С. Бадешенков - Лукоморье. Первый курс
Мы подошли к нескольким домикам, расположенным на земле. Аккуратные и изящные, впрочем, здесь все аккуратное и изящное, домики были окружены низенькой оградкой и были похожи на огромные корзины с цветами. Небольшие окошки проглядывали за виноградными лозами. Над крылечками висели эльфийские фонарики. Около крылечек стояли уютные лавочки с небольшими столиками. Я похожие видел на старинных немецких открытках, которые остались моей мамы от бабушки. Значит, вот здесь и будем существовать ближайшие дни.
Глава 11. А праздник лучше.
Вокруг поляны, на которой должно было происходить главное действие праздника, собралось множество эльфов. Уже стемнело. Небо прояснилось к обеду, и сейчас над нашими головами было ночное небо с множеством звезд, которые складывались в созвездия, в чем-то знакомые, в чем-то отличающиеся от земных. Ночь была безлунной. Хотя, честно говоря, я как-то не удосужился узнать, есть ли тут, вообще, луна. Надо будет обратить на это внимание.
Наверное, всем знакома обстановка в зрительном зале кинотеатра или театра, не важно, перед началом представления. Негромкие, а порой, и громкие разговоры, шум, скрип, шорох разворачиваемых оберток. Здесь была тишина, полная. Если закрыть глаза и слушать, то полное впечатление, что стоишь один в лесу. Хотя глаза можно и не закрывать, все равно ни зги не видать. Во! В рифму загнул. Итак, все готово к началу.
Среди деревьев, где-то в кронах, загорелись маленькие разноцветные огоньки. Они стали постепенно приближаться. Легко и незаметно появилась музыка. Журчанием летнего ручейка, несущего прохладу и обещание утоления жажды, коснулась она слуха. С приближением огоньков, музыка усиливалась, приобретала новые оттенки, подключались новые инструменты. Да, это была МУЗЫКА. Огоньки начали хоровод среди листвы деревьев. Музыка вторила причудливому узору их траекторий. Скорость увеличивалась и музыка убыстрялась. В ней чудилась радость и печаль, потери и приобретения, поражения и победы. Ком застрял в горле, а на глазах выступили слезы, хотя, я никогда не считал себя сентиментальным. Как можно создать такое чудо? Каким гением надо быть, чтобы вплести все эти чувства в единую мелодию? Огоньки плели свою вязь уже над нашими головами. Мелодия приобрела бравурные оттенки. Она ликующе гремела, утверждая торжество жизни, и вдруг, стихла, перешла в другое звучание. Полились тихие и светлые аккорды, и, почти реально, я ощутил то, не передаваемое словами, состояние природы на пороге осени, когда ещё тепло, но нет-нет, да протянет прохладным ветерком, проглянет среди зелёной листвы желтизна да покроется тонким ледком заморозков лужица. И вот уже застучала капель осенних дождей, начался полет желтых осенних листьев и засыпает, готовая принять зимние холода, природа. Прозвучал последний аккорд, и музыка стихла. В этот миг огоньки взметнулись вверх и ярко вспыхнули. Свет, подобный дневному, залил всё вокруг. Из моей груди вырвался изумленный вздох. По листьям, от черенков к краям, стремительно разливалась желтизна. Очень быстро окружающая нас картина изменилась. Теперь нас окружали деревья в осеннем убранстве. В своем зеленом наряде остались только ели и сосны.
— Дней через десять листья облетят — негромко сказала Гариэль, — Потом начнет падать снег. Сугробы вырастут выше меня.
— А как же вы по таким сугробам передвигаетесь? — улыбаясь, и так же негромко, спросил я — или вы ныряете в снег и выныриваете там, где вам надо?
— Мы передвигаемся по дорожкам — укоризненно покосилась на меня Гариэль, — Вот их, как раз, снегом не засыпает ни при каких условиях.
Тем временем, верхний свет потух. На поляне в разных местах зажглись разноцветные светильники. Начались выступления местных бардов. Качество игры, звучание музыкальных инструментов были выше всяких похвал. Ну, а голоса!!! Песни были на эльфийском языке, так что, ясен день, я не понимал ни слова. Впрочем, мне оно и не надо было. Я воспринимал эти голоса, как дополнительный инструмент, умело вплетающий своё звучание в общую канву мелодии. Звучали эти голоса так, что все земные исполнители, за редчайшими исключениями, услышав эти песни, могли со спокойной совестью начинать искать верёвку и мыло. Короче, вешайтесь ребята! Концерт длился несколько часов. Один исполнитель сменял другого, но ни разу я не слышал, что бы кто-то сфальшивил. Конечно, они старались, ведь такой праздник.
Ребята затерялись среди толпы эльфов, окружающих поляну. В поле зрения были только Аранта, восхищенно внимавшая каждой песне, да Тартак, сидевший на траве, прислонившись спиной к дереву. Эгей, да он, кажется, готовится заснуть! Храпящий Тартак — это совсем не то музыкальное сопровождение, которое украсит этот праздник. Храп у нашего тролля, конечно, громкий и оригинальный. Тут нечего сказать, но лучше будет, если он выдаст его подальше от этого места. Когда я услышал храп Тартака в первый раз, у меня было полное ощущение, что рядом работает бульдозер. Бульдозер, который, надрываясь, ворочает землю с причмокиванием и бормотанием. Я, слегка запаниковав, тронул Гариэль за рукав и указал на Тартака. Она моментально осознала степень опасности и умоляюще взглянула на меня. Ладно! Мне, в общем-то, уже слегка утомило празднество, и тоже хотелось, если не прилечь поспать, то заняться чем-то другим. Я подошел к Тартаку и потряс его за плечо. Ага! Потряси такую тушу. Тартак, голова, которого уже начала клониться к груди, даже не отреагировал на мои попытки. Может его, его же палицей шарахнуть? Я потянул палицу из рук Тартака. Вот чувство ускользающей из рук палицы, его мгновенно разбудило. Он, крепче ухватив палицу, мгновенно оказался на ногах. Палицу свою Тартак угрожающе приподнял над головой. На палице, не успев убрать руки, мирно висел я (по-моему, Тартак даже не заметил этого). Гариэль мужественно встала перед Тартаком, показывая знаками, что не надо шуметь и размахивать оружием. Вот с этим, я был полностью согласен. Оружием размахивать не надо! Тартак сфокусировал взгляд на Гариэль. Потом, почувствовав, что палица стала несколько тяжелее, посмотрел на неё, вернее на меня. Криво улыбнувшись в знак приветствия, я отпустил руки, левитируя. Во время мы научились этому занятию! Боюсь, что ноги, спрыгни я на землю просто так, меня бы не удержали. Стресс, господа, стресс! Тартак, нахмурившись, пробормотал что-то вроде извинения. Я, отмахнувшись, мол, бывает, предложил ему пройтись в гостиницу.
По дороге, Тартак бурчал, что это похоже на дискриминацию. Тихий, мирный, белый и пушистый троллик прилёг отдохнуть под деревце, и на тебе, будят, не дают подремать, гонят. Это как называется? Я, благоразумно не упоминая о музыкальности его храпа, соглашался. Но всё же, я постарался донести до Тартака мысль, что кто этих эльфов знает? Может они вот, стараются, поют и играют, а кто-то, не обращая на них внимания, ложится под дерево и засыпает. Они ведь могут и обидеться. Кто-нибудь знает, что такое обиженный эльф? А желает узнать?
