Михаэль Пайнкофер - Князь орков
— Вот и все, — сказал на прощание карлик. — Было очень приятно иметь с вами дело.
— Приятно, — эхом отозвался предводитель и раскатисто захохотал, а его люди поддержали его грубым смехом. Затем они отвязали канаты, взошли на борт и подняли сходни. Парус закрепили, судно оттолкнули от скалы деревянными шестами. Сшитые в огромное полотно звериные шкуры, исполняющие роль ветрил, стремительно уносили буер прочь. Он со скрежетом несся по волнам из льда и снега и вскоре скрылся из виду.
Люди Ортмара уже готовились пуститься в обратный путь, а предводитель все смотрел варварам вслед. Выражение его лица было настолько задумчивым, что Талин заметил это.
— Что с тобой? — спросил он. — Что-то не так?
— Не знаю, — пробормотал Ортмар. — Просто предчувствие — мне кажется, что с этим варваром мы имели дело в последний раз…
8. Дарр аохг'хай
Около полудня Бальбок не выдержал.
Будучи орком, он по природе своей был нетребователен и непритязателен — но два дня и две ночи быть запертым в деревянном ящике, через щели в котором проникало ровно столько воздуха, чтобы не задохнуться, было уж слишком даже для него.
Под покровом ночи и тумана они с Раммаром прокрались в лагерь карликов. Бородачи считали, что находятся в безопасности и не выставили стражников, поэтому орки смогли открыть и опустошить две емкости, стоявшие на запряженных быками повозках. Как и предполагал Раммар, внутри находилось оружие, которое предполагалось провезти контрабандой на другую сторону гор — мечи, пики и секиры для варваров, которые радостно проламывали там друг другу черепа. Пока карлики спокойно заливали в свои глотки пиво и громогласно орали свои жуткие песни, Бальбок и Раммар вытащили и спрятали содержимое одного бочонка и одного ящика, при этом, несмотря на неловкость Бальбока, они умудрились не издавать лишних звуков. Затем Раммар втиснулся в бочонок, а Бальбок вместе со штандартом и поклажей забрался в ящик. Там братья и сидели вот уже много часов, не шевелясь.
Холод, царивший под горой, и жуткое пение карликов Бальбок перенес нормально. Но под конец дико заныла спина, и у орка возникло чувство, что он вот-вот сломается, это не говоря уже о голоде. Долговязый опасался, что его желудок будет урчать настолько сильно, что карлики непременно это услышат.
Пиявки в болотах были последней пищей, которую довелось есть Бальбоку. Едва он закрывал глаза, как воображение начинало рисовать ему картины: куски мяса величиной с остров, плававшие в море из кровавого пива. К тому же в нос постоянно ударяла жуткая отрыжка из-за расстроенного желудка. Это еще сильнее мучило долговязого, просто сводило с ума.
Бальбок продержался два дня — ровно столько потребовалось каравану контрабандистов, чтобы пересечь штольню, которая вела на другую сторону горы. Еще утром третьего дня, когда карлики передавали товар, он сдерживался. Но к обеду ему срочно понадобилось вылезти из ящика. Ему хотелось двигаться, нужно было чем-то наполнить желудок, пусть даже это будет всего лишь парочка подмороженных варваров.
Ощутив прилив грубой, отчаянной силы, он уперся в крышку своей темницы. Дерево лопнуло с громким треском, во все стороны полетели щепки, и Бальбок вылез из укрытия точно дервиш, с секирой в лапах и оскаленными зубами — но далеко не такой ловкий, как предполагал.
Ноги, затекшие от долгого сидения в скрюченном положении, не держали. Бальбок рухнул с проклятием на губах, а вокруг него уже раздавались крики ужаса. Орк в отчаянии снова попытался встать и, когда ему это наконец удалось, увидел перед собой толпу людей.
В нос Бальбоку ударил ледяной ветер. Он находился на верхней палубе буера, где были сложены ящики. Над ним развевался грот, помогая судну набрать скорость, от которой захватывало дух.
— Что случилось? — крикнул Бальбок людям, не обращая внимания на тот факт, что они не понимают его языка. — Вы что, орков никогда не видели?
Варвары удивленно таращились на него. В своих грубых плащах из меха белых медведей, с рогатыми шлемами они были похожи на чересчур маленьких троллей — с точки зрения Бальбока, это было очень смешно. Против гномов и людей с востока он сражался, против северных варваров пока что еще никогда. Но это, пожалуй, ничегошеньки не значит. У всех людей красная кровь, но они, по мнению Бальбока, ничем не отличаются от гномов: точно так же не умеют сражаться…
— Ну, чего застыли? — выкрикнул он, оскалившись, словно хищник, и неловко выпрыгивая из ящика. — Вперед! Моя секира ждет не дождется, когда можно будет изрубить вас на мелкие кусочки!
Долго просить не пришлось, и вот уже первый человек напал на него. Жилистый великан бросился на Бальбока, размахивая большим двуручником.
Для орков все люди одинаково отвратительны из-за их гладкой, молочно-белой кожи, маленьких носов и страшных глаз. На этот экземпляр вообще было противно смотреть, а парень к тому же разинул свой узкогубый рот в громком крике, так что Бальбок смог разглядеть маленькие тупые зубки.
— Тихо мне! — прикрикнул на него Бальбок и ударил секирой. Удар настиг нападавшего, еще не успевшего разогнаться как следует, и отрубил ему руку по самую ключицу. Вот тут парень принялся орать по-настоящему, а фонтан красной крови, хлынувшей из обрубка на палубу, вызвал у его товарищей некоторое уважение.
Хотя и ненадолго.
Вот они уже справились со своим ужасом. На этот раз к Бальбоку прыгнули сразу три воина, а четвертый тем временем взбирался на сложенные ящики и бочонки, чтобы напасть сверху.
Металл лязгнул, когда секира орка попала на клинки варваров. Бальбок ногой оттолкнул среднего нападавшего. Острие меча, от которого Бальбок едва увернулся, метнулось вперед, и на миг ему показалось, что солнце померкло, когда на него обрушился мощный боевой молот. Удар был нацелен на макушку орка, и, если бы в последний миг Бальбок не поднял секиру и не принял большую часть удара на древко, мозги его превратились бы в кашу. А так ему досталась только малая толика усилия, которого все равно хватило на то, чтобы как следует смять шлем и прокрутить перед глазами пляску звезд.
Оглушенный, Бальбок попятился и не придумал ничего лучше, как молотить секирой направо и налево, чтобы держать врагов на расстоянии. Более того, он даже один раз попал, потому что какой-то варвар умудрился подлезть прямо под острие орочьего оружия и теперь валялся со вспоротым животом. Другой же воин воспользовался тем, что орк оглушен, и кидался на него, словно дикий зверь.
Орк рухнул спиной на палубу, над ним мелькала отвратительная физиономия врага. В стальных с синеватым отливом глазах варвара сверкала жажда крови, его светлые волосы торчали клочьями, словно пылающий костер. С ликующим кличем северянин собирался было вонзить Бальбоку меч в живот, когда орк заметил силуэт на фоне неба. То был четвертый варвар, взобравшийся на ящики; он как раз собирался прыгнуть, держа в руках занесенный для смертоносного удара меч.
