Валерия Маменова - Тяжело быть Магом
— Семьдесят пятый ряд, — не отрываясь от чтения, сообщает он.
Я вдохнул, когда увидел сколь же много книг по праву. Весь ряд! Мне придется провести здесь весь день. А что? Приятное времяпрепровождение своего дня рождения.
«О, сколько желчи в твоих словах. Тебе надо что-то особенное?» — интересуется Лоран.
— Ага, — вслух отвечаю я.
«Кажется, я догадываюсь, — усмехается, — самая верхняя полка в середине следующего ряда». И Лоран, гад такой, тоже не поздравил.
Так, аккуратно поднимаясь по лестнице, я осмотрел содержимое полок. Уголовное право, семейное право, трудовое право. А вот гражданского нет, зато я заметил магическое право. На самой верхней полке имелась историческая литература по праву. Довольно улыбаясь, я взял первые пять книг. Праздновать, так праздновать, сегодня же у меня день рождение! О, они с комментариями. Я располагаюсь за столиком. Открываю первую книгу.
«…Ритуал передачи силы — один из самых сложных. В свое время его практиковали на провинившихся магах, ибо участь рождения без магических сил ужаснее смертной казни. Совет Ларены использовал этот метод всего несколько веков, но и этого времени хватило, чтобы в двух образовавшихся позднее государствах, Урарту и Минар, еще долго помнили об участи провинившихся…»
Насколько теперь я мог знать, Ларена прекратила свое существование как раз после великой войны между магами, в которой участвовали и Лоран, и Ванесса. Отсюда следует, что Лоран неплохо осведомлен об этом ритуале.
«…Начертание пентаграммы и рун, которые способствуют переходу силы от одного мага к другому, утрачены много веков назад вместе со смертью могущественных магов после великой войны…»
Теперь я на сто процентов уверен, что Лоран знает про ритуал. Мне он, конечно, не понадобится, но необходимо будет подготовиться к встрече с Ванессой, если таковая состоится.
«…Имена тех магов, которые насильно отнимали силу, навеки прокляты. Теперь строжайше запрещено употреблять их имена, это карается смертной казнью, ибо даже имена умерших имеют силу…»
«Сиэль, это чепуха, — усмехается Лоран, — за это теперь не казнят, да и имена умерших силы не имеют». А ты откуда знаешь? «Ты же произносишь мое имя». Ты отнимал силу? «Отнимал» — даже не отрицает этого. Но зачем?
«Именно так я спасся тогда от Ванессы, — вздыхает Лоран, — помнишь, в дневнике написано, что мои коллеги умерли?» Помню, конечно.
«Они не хотели меня отпускать, они не верили тому, что Ванесса могла их обмануть. У меня не оставалось выхода. Если бы они остались живы, думаю, Ванесса закончила бы эксперимент и оставила бы меня в покое».
Я молчу. А что мне сказать? Осуждать я его не могу, но и оправдать особо нечем.
«Мне, конечно, дорого твое мнение, — прерывает молчание, — но я уже наказан за свое решение, хотя я думаю, слишком жестоко». Приятно осознавать, что хоть кто-то у меня в голове думает трезво.
«У меня было достаточно времени, чтоб над всем этим подумать», — затем он замолкает, а я снова погружаюсь в чтение.
Лоран, а как ты прожил полторы тысячи лет в одиночестве и не сошел с ума?
«Знаешь, здесь время течет по-другому. К тому же мой дух слабел с каждым часом, днем, годом. Я, можно сказать, в один прекрасный день просто потерял сознание, без подпитки силой. Найдя кольцо, ты пробудил меня ото сна, я вновь получил доступ к силе». Это все объясняет. Гибернация, кто бы мог подумать…
* * *
Сибэль из рода Амелин.
После пар, гостиная юго-западной башни.
— У меня все получилось, — сообщает Хидеро, — я пронес через телепорт три бутылки вина, причем неплохого и четки прикупил.
— Мало, конечно, — хмурится Кольт, — у нас куш побольше.
— Ну, и сколько? — интересуется Танкян.
— Пять бутылок крепкого из Урарту, — гордо сообщаю я.
— Это же так спиться можно! — удивляется японец. — Ох, и весело же будет.
— Подожди радоваться, — охлаждаю пыл ребят, — надо это еще все пронести через арку в замке, она ведь настроена на высокий градус.
— И как же все это пронести?
— Орлан сказал, что есть способ.
— И когда же нам ждать «посылочку»? — интересуется Танкян.
— Мы договорились на семь вечера у восточной башни.
— Тогда остается только ждать, — выдыхает японец. Каждый отправился по своим делам.
* * *
Сиэль из рода Ларк.
Библиотека, вечер.
О Боги, глаза слипаются, но я обязан дочитать. Я перевернул страницу и зевнул. После тех пяти книг я побрел за следующей партией. Ни в одной из книг не упоминалось о ритуале и о том, как он проводится. Поэтому я перешел на подготовку уроков. А именно: взял несколько книг по истории, праву и зельеварению. Вот никак не могу осилить историю, засыпаю, пролистав всего три страницы. Да, конечно, маги отважные жили, много чего создали, наверняка и жизнь у них веселая была, но в книге это описали самым наискучнейшим образом.
Я пролистал еще десять страниц и, чего и следовало ожидать, провалился в сон, положив голову на книгу. Ммм…как хорошо.
* * *
Сибэль из рода Амелин.
Семь часов вечера, у восточной башни.
— Как договаривались, — говорит Дмитрий, — пять крепкого из Урарту.
— Спасибо, Дмитрий, — улыбаюсь. — А как ты его пронес?
— Извини, — качает головой, — не могу раскрыть тайну.
— Но хотя бы приподними занавес тайны.
— Есть тут один способ, — тихо начинает он, — преподаватели все-таки тоже люди, и у них дни рождения имеются.
— А…
— Даже и не проси, — перебивает, — преподаватели знают, что я в курсе этого дела, и я поклялся, что никому не скажу об этом способе.
— Ладно, — хмурюсь.
— Но есть способ обойти клятву, — улыбается кузен.
— И какой?
— Я могу тебе написать, показать, а рассказать про это смогу только тогда, когда окончу университет, — подмигивает. Улыбаюсь.
— Долго вы там еще? — выглядывает из-за поворота коридора Хидеро. — По моим подсчетам сейчас здесь пройдет дежурный через… — японец смотрит на наручные часы, — десять, девять…
— Спасибо, — киваю Дмитрию.
Я побежала к югу замка, там недалеко и до нашей башни. Хидеро пошел за мной, отставая на метров десять и тем самым подстраховывая меня. Я старалась ступать тихо, но эхо все равно разносилось по коридору, да и бутылки негромко гремели.
Как мы и договаривались, Кольт встретил меня у южной башни. Я передала ему три бутылки, которые вскоре скрылись в складках его мантии, а две оставила при себе.
