Валерий Иващенко - Горький пепел победы
- Зачем ты искал меня, смертный?
Час назад он, упрямо преследуя так и вертящуюся, но никак не оформившуюся до конца в голове мысль, зачем-то поймал за ухо одну из бешено проносящихся мимо быстроногих воительниц, по малейшей своей прихоти переходивших на роль умелых и неутомимых искусительниц. И приказал - нет, скорее попросил - чтобы к закату его нашла самая искусная и могучая из дамочек. И вот теперь неслышно подкравшаяся ярко-рыжая ламия с недоверием и интересом разглядывала его.
- Сможешь отвлечь шамана мертвяков? Хотя бы на пару минут… - только сейчас Валлентайн осознал, какой же у него севший и надтреснутый голос.
В возбуждении та завертелась вокруг себя, поднимая копытцами облачка песка и пыли.
- Моей силе подвластно всё, что умеет дышать и любить!
Волшебник постарался успокоить рассерженную ламию. Если та сумеет ненадолго отвлечь и зачаровать могучего и несравненно более опытного шамана, то за это время можно провести обряд и развеять того в прах, из которого он создан.
- Потом я займусь барлогами, а вы удирайте подальше. Тут будет несколько неуютно.
Лицо обожгло мягким и каким-то ласкающим незримым дуновением. То демоница взглянула пристально, не решаясь в полной мере испытать на невесть откуда появившемся здесь волшебнике людей свою власть.
- Ты считаешь, у тебя есть шанс?
Хриплый смех поначалу был ей ответом. Валлентайн смеялся, закрыв глаза и задрав лицо к хмурому и уже начинающему темнеть небу. Точно так же он смеялся, когда впервые обнаружил, насколько же могуча тёмная сторона силы. Его соученики просто-таки неприлично гордились своими огненными шарами, неистово полыхающими молниями или хлестающим с ясного неба дождём острых как бритва ледяных осколков. Да, то казалось чрезвычайно мощным и эффектным - пока он однажды, вперив в страницы старой и пожелтевшей от древности книги невидящий взгляд, не осознал.
Первая мысль казалась ошеломляющей и даже пугающей. Ведь чтобы убить человека или другое существо, не обязательно распылять его в клочья или изжаривать? Не обязательно даже разрубать его или делать в нём дыры каким-либо из сотен изощрённых способов? Достаточно лишь нарушить кое-что в незримых скрепах, до поры объединяющих душу и тело в единое живое существо. И всё. Сделать жертву безумным идиотом или покорным, заглядывающим в глаза преданным рабом. Или же просто сказать ему "Умри". Что хочешь, на что хватит ума или фантазии.
Расход Силы почти никакой. Надо всего лишь знать и уметь. И только тогда Валлентайн спохватился. На что же он потратил три долгих года, пытаясь приспособить себя под едва покоряющиеся ему заклинания, которые на поверку оказались яркими и дешёвыми пустышками? Не то, не то он искал - и не там…
- Вопрос стоит задать по-другому, красотка. Если мы с тобой сделаем всё как надо, есть ли шанс у них? - и волшебник кивнул лицом в ту сторону, где в полутьме уже разгоралось зарево набирающих силу барлогов.
- Ладно, - в голосе ламии неожиданно прорезались воркующие и чуть ли не материнские нотки. - Если мы сделаем всё как надо, есть ли шансы у них? Смогут ли создания нижнего мира вторгнуться в наш?
В ответном взгляде волшебника промелькнуло что-то такое… разрази меня гром, если бесстыжая по определению ламия не смутилась и не отвела глаза!
- Не сегодня и не здесь, красотка, - Валлентайн протянул ладонь, и рыжая осторожно вложила в неё свою узкую и изящную кисть. - Впрочем, если сюда полезут твари из верхнего, им тоже можно хорошенько пощипать пёрышки.
Мысль надавать ангелам или даже архангелам по первое число изрядно развеселила ламию. Хотя их род традиционно и держался как-то ближе к демонам, но по невесть какой прихоти они тщательно и, надо признать, весьма искусно придерживались принципа неприсоединения. Жили сами по себе, приводя мужчин всех рас в неистовый восторг и наводя глухую завистливую тоску на их женщин…
А волшебник уже поглаживал кривоватую, кое-как оструганную веточку, щедро напитывая магией самоделку.
- Не было времени толком сделать волшебную палочку - но на один заряд тут хватит, - он кое-как отдышался. - Если совсем туго будет, обведи себя ею вокруг или направь на цель - и позволь Силе истечь из неё.
Рыжая красотка осторожно приняла в ладони неказистое с виду изделие. Палочка уже светилась живым серебристым светом, который немедля облёк и свою новую владелицу - с тем, что ламия оказалась вся окружённой красивого лунного цвета аурой.
- Щекочется, - хихикнула она.
Валлентайн прислушался к вдруг загудевшему магическому эфиру. Словно набатный колокол на ветру басовито звенел и бился, возвещая приход новых демонов.
- Что ж, пора. Не стоит давать им время и возможность построить Большой Круг? - волшебник рукой сотворил над девицей древний, отгоняющий зло знак. - Давай, действуй, искусительница - я буду знать, когда пора…
Ламия ещё раз со счастливой улыбкой обозрела себя. Помахала ручкой на прощание, и стремительной лёгкой рысью унеслась за холм, где тревожно мерцало и билось разгорающееся зарево.
Валлентайн неспешно достал из заплечной сумки недлинный продолговатый свёрток. В чуть промасленную тряпицу оказался завёрнут тонкий серповидный клинок. Не оружие, и не инструмент повара или столяра. Старый ритуальный нож, в незапамятные времена откованный из чёрной бронзы безвестным гоблинским кузнецом. Бесхитростная и незамысловатая с виду поделка верно служила многим, а потом и молодому чернокнижнику во время его первых обрядов, когда он случайно всё-таки нашёл и взял в свои руки одну из немногих сохранившихся книг по чёрной и повсеместно запрещённой магии.
Он вошёл в центр большого камня, ещё недавно занесённого песками. Древний алтарь ныне забытого народа мирно покоился под слоем пыли и веков, чтобы сегодня ещё раз сослужить полузабытую службу. Валлентайн лично раскопал и очистил его - благо оказалось всего-то пару локтей песка с камешками. А уж работы бывший сельский парнишка не боялся.
Волшебник рывком перевернул парализованного ужасом мальчишку на живот. На загорелой дочерна спине смешно виднелась цепочка позвонков и нелепо сведённые вместе от связанных рук лопатки. Но вовсе не это интересовало чернокнижника. Он присел, наступил коленом на эту худую спину и ухватил пятернёй за грязные курчавые волосы. Задрал икнувшую от испуга голову, обнажая шею с натянувшейся смуглой кожей и часто-часто бегающим под нею кадыком.
И в тот миг, когда шелестящий магический фон кропотливо работающего неподалёку шамана заметно ослаб, он нежно полоснул лезвием по этому беззащитно-цыплячьему горлу…
