Анна Зимовская - Саша Лойе и черный маг
К вероятным избиениям Саша прибавила очевидное изнасилование. Это ее дико взбесило. "Да как они смеют! Твари! Дайте только выбраться, поубиваю всех к чертям собачьим!"
Лойе что есть силы дергала руками и ногами, мотала во все стороны головой и громко мычала сквозь кляп. Насильникам праведный гнев женщины пришелся не по вкусу. Получив две зубодробительные оплеухи и жестокий удар в живот, Саша затихла.
Послышались шаги. Дверь захлопнулась, щелкнул замок. Наступила звенящая тишина.
В одиночестве Саша взяла себя в руки и подумала о том, что же произошло. Ее поймали, спутали как овцу и приволокли на бойню. При чем похитители знали, что она ведьма. И приняли меры предосторожности.
Как обезвредить ворожею? Если удалось схватить супостатку, нужно сделать следующее. Связать по рукам и ногам, спутать большие пальцы и мизинцы, заклеить глаза и рот. Сорвать с ведьмы все амулеты, накинуть ей на шею заговоренную ладанку со смесью из руты, пиона, зверобоя, корня сатириона, гвоздями с гроба самоубийцы и речным песком.
Все это с ведьмой проделали, так что колдовать она не могла. Ладанка давила на грудь, будто каменный жернов, и мешала сосредоточиться. Саша не могла вспомнить ни одного заклинания. Даже духов-помощников вызвать не могла. Слова шаманской песни путались и ускользали из памяти. Лойе была крепко-накрепко привязана к своему телу. Ведьма не могла выскользнуть в нижний предел и спрятаться там, пока ее физическую оболочку насилуют и пытают. Она поняла, что выпьет боль до последней капли.
Саша привыкла к риску. Она играла в смертельно опасные игры с сильными противниками. Вызывала на магический поединок колдунов, приручала духов-помощников, вызывала демонов из преисподней, ловила дийя. Ведьма шла на битву спокойно и с достоинством, понимая, что проигрыш равняется смерти. Саша была по натуре бойцом. Она могла умереть, но не сдаться.
Сейчас на душе у нее было неспокойно. Ее душили ярость и ненависть. "Черт возьми, до чего я дожила! Кто мои убийцы?! Шпана позорная, вот кто! Грязное отребье! Позорище. Сашу Лойе, Великую и Ужасную, изнасиловали и убили тупые гопники! И дурни к тому же редкостные. Палладий от серебра отличить не могут. Мои гаджеты стоят столько, что жить можно далеко не один месяц. Одни часы Картье можно сбыть минимум тысяч за сто. Но эти уроды еще полбеды. Жлоб, жлоб, жлоб… Вот кто меня заказал. Ему что-то от меня надо. И лучше бы он пришел раньше, чем эти уроды меня изнасилуют."
В замке повернулся ключ, скрипнула дверь. Саша затаила дыхание. Тяжело застучали ботинки. Кто-то подошел к ней сзади и стащил мешок.
Саша зажмурилась, потом часто заморгала, чтобы привыкнуть к свету. Она находилась в просторной комнате с высоким потолком. Строители залили стены толстым слоем серой шпаклевки и не стали выравнивать, бетон так и застыл волнами. На цементном полу собрались лужи, натекшие с сырого потолка. Наверху тускло моргала оголенная лампочка. Саша сидела на стуле посередине комнаты, рядом на колченогом столе лежала небольшая спортивная сумка.
Человек обошел Сашу и стал напротив. Он наклонился вплотную и злобно прошипел:
— Ну что, сука. Вот и встретились.
Саша смотрела на невысокого тщедушного мужчину лет тридцати. У него было узкое лицо с мелкими крысиными чертами, бледная нездоровая кожа, лоснящаяся на носу и подбородке. Крашенные волосы кардинально черного цвета резко контрастировали с шатенистыми бровями и эспаньолкой.
Незнакомец был одет в черные готские шмотки: длинный плащ, кожаные штаны, рубашка искусственного шелка, высокие ботинки на шнуровке. На шее мужчины болтались три активных амулета — серебряный триквир, железный кельтский крест и свинцовый глаз Шивы. Тонкие крючковатые пальцы украшали массивные кольца с камнями силы — кварцем, аметистом и змеевиком.
Саша внимательно рассмотрела внушительное магическое снаряжение. Можно подумать, что мужчина приготовился к бою с высшим демоном никак не ниже ранга Тетраграмматона. Но все амулеты предназначались для защиты от одной единственной ведьмы. Саши Лойе. Похоже, незнакомец ее боялся. Это плохо. У людей есть привычка расправляться с теми, кого они бояться. Особенно если враг связан и беспомощен.
— Значит не узнаешь меня, да?! — заорал мужчина, и слюни брызнули ему на подбородок. — Ты похерила все мои планы! Годы тяжкой работы спустила в унитаз. И ты меня даже не узнаешь?! Я Стан. Константин Стан!
Тонкие пальцы собрались в кулак, и мужчина с размаху ударил Сашу по лицу. Острые камни перстней вспороли кожу на скуле. Голова Саши откинулась назад. Сквозь туман боли и оглушения женщина почувствовала, что кровь сочится по лицу и капает на ключицу.
"Больно-то как! — подумала Саша. — Да, блин, хоть Бонд, Джэймс Бонд. Тоже мне знаменитость — Константин Стан! Хотя если напрячь мозги, то имя вроде знакомое…" Но точно вспомнить Саша не могла, сколько бы ее не били.
Константин Стан был самым знаменитым телемагом в стране. Сам себя он называл магистром черной магии. Недавно Константин с размахом отметил свой тридцатилетний юбилей. Его имя беспрестанно мелькало в интернет проектах, таблоидах и телешоу.
Стан крутил романы с известными красавицами, постоянно с кем-то скандалил и тогда грозился наслать на оппонентов проклятие. И действительно его врагов преследовали всяческие несчастья. Было это результатом порчи или простым совпадением, никто точно не знал. Но слава шла впереди него.
Стан был человеком харизматичным и ярким. Аудитория разделилась на два лагеря. Тех, кто Стана обожал и верил в его экстрасенсорные способности, и тех, кто его ненавидел и считал выпендрежником и шарлатаном. Правда была как всегда посередине.
Стан действительно обладал экстрасенсорными способностями, а еще Константин был агрессивным и опасным психопатом. Большинство психиатров отнесли бы его к психически неуравновешенным личностям. Основанием для такого диагноза могли стать ярко выраженные признаки мании величия. Они часто встречаются не только у пациентов психиатрических клиник. Но если речь идет о богатых знаменитостях, то это называют более изящно — излишнее самомнение.
Стану никогда не ставили диагноз "сумасшествие". Обычно его неуравновешенность глубоко пряталась под внешней оболочкой ума и вежливой обходительности. Но опытный психиатр обнаружил бы у Константина симптомы паранойи и неконтролируемой агрессии.
Его болезнь проявлялась в стремлении придать своей персоне ничем не обоснованную важность и в постоянно испытываемой жалости к самому себе. Уверенности в том, что он всегда прав, а все, несогласные с ним — не правы. Во вспышках бешеной ненависти к тем, кто посмеет усомниться в его исключительности и богоизбранности.
