Майкл Нортвуд - Поединок
Внушительное по размерам сооружение шириной в пять сотен и длиной в семь сотен шагов представляло собой скорее остатки ровных, гладких стен с провалившимися окнами и дверными проемами.
Собственно, осталось от здания немногое: один нижний этаж и чуть меньше половины второго – но и этого хватило, чтобы Деггубэрт ощутил себя ничтожной пылинкой.
Ни стекол в окнах, ни самих дверей в пустых косяках уже давно не имелось, а на подоконниках первого этажа налипли затвердевшие слои грязи. Из-под небольших ровных квадратных площадок под дверными проемами пробивались кустики травы. Некоторые уже сгорели на солнце и завершили свой жизненный цикл, другие еще трепыхали крошечными желто-зелеными листками на слабом ветру. Внутри здания было темно и сыро: видимо, неведомые строители старались, чтобы обитатели здания не так сильно страдали от жажды и палящего зноя, как путник среди песков.
А дальше, начиная от дальней стены, простиралась до самого горизонта ровная серая поверхность, чем-то похожая на стены самого сооружения и также кое-где прореженная клочками травы – уже сплошь высохшей. «Что это может быть? – изумился Деггубэрт, забыв о боли в шее и широко раскрытыми глазами рассматривая удивительное строение и нереально гладкую поверхность равнины. – Для чего такое нужно? И кто это строил?!» – но он не находил даже самых неправдоподобных ответов на свои вопросы. А когда смотритель достиг взглядом линии горизонта, он уже не смог даже удивиться.
Небо там сияло, но не светом солнца, а каким-то другим – более ярким, и в то же время не столь слепящим. Во всяком случае, на этот свет Деггубэрт мог смотреть, не щурясь по привычке. Но даже эта яркость не скрывала темных очертаний колоссальных фигур, схожих с человеческими, неподвижно высившихся над равниной. И сразу стало понятно, что невероятное сияние исходит именно от тех силуэтов.
В голове Деггубэрта все помутилось, ноги предательски задрожали, мир вокруг поплыл и закачался, увиденная картина распалась на мелкие осколки, в ушах зазвенело и сразу же стихло, свет солнца стремительно потускнел, вершина глинистого холма, на которой он стоял, поднялась и ударила в лицо. Последнее, что почувствовал Деггубэрт, перед тем как окончательно потерять сознание, – как он скатывается вниз по холму, к углу странного сооружения, в невысокие заросли зеленоватой травы, и нечаянно срезанная клинком былинка падает на щеку неподвижно лежащего смотрителя…
* * *
«Это все от усталости», – возникла в голове первая мысль, и Деггубэрт пошевелился. На щеке лежала, щекоча кожу, засохшая травинка. «От усталости и от ожога проклятой твари, – появилась вторая мысль, и вслед за ней тут же пришла третья: – А еще очень хочется пить. Пить и есть».
Смотритель открыл глаза, с трудом разлепляя тяжелые веки.
– Жарко, – сказал кто-то рядом с лежащим, и Деггубэрт приподнялся, чтобы разглядеть, кто обращается к нему.
Поблизости никого не было.
«Показалось», – пожал плечами смотритель и потрогал доспехи. Они составляли прекрасную надежную защиту.
– Солнце сильно палит, – опять сказал кто-то поблизости усталым голосом, и Деггубэрт вскочил с места, чтобы наконец увидеть неизвестного.
Ни у стены здания, ни на холме не изменилось ничего, и смотритель по-прежнему был один. Растревоженный резкими движениями ожог саднил, вызывая ноющую боль, и Деггубэрт перестал озираться: нужно было поскорее заняться раной.
В кожаной фляге еще оставалось немного воды из озера, и смотритель решил приберечь ее для лечения. Он присел к той стене таинственного здания, где отсутствовали оконные и дверные проемы, и снял с себя доспехи.
Отдохнувшее за время беспамятства тело приятно расслабилось, но Деггубэрт напомнил себе, что впереди ему предстоит, возможно, нечто еще более сложное, чем схватка с детенышем громадного паука.
«Сейчас бы домой, на вышку, – мечтательно подумал он. – Выспаться в безопасности за крепкими стенами, посидеть вечером у очага, отдохнуть от ежедневных мелких стычек с многоногими, почитать «Словарь»… пожевать пожаренных кактусов с пряным соусом, выпить на сон грядущий кружечку приятно пахнущего травяного чая… Вот только Мирейна с Ларсом вряд ли удастся увидеть!..»
Деггубэрт промыл обожженную часть шеи, иначе рана осталась бы грязной и загноилась. В походной сумке еще оставалось немного снадобья против подобных ран, и смотритель тщательно покрыл толстым слоем мази розовую, выделяющую сукровицу плоть, после чего принялся выщипывать нитки из обтрепанного края рукава, чтобы наложить их сверху.
– Болеет, – сказал кто-то совсем рядом с ним, но уже совсем другим голосом, чем прежде, и Деггубэрт, вздрогнув, уронил коробочку с мазью в траву. Хорошо хоть, успел закрыть лекарство крышкой, вырезанной из скорлупы овального, величиной с кулак, волосатого ореха.
«Снова показалось? – подумал смотритель, с недоверием оглядываясь по сторонам. – А может, и впрямь головой ударился, падая с вершины холма? Но войлок в шлеме должен смягчить удар, да мне и больно-то не было…»
Он вспомнил, что сразу после гибели младших смотрителей долго слышал какие-то голоса, но уж больно чуждыми и неживыми они показались; эти же, наоборот, вполне приятные и не вызывают особой опаски.
Пошарив рукой в траве, Деггубэрт нашел коробочку и принялся накладывать корпию; он думал о том, как было бы хорошо, если бы рана зажила поскорее, и тогда уж точно ничто не помешает ему выбраться к человеческому жилью.
– Давно тут таких существ не было, – опять произнес новый голос.
Смотритель так и замер на месте, но неизвестный себя не выдал ни единым движением, пусть даже почти бесшумным, ни одна посторонняя тень не скользнула в пределах взгляда Деггубэрта. Воин закончил возиться с раной, вновь облачился в доспехи, поиграл мускулами, убеждаясь, что вполне способен противостоять невидимому врагу, и проверил оружие.
На металле топора и меча опытный взгляд Деггубэрта заметил несколько крошечных выщерблин, не укрылось также от него и то, что оба лезвия слегка затупились.
– Проклятье! – буркнул смотритель. – Нужно наточить. Но как?
Он пощупал стену здания, нашел, что она вполне прочная, и начал точить меч, но чуть не уронил оружие себе на ногу, опять услышав загадочный голос:
– Осторожнее спускайся!
Однако теперь Деггубэрт успел заметить, откуда шел этот голос, и посмотрел туда.
По стене здания, шагах в сорока от него, спускаясь со второго этажа к травяным зарослям, ползли две большие светлые улитки – каждая размерами чуть больше головы Деггубэрта. Одна двигалась с нескрываемым трудом, вторая – чуть порезвее. Отстававшая улитка была толще, завитки ее спиралеобразной раковины выглядели более шершавыми, даже слегка растрескавшимися. Вторая то и дело вытягивала свои смешные глазки-рожки, словно бы удивленно взирая на мир. На несколько мгновений она застыла на месте, поворачивая головку в разные стороны, и наконец уперлась взглядом в Деггубэрта, после чего смотритель опять услышал голос:
