Сергей Пономаренко - Ведьмин подарок
Мила совсем поникла, она шла, опустив голову, с мокрым от слез лицом, с размазанной тушью под глазами. Это состояние было мне знакомо — сама не раз испытывала подобное.
Мы молча спускались по аллее. Пьянящий запах осени — чуть подпревших листьев, образовавших желто-буро-малиновый ковер под ногами, который приятно шуршал, — завораживал и успокаивал, устремляя мысли в никуда, а глаз ласкали золотистые и багряные кроны деревьев, окружающих нас со всех сторон. В самом деле, «у природы нет плохой погодыа каждая погода благодать». Осень, с ее дождями, ветрами, насморком и гриппом, порой преподносит такие чудные дни, что они надолго сохраняются в памяти. Вдруг я заметила на бетонном парапете, опоясывавшем, словно змея, аллею, надписи: «Эмо — гибрид готов и барби»; «Эмо — плаксивые, слюнявые мальчики и девочки — гермафродиты»; «Готы — подонки, любители потрахаться на кладбищах»; «Эмо — это готы, которых мама не пускает на кладбище». Мила тоже заметила написанное и первой прервала молчание:
— Это пишут антиэмо и антиготы. Они хуже готов — охотятся на нас, избивают, стригут, рвут нашу одежду.
— Никогда я не думала, что в городе за внешним спокойствием кроются такие вещи. Ненавидеть людей лишь за стиль одежды — это нонсенс Хотя, как я поняла, готы и эмо очень похожи друг на друга уже тем, что хотят выделиться, им необходимо отличаться от окружающих людей.
— Пиплов, — презрительно уточнила Мила. — Эмо и готы разные!
— Не буду спорить, — миролюбиво сказала я. «Когда вернусь к журналистике, обязательно напишу про эти субкультуры статью». — Давай спокойно поговорим. Мила. Из твоих недоговоренностей я сделала вывод: Ингу никто не похищал, она чего-то боится и где-то скрывается Это так?
Мила молча отрицательно замотала головой, и зародившаяся у меня надежда угасла.
— Так Ингу все же похитили?
Мила согласно кивнула. Хоть такой, но все же диалог меня пока устраивал.
— Ты знаешь, кто это сделал? Мила неопределенно пожала плечами.
— Почему же тогда ты считаешь, что Инга жива? Это лишь твое предположение? Мила снова кивнула.
— Мила, это разговор немого и глухого меня начинает раздражать. Ты можешь со мной поговорить по-человечески? Какие тебе нужны гарантии, что это останется между нами?
Мила достала из-под плаща необычный массивный крест, верхняя часть которого заканчивалась кольцом:
— Поклянитесь на анкхе — он не прощает предавших клятву и сурово наказывает их.
Форма креста смутно что-то напомнила, но мне было не до воспоминаний, ведь появилась возможность откровенно поговорить с Милой и узнать, что кроется за ее недомолвками.
Я взяла в руку крест (он был теплый, согретый телом девочки) и торжественно произнесла:
— Клянусь никому не говорить о том, что узнаю, и пусть меня покарает… — я вопросительно посмотрела на Милу: «Кто должен покарать меня?», — но та молчала, то ли не поняв немого вопроса, то ли по другой причине, — …могущественная сила, заключенная в этом кресте, — выкрутилась я. — Этого достаточно? Надеюсь, есть землю мне не придется? — поинтересовалась я.
— Это очень страшная клятва, и не относитесь к ней так легкомысленно, — серьезно сказала Мила.
«Страшнее не бывает», — мысленно улыбнулась я и, состроив мрачную физиономию человека, отвечавшего за свои поступки, спросила:
— Поговорим?
— Хорошо, что вы хотите знать?
— Где может находиться Инга, что с ней и как можно ей помочь? — быстро произнесла я.
— Мы думаем, что Ингу похитили готы, где ее прячут, не знаем, лишь предполагаем, что в ночь на первое ноября.
Они ее обязательно приведут на старинное кладбище — у них там будет большой сбор.
— Откуда ты это знаешь? — удивилась я.
— Пусть готы, анти-эмо и прочие считают нас слезливыми мальчиками и девочками, но мы не такие, и в этом они скоро убедятся — мы не дадим в обиду нашу Ингу!
— Где это кладбище находится?
— Этого я вам не скажу — это наше дело, и мы доведем его до победного конца.
— Выходит, это произойдет сегодня ночью? — Я ахнула, вспомнив, что это за ночь. — В праздник Хеллоуин?
— В ночь Самайна — так называли это кельты и их жрецы — друиды. Позавчера начался Самайн — Дни Безвременья, а этой ночью наступает их пик — Сид, царство мертвых, открывает свои тайны. В это время исчезает граница между мирами живых и мертвых. Готы верят, что в эту ночь раскрываются холмы, на свободу вырываются силы хаоса и в мир людей проникают бессмертные. Если в это время находиться на древнем кладбище и провести некие обряды, можно получить власть над бессмертными.
«Похоже, ребятишки заигрались, их увлечения эзотерикой — совсем не детские невинные забавы».
— Зачем готам нужна Инга?
Мила пожала плечами, но все же ответила:
— Готы считают, что магические способности при общении с духами наиболее проявляются на кладбищах, поэтому там и проводят свои ритуалы. Зачем им нужна Инга, я не знаю.
— Это не готы, а настоящие сатанисты! — возмутилась я. — Где они могут прятать Ингу столько дней?
— Не знаю. Мы пытались это узнать, но безрезультатно, — вздохнула Мила.
— А эти готы — кто они? Ты их должна знать.
— Кое-кто из них учится в нашей школе, но их глава, Дом, уже несколько лет как окончил соседнюю школу. Подобные записки с угрозами мы получали и раньше, но всерьез их не воспринимали. Пapy раз готы потрепали наших парней, но не серьезно, больше попугали. Анти-эмо — это звери, я уже говорила о них, один мальчик из нашей школы даже попал в больницу после встречи с ними.
— Но ты все равно уверена, что Инга у готов?
— Мы так предполагаем… — Особой уверенности в ее голосе я не уловила.
— Я так поняла, что ночью вы тоже будете на том кладбище — хочу пойти вместе с вами.
Мила, помедлив, произнесла:
— Теперь вы связаны с нами клятвой, и я думаю, что мне удастся уговорить ребят. Но в любом случае, какое бы ни было наше решение, помните: вы дали клятву молчания, и, если ее нарушите, вам не миновать беды.
— Конечно, я помню о клятве, — согласилась я, подумав: «Нарушение клятвы во имя жизни человека есть благо. И никакие угрозы меня не испугают — я ее нарушу, если это поможет спасти Ингу».
— Подвезите меня к метро, вечером я позвоню вам и сообщу о нашем решении — идете вы вместе с нами или нет, — сказала Мила и взглянула на часы.
Мы быстрым шагом двинулись к моему автомобилю.
Глава 12
Дома мой оптимизм пошел на спад, меня охватили тревожные раздумья. Самым разумным было рассказать обо всем Стасу, и пусть он принимает меры, но тогда я нарушила бы клятву, данную девочке. Я не боялась мифических угроз Милы, связанных с крестом, но чувствовала в нарушении своего слова нечто нечистоплотное, грязное, которое будет мучить мою душу. Если бы я знала наверняка, что это поможет вернуть Ингу, то не задумывалась бы ни на секунду. Рассказанное Милой было больше похоже на детские фантазии, которые она безуспешно пытается связать с реалиями жизни. Похоже, она сама не особенно верила в то, что Ингу удерживают готы.
