Никоноров Александр - Достичь смерти
Девочка смотрела на него пустыми глазницами. Вместо глаз - провалы с запекшейся кровью. Левый висок и часть лба отсутствовали и представляли собой смятое нечто с зияющими костями и неправдоподобно ярким мясом. Волосы пучками налипли к ране. Непрерывно лилась кровь, пачкая платье.
Воин осторожно сделал шаг назад и стиснул зубы.
- Тебе... Тебе больно?.. - проглотив комок, спросил он.
Девочка вперилась в него невидящим взглядом и надула губки.
- Дяденька, за что?
Она провела рукой по лбу и вытерла испачкавшуюся руку о платье. Переписчик не нашел, что ответить.
- За что, дяденька? За что?
Девочка шагнула к нему. Сарпий развернулся и побежал. Мимо горящих останков дома, мимо упавших колонн и устоявших стен, и только вслед, совсем рядом, доносилось обиженное "за что, дяденька?"...
Он спрятался от нее. Кажется, в лучшие времена это было театром, теперь же - горящие камни и разрушенная сцена. Сарпий сел, прислонился к ней спиной. Он прикрыл глаза и откинул голову назад, переводя дух. Девочка не выходила из головы. Тоненький голосок звучал так горько... Переписчик стиснул зубы и ударил кулаком в землю. Звук шагов. Сарпий насторожился. Он открыл глаза и едва не закричал.
Среди горящих лавочек и какого-то реквизита прямо на углях стояла нагая женщина с округлым, измазанным гарью животом. Заметив, что Сарпий смотрит на нее, женщина маленькими неловкими шагами направилась к воину. Ни с того ни с сего живот женщины разорвало. Переписчик охнул, на лицо попало несколько капель крови. Женщина не остановилась. Сарпий видел, как с каждым шагом из раны мелкими толчками била кровь, розовато-белесые внутренности орошало алым.
И вновь Переписчик хотел удрать. Бежать сломя голову и не оборачиваться. Бежать, пока не откажут ноги. Женщина остановилась в двух шагах от него и положила руки на живот. Грустная и поникшая, она не отрывала глаз от воина. Руки вцепились в края раны и раздвинули плоть в сторону. С хлюпающим треском кожу расходилась в стороны.
- Разве мы это заслужили? - злобно спросила женщина.
По лицу текли слезы, вытянувшиеся во всю ширину руки крепко сжимали плоть. Между пальцев сочилась кровь. Сарпия пригвоздило.
- Разве мы это заслужили?! - еще громче повторила незнакомка.
Переписчик посмотрел на нее, опустил взгляд на живот и не смог сдержать приступ тошноту. Там, среди кровавого месива, лежал не до конца оформившийся плод. Небольшой, похожий на бобовое зернышко, молочного цвета с коричневыми вкраплениями. Его маленькие ручки с намеком на пальчики были прижаты к груди, большая лысая головка повернулась к Переписчику и вперилась черными глазами-бусинками, подернутыми пленкой.
Его вырвало еще раз.
Женщина запустила руку в живот, пошвырялась во внутренностях и ласково погладила пальцем по головке плода.
- Заслужили?! - закричала женщина и дернула за пуповину.
Мир поблек.
Когда Сарпий очнулся, он нашел себя на поле боя. Кругом - изувеченные трупы, повсюду оружие, отрубленные руки, изломанные ноги. И кровь. Земля была влажной. Переписчик сделал шаг, и под подошвой сапога чавкнуло. На поверхности земли проступила кровь, как если бы он шел по болоту. Из-за спины донеслись точно такие же звуки. Сарпий обернулся.
К нему ковылял солдат. Пожилой мужчина с пышными усами и грязном драном кителе. У военного недоставало правой руки, а левая нога была вывернута под неестественным углом - стопа заворачивалась вовнутрь.
- Я справился с потерей, - хрипло сказал он и кивнул на болтающуюся культю. - Я даже смог устроиться на работу и содержать родную мать. Теперь я не смогу обеспечить ни ее, ни себя! Ради кого? Ради чего я выжил на войне?!
В третий раз Сарпий подумал о том, чтобы убежать, но его ноги утопли в багровом болоте по колено. Он попробовал вытащить ступню, но вместо этого провалился по пояс.
- Для кого мне жить?! Не осталось ни души! - ревел солдат.
Сарпий почувствовал, что плачет.
- Прости... - промолвил он.
- Ради чего?! Все умерли! Умри и ты!
Он поднял культю. Она удлинилась. Теперь это было подобием щупальца, и оно росла, приближаясь к Переписчику. Отросток обвил шею Сарпия. Тот закричал, но культя заглушила крик - заползла в рот и пошла вниз по пищеводу. Переписчик, содрогаясь в рвотных позывах, ощущаю горькую желчь, чувствовал, как все внутри переворачивается, сжимается и тормошится. Брызнули слезы. Он взвыл. Протяжно и не по-человечески.
Резкая вспышка боли.
6
Сарпий вскрикнул и проснулся. Во рту было горько. Кажется, его и вправду вырвало. Слепая девочка и компания еще преследовали его. Дыхание Переписчика участилось, его бил озноб. Костер погас. Сарпий закутался в плащ еще сильнее и резко помотал головой, стряхивая остатки сна. В темноте нашел флягу и сделал пару глотков, споласкивая рот.
- Что такое... - пробормотал он.
Что-то было не так.
Переписчик прислушался к
воздушной глади
и с неприятным удивлением осознал, что вой не прекратился. Ему стало страшно. Вой шел отовсюду. Надсадны стоны умирающих словно раздавались в голове Сарпия. Он осмотрелся. Нор'Шаран все так же тих и безмятежен, разве что какая-нибудь ящерка пробежит по камню, шкрябая коготками, или осыпится кучка гранита.
Переписчик встал и подошел к обрыву. Ночь темна, луна скрылась за облаками, языки пламени Огневеющей все еще облизывали небо. Сарпия привлекло молочное свечение где-то внизу. Стоя на краю, он увидел их.
Средь шахт и разломанных плит шеренгами шагали призраки и тяжко выли. Голые, изувеченные, они медленно брели вдоль разверстых ямин. Оттуда торчали прозрачные руки, которые цеплялись за землю бесплотными пальцами и гребли, гребли, гребли. Вой и крики не смолкали.
Воздушная гладь
беспрерывно колебалась и вибрировала. Переписчик понимал, как много в них боли и безысходности.
Легионы призраков волочились через Нор'Шаран. Ямы полнились неумолчными криками. Сарпий с трудом сглотнул и прищурился. Жуткое зрелище пригвоздило его. Он застыл. Изо рта шел пар. Неожиданно температура понизилась, стало холодно. Плащ прижался к телу Переписчика.
Воздушная гладь
заходила ходуном. Сарпий обернулся и обмер.
Перед ним стояли призраки. Полусгнившие лица, страшные оскалы с длинными клыками, лохмотья, что изгибались лентами точно туман. Из ощерившихся пастей вырывались облака пара, формировавшиеся в черепа. Их становилось все больше. Молчаливая процессия медленно приближалась к Переписчику. Отступать было некуда. Стараясь совладать с приступом паники, Сарпий принялся перебирать варианты, но ни одна из мыслей не задерживалась хоть на сколько-нибудь - голова опустела, все заполнилось ледяным страхом.
