Михаил Успенский - Кого за смертью посылать
– Это, что ли, твой подданный? – спросил Жихарь. – Тогда извини…
– О нет, – сказал король. – Питер Пэн ничей не подданный, он сам правитель своего чудесного острова…
– Блин поминальный, одни правители собрались, – сказал богатырь. – Только что нам до него? Хороводы вокруг него водить?
– Какие хороводы? – обиделся Кот. – Он же Бессмертный!
– Нынче мы все бессмертные, ты дело говори…
– А вот и дело, – сказал Дрозд. – Смерть-то у него где? В яйце. Яйцо в утке, утка в зайце, заяц в сундуке, сундук на дубе, дуб на острове Буяне. Ну, как до острова добраться, он нам сейчас скажет. Пошлешь туда Симеона Живую Ногу – от него никакой заяц не убежит. Принесет гонец зайца, достанем яйцо и снова заживем как люди…
– Погоди, – сказал Жихарь. – Что с яйцом-то делать?
– А ты не догадываешься? Молод еще? Яйцо мы подложим под курицу – их немало уцелело. Хохлатка нам и высидит за милую душу новую, молоденькую Смертушку… Она, матушка, у нас окрепнет, заматереет, пойдет сызнова косой помахивать…
– Старый, ты чего гонишь? – Кощей стряхнул разрезанные веревки. – Там, в яйце, только моя смерть, личная. К вам она никакого отношения не имеет. Ведь в яйце нет ни белка, ни желтка – только иголка, да и то это не иголка, а символ. Сколько ни высиживай, из нее даже лом не вырастет… Да и не скажу я вам про остров, хоть на куски порежьте…
– Он говорит правду, добрые сэры. Мерлин рассказывал мне историю этого мальчика, и весьма печальную… Он никогда не повзрослеет…
– Зато сам он живет беспечально! – вскричал Кот. – Молодушек ворует!
– Дед, да ты сам подумай, – с бесконечным, вековечным терпением сказал Кощей. – Для чего мне их воровать, когда они сами приходят? А мужу или родителям об этом ни за что не скажут. Будут плакать: похитил, похитил…
– Отчего же тогда тебя представляют старцем? – нахмурился Жихарь.
– Да чтобы чести мужней не уронить. Дескать, старец – что он может? Так только, вприглядку… Муж и утешится… И никакого золота у меня нет, разве что сундук-другой…
Кот и Дрозд поглядели друг на друга с ненавистью и разом вскричали:
– А ты куда смотрел, старый слеподыр?! На меня понадеялся?
– Благодарю за службу, отцы, – сказал Жихарь. – Понятно, что вы хорошего хотели. Да не вышло.
– И ты ему веришь? – взвился Кот.
– Потому что правда, – сказал Кощей. – Я, может, не меньше вашего переживаю. Был я Бессмертный, а теперь не пойми кто… А самое обидное, что… – Тут голос его предательски дрогнул.
– Зато юный сэр Питер обладает умением летать, – сказал король.
Кощей вздохнул, невысоко подпрыгнул и повис над полом.
– Тяжеловато, – сказал он. – Должно быть, и с этим у меня тоже разладилось…
– Ну ты не сердись на стариков, – сказал Жихарь. – Свободен. Лети куда глаза глядят…
– Тоскливо мне одному, – признался Кощей и опустился. – В такие времена лучше быть поближе к людям…
– К девкам да чужим бабам, – уточнил ревнивый Перебор Недосветович.
Кощей только рукой махнул и заплакал. Из одного глаза полились, что вода, скорые детские слезы, на другой наворачивались скупые мужские.
– Успокойтесь, сэр Питер, – сказал Яр-Тур. – И, кстати, расскажите нам, где и при каких обстоятельствах вы встретились со Смертью, чтобы заключить договор?
Слезы на красавце мгновенно просохли.
– Никакого договора я не заключал, – испуганно сказал он. – Вы хоть у ребят спросите… Да я ее в глаза не видел! Нужна она мне – одни кости! Сдуру сказал один раз – не хочу, мол, взрослеть… Это еще давно было…
– Отвяжитесь от ребенка, – подал голос Колобок. – Его просто поймали на слове, так иногда бывает… Просто ради забавы исполнили его желание, а потом забыли…
Кощей, не разжимая губ, закивал: угу, угу. Потом попросил выпить.
– Еще чего! Молодой, обождешь! Успеешь еще отравы этой нахлебаться! – зашумели почтенные мужи.
– И вот так всю жизнь! – снова заплакал Кощей.
– Сэр Бабура, не найдется ли у вас детского эля? – обратился Яр-Тур к кабатчику.
Бабура посмотрел на короля как на заговорившую табуретку.
– Хотя что это я, – сказал Яр-Тур. – Но помяните мое слово – из парня выйдет добрый оруженосец!
Глава 3
Те, которые были,
Те, кого уже нет,
Те, которые жили
Много ли, мало ли лет,
Те, кого уж забыли,
Может, где-то живут.
Но не тут.
Борис Смирнов– …на третий день въезжает Дурак-царевич в темный лес. Глядь – настречу ему лежит в гробу, насосавшись кровушки, сам граф Дракула. Взмахнул царевич осиновым колом, как его Яга Прекрасная учила, а граф взмолился человеческим голосом:
– Не бей меня колом, Дурак-царевич, без меня все сочинители с голоду пропадут, а я тебе в трудный час пригожусь!
Пожалел Дракулу царевич, засунул вместе с гробом в торбу и дальше поехал.
Едет-едет и видит – сидит Немал-человек, весь из чужих кусков сшитый суровой ниткой, ищет погубить своего батюшку, доктора Франкенштейна. Дурак-царевич и его пожалел, хотел добить, чтобы не мучился, а чудовище его просит:
– Не трогай меня, Дурак-царевич, без меня никакого романтизму не будет, все лицедеи без работы останутся! А я тебе в досужий час пригожусь!
Помиловал царевич и его, посадил в торбу и дальше двинулся. Выезжает на поляну, а там какой-то неопознанный злодей гулящих девок острым ножичком потрошит, на печенки и селезенки разбирает.
Вытащил Дурак меч-кладенец, хотел снести Потрошителю безумную голову, так тот возражает:
– Нельзя меня рубить, Дурак-царевич, меня Джеком зовут! Без меня сыщикам нечего делать станет, начнут они сами дела придумывать да невинных привлекать! Я тебе, когда понадобится, помощь окажу!
– Блин с тобой, полезай в торбу, да никого там не трогай…
Ехал, ехал царевич и приехал в город Голливуд. У ворот стоит Великий Немой и кричит…
…Жихарь подошел тихонько сзади и рявкнул. Апокалипсия Армагеддоновна полетела с завалинки, а Ляля и Доля, слушавшие сказку, рассмеялись и заступились за гуверняньку:
– Батюшка, Дурак-царевич – это не про тебя!
– Сколько тебя, злокачественная старушка, предупреждать? – вздохнул богатырь. – Ну зачем ты детей пугаешь?
Гувернянька с достоинством поднялась.
– Дневные сказки избывают ночные страхи! – важно сказала она, хотя Жихарь так и не понял, кто кого избывает.
– Сходите, дочери любезные, проведайте братца – он проснулся, хочет вас видеть…
Ляля и Доля умчались.
