Олег Бондарев - На краю бездны
— С чего ты взял, что он выбрался?
— Я просто слышал, что орали ящеры. Они думали, что их хозяина убили мы. Значит, убийца так и не попался им в лапы.
Костер весело трещал, плевался искрами. Дерево было мокрым — еле-еле занялось.
— Куда теперь? — спросил Брейв, наблюдая за пляской пламени под легким порывом холодного ветра.
— В логово Спящего, конечно. Нужно заканчивать дело.
— Знать бы еще, где это логово находится.
— Знаешь, не волнуйся. Мы там были, — подмигнул ему Джефри.
Клевец удивленно посмотрел на охотника.
— Скоро ты все поймешь, — туманно ответил на этот взгляд охотник. — Только бы отыскать кораблик какой — и сразу б отправились. Команда у нас есть, так что…
Брейв устало вздохнул и поднялся.
— Я спать, — объявил он. — День сегодня выдался какой-то… нервный.
— Ну, иди, иди, — закивал охотник. — Ты действительно сегодня намаялся.
— Угу, — кивнул Клевец.
«А ведь прав был Джефри, не так прост этот клинок!» — подумал он напоследок и провалился в сон.
Снился ему Ваго.
* * *Джамал сидел на полу возле самой двери и смотрел наружу в щель между досками.
Свора занимала город. Некоторые из старожилов сопротивлялись, но большинство вставало под стяги врага и вместе с ним отправлялось на поиски «неверных».
Охотник не собирался сдаваться.
Справа от него лежал арбалет и два десятка болтов — если кто-то попытается сунуться внутрь, он будет отстреливаться. Слева лежал кортеланс — если «псы» все же прорвутся в дом, он будет биться.
До последней капли крови.
Джамал еще не утратил чести и совести. Для него мало значил анреон в сравнении с двумя этими вещами, которые не купишь за все золото Ваго и даже за освобождение из Фагоса.
Он сделал выбор тогда, пять лет назад. Он шел не за сильными, а за правыми — пусть даже только по его мнению.
Его друзья — Торас, Шелдон… охотники Плава… и он сам, Джамал. Это их город. И надо его защищать.
Плав для него — это последний приют, место, которое он может действительно назвать своим домом. Защищать дом — святая обязанность каждого мужчины.
Джамал этого не забыл. Возможно, единственный оставшийся из тех, кто не забыл.
Переметнуться на сторону неправого, но сильного всегда проще. Однако гораздо важней этого не сделать; гораздо важней стоять до конца за тех, кто помог тебе обустроить жизнь в новом мире.
Джамал не разучился быть благодарным в мире подонков. Впрочем, все ли они были подонками?
Сам он попал в Фагос из-за пресловутого мешочка с жейской травой. Трава эта считалась в королевстве наркотиком, а за хранение наркотиков провинившегося наказывали плахой — на главной площади, чтобы все видели. Чтобы неповадно было.
Впрочем, ему повезло. Он был сыном богатого купца из Макоста и как раз в тот злополучный день ехал свататься к дочке барона Стюартского, которая вместе с отцом находилась тогда в Роузене. Отцы предложили тюремщикам и стражникам огромные взятки, и приговор смягчили — плаху заменили вечной ссылкой.
Торас же вовсе был начальником стражи в столице. Его как раз сослали в Фагос за несколько месяцев до приезда в Роузен Джамала. Торас попался на взятке. Вместе с ним в мир-тюрьму отправили еще одного стражника — Шелдона, тогда еще десятника.
Так вся троица оказалась в Фагосе, где и возглавила восстание против магов и стражников.
Немало каторжников полегло в том сражении, но оставшиеся в живых были счастливы вновь насладиться чудесным ощущением свободы. Пусть и неполная, стесненная рамками мира-тюрьмы, но она существовала.
А сейчас наглецы, которые не привыкли работать, которые хотели красивой жизни, построенной чужими руками, отбирали эту свободу. Вчерашние друзья либо уходили к «псам», либо умирали. Но для Джамала существовал только один выход.
Он услышал шаги. Посмотрел в щель — к двери приближался Марк, гончар с соседней улицы. Охотник помрачнел и поднял арбалет с пола; взвел спусковой механизм.
— Джамал! — позвал гончар, подойдя к двери почти вплотную.
— Чего надо? — неохотно осведомился охотник.
— Ну чего ты в самом деле? Давай к нам! При твоих способностях ты будешь…
Болт ударил Марка в живот. Гончар охнул и осел на землю. Джамал брезгливо поморщился и крикнул в щель:
— Ну? Кто еще смелый?
— Я.
Охотник побледнел. Этот голос невозможно было спутать с чьим-либо.
— Джамал, ты меня слышишь? — спросил голос.
Охотник шумно сглотнул и прохрипел:
— Неужто и ты, Шелдон?
— Да, представь себе. — Джамал не видел стражника, но ему отчего-то подумалось, что тот наверняка улыбается. — Только чему ты удивляешься?
— Я думал, ты с нами, — мрачно произнес охотник.
— Шнирхе тебя побери, Джамал! — неожиданно рявкнул Шелдон. — Если бы я был не с вами, я бы сейчас не говорил с тобой!
— Поясни, — велел охотник.
— Я пришел предложить тебе…
— Не продолжай, — вновь поморщился Джамал. — А говоришь, что с нами…
— Если бы мы уперлись, они бы всех нас убили, как ты этого не понимаешь? Их много, очень много, и с ними эти ящеры…
— Плевал я на ваших ящеров и на ваших «псов». Я лучше подохну тут, можете нападать, я не сдамся.
— Ты так же глуп, как Торас. — Сейчас Шелдон наверняка качал головой. — Он тоже долго упирался, убил троих ребят…
— Щенят! — воскликнул Джамал. — Слепых, но уже наглых щенят! И я, даст Кварус, убью их немало.
— Ты сам выбрал, — произнес Шелдон равнодушно. — Я пытался тебя вразумить.
Послышались удаляющиеся шаги. Джамал пустил болт наугад — скорее от обиды.
— Давайте-ка, ребята, — сказал Шелдон. — Убейте его…
…Он забрал с собой пятерых. Троих поразил болтами, двух — мечом. Шестой все же умудрился ранить охотника, и вчетвером, еще с тремя «псами» покончил с упертым старожилом.
Шелдон взирал на мертвого друга с невероятным равнодушием.
— Бросьте в выгребную яму, — проронил он презрительно и вышел.
* * *Они шли вдоль берега.
Который уж день.
Они надеялись отыскать брошенные неведомыми путешественниками корабли, севшие на мель шхуны или огромные купеческие суда, экипаж которых пал под мечами ящеров или сгинул в лесу, съеденный здешними хищниками.
Но пока все было безрезультатно.
Джефри шагал молча, то и дело оглядываясь по сторонам. Штурман рассказывал Брейву древние легенды морей и истории великих путешествий, и Клевец с удовольствием их слушал. Гурб, подобно охотнику, большую часть времени проводил в молчании, лишь изредка губы его двигались — болотник молился.
