Дмитрий Воронин - Гавань Семи Ветров
Укрепив на стене коптящую лампу, воины вышли, плотно прикрыв за собой дверь. Загремел задвигаемый засов.
Пленник тяжело поднялся на ноги. Глухо загремела железная цепь… Теперь его можно было хорошо рассмотреть — человек мало походил на воина. Спина сутулилась, глаза подслеповато щурились — все признаки ученого, много времени проведшего над книгами. Видать, не зря о бароне ходили слухи, что он связался с чернокнижием. А скорее всего — просто потратив силу и задор молодости, он нашел себе дело по душе, не связанное с риском кровопролития. А была в тех книгах черная магия или нет — кто теперь разберется.
Косматые брови, крючковатый нос… тонкие губы, изогнутые в презрительной ухмылке, явно адресованной тюремщикам. Что ж, их ждет занятный сюрприз. Интересно, есть ли среди этих двоих тот, кому суждено быть повешенным? Жаль, если эта судьба достанется Хвану, он, похоже, не такая уж сволочь. Может быть, просто немного трус.
Прихрамывая, старый барон подошел к дальней от входа стене. Тяжелая цепь волочилась за ним, но узника это, видимо, нисколько не смущало. Денис наблюдал за ним, как зачарованный, не в силах произнести ни звука. Впрочем, он был совершенно уверен, что даже начни он, как буйнопомешанный, скакать по камере и что-нибудь кричать, старый барон его не услышит и не увидит — сон и есть сон, у него, сна, свои законы, которые никому не суждено нарушить.
Сухая ладонь барона легла на камни — те самые камни, которые Жаров ощупывал совсем недавно. Неожиданно ярко блеснул в свете масляной лампы массивный перстень на среднем пальце. Вторая рука тоже коснулась стены, затем колено…
«Вот оно что, — мелькнуло в голове Дениса. — Не одна кнопка, три…»
И действительно, барон с силой надавил на стену руками и ногой. Раздался тихий, едва слышный скрип, и часть стены повернулась вокруг оси, обнажив узкий темный проем потайного хода. Пожалуй, для иного толстяка этот путь к спасению оказался бы бесполезен, в отверстие не слишком широкоплечий узник протиснулся с видимым трудом. Послышалось кряхтенье, затем лязг металла, и обратно в опустевшую камеру вылетела цепь с разомкнутым браслетом. Видать, там, внутри, имелся и подходящий к случаю ключ. Старый хитрец предусмотрел все. Тяжелая каменная дверь медленно закрылась, сразу слившись со стеной.
А сон продолжался. Довольно долго ничего не происходило. Затем снова зашевелились камни, открывая проход, из которого замелькали отблески огня. Из щели, как и следовало ожидать, появился бывший владелец замка. На его месте Жаров никогда бы не вернулся в оставленное узилище — никогда не знаешь, в какой момент надсмотрщику взбредет в голову проведать заключенного. Весьма вероятно, что здесь он мог бы встретить толпу обозленных охранников, каждый из которых уже рисовал в своем воображении картины возмездия за упущенного пленника. Но камера была пуста… она и должна была быть пуста — если верить словам библиотекаря, о плененном бароне забыли чуть ли не на неделю, пока в стенах замка шел поиск наиболее достойного на власть и титул.
Тяжело дыша, фыркая и поминутно поминая незлым тихим словом Пресветлую Эрнис, старик свалил на пол камеры груду железа. Затем на свет масляной лампы явился и скелет. То ли этот экспонат был заготовлен заранее, то ли белые кости — все, что осталось от одного из прежних обитателей темницы, сумевшего найти секретный проход, но так и не разыскавшего путь на волю… Барон принялся обряжать костяк в доспехи. Кости все время норовили рассыпаться, и ему поминутно приходилось смазывать их какой-то мерзкого вида дрянью, здорово напоминавшей клей. И вот наконец посреди камеры встал рыцарь. Мрачные латы, глухой шлем с плотно надвинутым забралом. Руки в железных перчатках сжимают огромный, чуть не в рост самого рыцаря, двуручный меч. Видать, это и в самом деле была семейная реликвия, барону размер доспехов был явно велик.
Окинув удовлетворенным взглядом результат своей последней в этих стенах шутки, старик криво усмехнулся и исчез в потайном ходе. На этот раз — окончательно.
Жаров открыл глаза. Тело ныло, затекшее от неудобной позы, но голова была ясной. Судя по тому, что лампа еще горела, поспать ему удалось недолго, но сон этот удивительным образом освежил сознание.
Пришедшее видение Жаров помнил до самой мельчайшей черточки. Стоило закрыть глаза, и перед мысленным взглядом как живой представал старый барон, его ехидное и немного злое лицо. Вряд ли он был благодушным человеком при жизни и скорее всего вполне заслужил помещения под стражу. Да только предусмотрительность хозяина замка оказалась не по зубам его наследникам — старик провел всех. Кто знает, может быть, и ряд смертей кандидатов на баронскую корону, последовавших вскоре за этим побегом, был его рук делом? Возможно… важно только, что, по словам библиотекаря, барон так и не объявился. Видать, решил, что спокойная жизнь в безвестности куда приятнее, чем риск в один прекрасный момент нарваться на более удачливого или более предусмотрительного претендента.
Теперь оставалось проверить, является ли видение истинным отражением давно минувших событий, или это просто фантазия усталого мозга, измученного к тому же велеречивыми излияниями библиотекаря. Денис встал и двинулся туда, где — если верить сну — находились потайные кнопки.
И вот тут-то оказалось, что он не может точно вспомнить, куда именно давил старый барон. На ощупь все камни казались одинаковыми. Прошло не меньше часа — ладони и колено уже саднило, а Денис все пробовал и пробовал различные комбинации. Безуспешно…
— Кажется, я выжил из ума, — прошептал он, сползая по стене. — Приснится черт-те что, а я тут, понимаешь, поверил.
Звук собственного голоса немного отрезвил, и он принялся размышлять о своем видении, стараясь быть объективным. И чем больше Жаров думал об этом, тем с большей уверенностью приходил к выводу, что тут что-то нечисто. Слишком уж в руку сон, слишком он яркий и запоминающийся — и очень похожий на тот, другой, недавний, связанный с явлением Оракула. Послан ли этот сон ему свыше?
В любом варианте не следовало относиться к происходящему равнодушно. Тем более что у узника не было другого занятия — разве что тупо сидеть и плакаться о своей судьбе-злодейке. Пассивного ожидания неизбежного Денис не любил, его выучка десантника настоятельно требовала действия.
И он снова взялся за стену.
Какая попытка оказалась удачной — пятидесятая, сотая?.. не так уж важно. А важно лишь то, что при очередном нажатии камни подались — все три сразу. Ушли в стену они на полпальца, не больше, но этого оказалось достаточно.
