Наталья Шнейдер - Двум смертям не бывать
— Скажи, а как ваша вера относится к ведьмам?
— К видящим? С этакой смесью страха и уважения. От них бывает польза, бывает зло.
— К тем, козни которых доказаны.
— Если ведьма сотворила зло, она умрет.
— Кто поручится что под предлогом… — Рамон не договорил. — Ты понял.
— Да. Но я знаю, что ждать от наших волхвов. И понятия не имею, чего ожидать от ваших.
Рыцарь покачал головой.
— Как по мне, так гори огнем все это племя — независимо от виновности. Но правосудие есть правосудие.
— Ты веришь их виновность?
— Я верю в правосудие.
Амикам перевел взгляд на возвращающуюся дочь.
— Спасибо за откровенность. Меняем тему.
— Сейчас принесут. — Лия присела рядом. — Чего вы такие смурные оба?
— Говорили о политике. — Ответил Рамон.
— Действительно, тоска зеленая. Нашли время и место.
— О, уже готово. — Сказал Амикам. — Буди брата, а то голодным останется.
Здравствуй.
Как водится, оказалось, что "решить" и сделать" — отнюдь не одно и то же. Я думал, что все будет просто — ну, не считая разговора с матушкой на который я пока так и не решился. Говорить придется — не сбегать же из дома тайком. В конце концов я не юная дева, выбирающаяся из окна в ночи, чтобы поспешить к неподходящему возлюбленному. Так что говорить придется — но потом. Как можно позже, иначе она превратит оставшееся время в сущий кошмар. А дел слишком много для того, чтобы усложнять жизнь еще и скандалами.
Ты, наверное, скажешь: нашел из чего создавать проблему — экая невидаль собраться на турнир, когда на сборы на войну обычай предполагает сорок дней, а ты уложился в две недели. И будешь прав, если бы не одно "но": я безоружен и бездоспешен. Смеешься? Я бы тоже смеялся на твоем месте. Только в последний раз я надевал доспех… да, незадолго до того, как погиб Авдерик. Пять лет назад.
Нет, с ним ничего не сделалось — да и что с ними может сделаться в сундуке? Изменился я. Кольчуга едва достает до колена и узка в плечах, а гамбезон и вовсе не сходится. Щит и копье — их тоже нет — не пригодятся, я ведь не рыцарь. Точнее не пригодится копье, щит нужен. Хорошо хоть шлем по-прежнему налезает — видимо, за прошедшие годы ума в голове не прибавилось. И мечи — выбирай — не хочу из семейной коллекции. Пока я выбрал тот, что привезли после гибели Лейдебода. Там видно будет.
Вроде бы все просто — кольчугу и прочее можно заказать (а может быть, поговорить с оружейником и вовсе надставить), и мы пока не нищие. Не так богаты, как когда-то (если верить семейным легендам, разумеется), но и не нищие. Если бы не то, что своих денег у меня нет. Потому что они мне как бы и не нужны — ну на что тратиться человеку выбирающемуся из своей комнаты только в библиотеку, да по нужде? И, в общем-то неважно, что я сейчас считаюсь хозяином замка — ты знаешь, у кого ключ от сундука с золотом. Не знаю, как ты смог вырвать у нее право вести дела — но как только ты уехал, все вернулось на круги своя.
И попросить у нее столько, сколько нужно для того, чтобы вооружиться я не могу. Слишком много денег, а, значит, слишком много вопросов. И идеальная возможность в очередной раз показать, насколько я от нее завишу. Ну да, завишу — шагу не могу без матери ступить. Знал бы ты, как это утомительно.
Словом, просто пойти и купить я не могу — значит, придется выкручиваться, придумывать поводы для того, чтобы выпрашивать меньшие суммы и копить. И надеяться, что успею. Я еще подумаю, как это провернуть — но, похоже, мне придется учиться прятаться, интриговать и манипулировать. Не те умения, которыми стоило бы гордится, но что мне остается? Я молюсь только об одном — чтобы все получилось.
Рихмер.
Глава 10
Дня три после охоты прошли спокойно — книги, учеба, размышления. Рамон не давал о себе знать, то ли был занят, то ли все-таки обиделся, несмотря на то, что в тот день вел себя как обычно. Эдгар совсем было решил, что дело все же в обиде и собрался было напроситься в гости, когда тот объявился. Разумеется, их снова куда-то звали. И, разумеется, все снова пошло кувырком. Месяц до проявления представителей Белона превратился в сущий карнавал — приемы, охоты, прогулки по городу. Впрочем, Рамон, кажется, сделал выводы и не настаивал, когда брату приходило в голову отказаться. Светская жизнь, освобожденная от обязательств, оказалась… любопытной. Так что к концу месяца даже такой нелюдим, как Эдгар сумел запомнить, кто кому брат, сват и тому подобное. И — вот уж вовсе невиданное дело — научился танцевать.
Когда приехали люди короля Белона, Эдгар ожидал вызова к герцогу, но его не последовало. Более того — снова пропал Рамон. Конечно, он и до того бывал не каждый день. Но обещать зайти назавтра, и не появиться, отделавшись письмом с извинениями, которые на самом деле ничего не объясняли — такого за братом раньше не водилось. Эдгар проворочался всю ночь, и с утра помчался к Рамону. С него станется заболеть или еще чего похуже, и не предупредить, чтобы "не расстраивать". На самом деле, Эдгар крепко подозревал, что брат попросту боится выглядеть слабым и не умеет принимать сочувствие. Правду говоря, он и сам этого не умел. Некогда и негде было научиться. Он даже считал, что так и должно быть. До тех пор, пока едва не погиб лютой столичной зимой. Сперва было неловко послать за кем-то из однокашников занять — нет, не денег, но хотя бы чуть-чуть еды, готовить самому не хватало сил, не хватало сил даже поддерживать огонь в печи. А потом он не смог подняться с постели. Когда, озаботившись тем, что примерный ученик не появляется на лекциях неделю, к Эдгару все же пришли, он бредил, и спешно вызванный лекарь отказался поручиться за его жизнь. Конечно, Рамон в доме не один, и Бертовин присматривает за ним не хуже хорошей няньки — пожалуй, бывший воспитатель был единственным, кому брат по старой памяти позволял о себе заботиться. Но все равно лучше было убедиться самому.
Он вошел во двор и сразу же увидел Рамона — тот разговаривал со своими людьми, против обычного, собравшимися во дворе. Поднял взгляд на вошедшего, кивнул, бросил своим.
— Все. Собираемся.
Эдгар почувствовал, как облегчение сменяется разочарованием — у брата снова какие-то дела, а он снова не нужен.
— Хорошо, что зашел, — сказал Рамон, обнимая. — Как раз собирался сам заглянуть, попрощаться. Пойдем в дом.
— Что случилось?
— Постой. — Рыцарь остановился. — Ты что, ни о чем не знаешь?
— А должен?
— Так. Где ты был последние два дня?
— В библиотеке.
Рамон расхохотался.
— Братишка, ты бесподобен! Если завтра наступит светопреставление, ты и представ перед господом сделаешь такое же лицо и скажешь — был в библиотеке, что вообще случилось?
