
— Это правда, — тихо сказала Дел. — На чем мне поклясться, чтобы ты поверил?
Аббу усмехнулся.
— Ну, баска…
— Бросьте, — потребовал я. — Мне действительно кажется, что ему больно, — я хмуро посмотрел вниз на меч. — Я не могу сказать вам почему, просто ощущение другое. Что-то вроде… кровоподтека, — я уставился на них, понимая как это звучит. — Он чувствует почти то же что и я: как будто лошадь долго гнали, а потом внезапно остановили.
— Поэтично, — сухо сказал Аббу. Он лениво потер покрытое шрамами горло — много лет назад мой деревянный меч нанес удар, который едва не погубил Аббу. — Ну так что мы будем делать? У тебя только одно колено, магический меч с кровоподтеком… — он рассмеялся. — Надо бы все же бросить тебе вызов…
Дел напряглась. Оба мы знали, что она собиралась сказать, но Аббу остановил ее, предостерегающе подняв руку.
Пока его рука медленно опускалась, он задумчиво рассматривал ее.
— Мы так и не закончили танец, начатый в Искандаре.
— И не придется, — вмешался я. — Мне все равно, что у меня с коленом, я буду танцевать. Я устал от того, что Дел все время занимает мое место.
Как я и ожидал, Аббу улыбнулся; его ответ был ясен.
— Ну? — наконец не выдержала Дел, осведомленная в привычках — и мыслях — мужчин. — Так что вы решите?
Аббу и я долго многозначительно смотрели друг на друга. Потом он закончил спор.
— Аиды, — вежливо начал он, — мне это совсем не нужно. Да и деньги небольшие, — он похлопал по кошельку, свисавшему с пояса. — Шодо всегда говорил, что на деньги не купишь настоящую дружбу — или настоящее соперничество. На последний танец мы с Песчаным Тигром пойдем по другой причине.
— За очень большие деньги? — усмехнулся я.
— Совершенно верно, — медленно протянул он, поворачиваясь к своей лошади. — Если бы я был на вашем месте, я бы не ездил в Джулу.
— Почему? — спросила Дел. — Если придется…
Он оборвал ее:
— Если придется, то придется не ездить, — шутки кончились. Аббу был серьезен. — Да, меня просили выследить вас обоих, захватить вас и вернуть в Искандар. Потому что Сабра точно знает, кто убил ее отца. В отличие от племен, ее не интересует джихади. Она просто хочет отомстить.
— И ты работаешь не нее, — сказал я.
— Я работаю на женщину? — он усмехнулся. — А как ты думаешь, Песчаный Тигр? Ты раньше был Южанином.
Он хотел меня задеть и у него это получилось.
— Раньше?
Аббу вскочил в седло и развернул лошадь мордой к нам.
— До того, как ты пересек границу, и не только в прямом смысле, — он небрежно махнул рукой, показывая на Дел и Самиэля. — Северный меч и Северная женщина, — ухмылка его была озорной и хитрой. — Но должен признать, что ради одного из них я бы тоже многим пожертвовал.
Я мрачно покосился на него.
— Проваливай отсюда в аиды.
— Подожди, — вмешалась Дел.
Он придержал лошадь и удивленно обернулся.
— Ты работаешь на нее? — тихо спросила она.
— Тебе бы давно самой следовало понять, — ответил он и кивнул на меня. — Тигр знает, спроси его.
Дел ждала, пока он не уехал.
— Ну?
— Нет, — ответил я.
Голубые глаза недоверчиво прищурились.
— Почему ты так уверен? Ты сам говорил, что он тебе не друг, да и Аббу тебя другом не считает. Откуда ты знаешь, что он не врет?
— Он не работает на нее. Потому что если бы работал, сделал бы то, для чего его наняли: пригласил меня в круг, забил меня в аиды и притащил в Искандар.
— Думаешь он справился бы с тобой? — спросила Дел как-то странно посмотрев на меня.
— Сейчас у меня только одно колено, со мной легко справилась бы даже мать Рашада, — я приподнял меч. — Поверь, баска, если бы его наняли — женщина-танзир или любой мужчина — он сделал бы свое дело. Аббу Бенсир всегда выполняет договор.
Под внимательным взглядом Дел я занялся своим коленом: вытянул ногу до щелчка, снова согнул ее, проверяя нет ли улучшений.
— Как ты? Я серьезно, Тигр, как ты?
Вопрос касался не колена. Дел успела хорошо меня изучить, но я еще мог кое-что скрывать от нее.
Я фыркнул и изобразил усмешку.
— Как? Не знаю. Все болит, ноет. Я устал. Пахнет от меня омерзительно. Я чувствую, что меня избили и снаружи, и изнутри, — я осторожно повернулся и похромал к моему одеялу, разложенному рядом с маленьким костром. — Я очень устал от этой истории.
Дел следила как я присаживался, не пытаясь помочь. Я привычно отложил меч в сторону — пока он был спокоен — и начал раскручивать полоски ткани, перетягивавшие колено.
Дел еще не решилась убрать меч.
— То, что ты сказал… что ты спросил. Раньше, — заговорила она. Я чувствовал, что ей стыдно задавать вопрос, но беспокойство пересилило. — Почему ты спросил где он?
Я небрежно пожал плечами, продолжая разматывать рваную ткань, которая когда-то была бурнусом борджуни.
— Я не сразу пришел в себя, — раскрутив последние витки, я выставил колено на обозрение. Налюбовавшись, я осторожно ощупал его указательным пальцем, проверяя насколько болезненна припухлость. — Не так плохо, — заметил я. — Через день или два будет гораздо легче. Тогда Аббу может возвращаться и с чистой совестью предлагать мне долгожданный танец.
