Эдуард Катлас - Право на поражение
Шесть телег так и стояли, на них сидели лишь возницы, странно спокойные и равнодушные к происходящему.
– И здесь, – на бегу воскликнул Фантом.
Неподвижность сидящих на возах фигур он понял абсолютно правильно – среди возниц не было живых. Поэтому лук, который приготовил рейнджер, был практически бесполезен.
Для него это неожиданное нападение вообще было полно открытий. Казалось, что наиболее разумным будет прикончить всех мертвецов, пока они не заметили гостей и не успели каким-нибудь своим особым, мертвым языком предупредить остальных о новой опасности.
Поэтому Даниэль забежал сзади, прямо в тыл последней телеги, и с разбегу вспрыгнул на нее, лишь в последний момент осознав, увидев, по какому грузу ему придется добираться до возницы.
Каким-то чудом он извернулся и сумел пробежать не по трупам, которыми была завалена телега, а по ее кромке.
Возница лишился головы мгновенно и тихо, так что даже лошади не всхрапнули. Впрочем, лошади, приученные возить такой груз, да еще и управляемые такими тварями, вряд ли были пугливы.
Краем глаза рейнджер заметил, что друзья обходят телеги справа и слева, оставляя его одного на линии атаки. Он проскользнул совсем рядом с лошадьми, которые стояли понуро и спокойно, так спокойно, что Фантом на мгновение приостановился – убедиться, что из их ноздрей идет пар. Но лошади были живые – всего лишь усталые и равнодушные ко всему окружающему. Почти как крестьяне в окрестных деревнях.
На вторую телегу Фантом вскочил уже ближе к переднему краю – почти у самого возницы. Мертвец еще не начал поворачиваться, когда его голова слетела с плеч. Механически рейнджер отметил хорошее состояние трупа – это был не скелет и не вырытый из могилы. Этого запретная магия превратила в слугу практически сразу после смерти – и не просто вернула если не к жизни, то к действию, но и каким-то образом остановила разложение.
Зато он не видел то, что замечал бегущий позади маг: трупы, из которых уходила держащая их в этом мире сила, расползались буквально на глазах. Плоть первого возницы начинала отходить от костей, расплываться, гнить, и Виктор сразу забыл о вкусе осеннего воздуха – такой смрад распространялся от повторно умерших. От возниц, но, как ни странно, не от телег, набитых свежими трупами.
Виктор сказал себе, что исследованием податей, введенных в Сунаре, он займется позже. Сборщики податей в любом королевстве всегда были достаточно отчаянными людьми – ненавидимыми и оттого еще более опасными. А сборщики, что собирали дань, наваленную на этих шести телегах, должны представлять реальную угрозу. И для крестьян, и для отряда. Нужно было держаться начеку, а исследования могли и подождать.
Фантом справился с четвертым, когда неожиданно понял, что первый возница начал оборачиваться назад. Несложно было догадаться, что хоть одного из приглядывающих за лошадьми оставят из живых – мертвецы явно не отличались сообразительностью, чтобы самостоятельно вести караван, разве что понукать лошадь, волочась по колее за передней телегой.
Рем перестал обращать внимание на действия Фантома. Мечник тоже видел движение первого возницы и трактовал его так же, как и рейнджер, но он видел и другое.
Местные разожгли погребальный костер на другой окраине деревни, на самой кромке леса. Не то чтобы деревня была большая, но их отряд явно запаздывал к основным событиям – сборщикам дани до крестьян оставалась пара сотен шагов, а Рему, вырвавшемуся вперед, до костра нужно было пробежать не меньше пяти сотен.
И, что хуже, крестьяне еще толком и не опомнились, хотя и заметили сборщиков. Никто не бежал, а некоторые даже взялись за вилы, что только подчеркивало их растерянность. Драться со сборщиками, специально натасканными на подавление бунтов, мог только деревенский дурачок, но никак не рассудительный крестьянин.
Поэтому Рем прибавил еще, начиная медленно, но верно обгонять всех остальных.
Фантом на ходу выдернул лук и выпустил стрелу еще до того момента, как добежал до пятого возницы. И только потом, в пятый раз, повторил маневр, вспрыгнув на телегу и отрубив голову очередному мертвецу. Стрела вонзилась в глаз живого возницы, который как раз обернулся.
– Не стоило, – на ходу бормотнул Виктор, но его никто не услышал.
Фантом уже устремился вслед за Ремом, и так отставая от всех остальных. Вик оказался последним, поэтому единственным, кто мог видеть, что стало с убитым стрелой.
Вполне возможно, что и он бы успел пробежать мимо, но маг догадывался, ощущал какую-то неправильность, которая заставила его приостановиться. Эта неправильность и была выражена в его реплике. Не стоило оставлять так сборщика некромантов – всего лишь с одной стрелой в глазу.
Виктор оказался прав. Только что умерший возница вновь зашевелился и начал приподниматься из проема между лошадьми и телегой, куда он упал, запутавшись в вожжах.
– Печать некроманта, – вслух сказал Виктор. – Кто же знал, что они дойдут и до этого – до отметок на еще живых. И сколько таких еще?
Возница наконец выпутался и огляделся. Единственный глаз неестественно вращался, как будто мертвец пользовался им скорее по привычке, чем глядя с его помощью на мир. Скелеты и мертвецы могли обходиться без глаз, чтобы ориентироваться в пространстве и находить своих врагов.
В только что перерожденного явно была заложена какая-то простая инструкция. Потому что как только он почувствовал мага, то сразу потянулся за мечом на поясе.
Вику снова пришлось прекратить не слишком своевременные исследования. Маг ступил еще на шаг в сторону и негромко цокнул. Лошади заволновались, и та, что была ближе всего к мертвецу, взбрыкнула. Сделала она это крайне удачно, разбив своему недавнему хозяину голову. После такого даже мертвецы вынуждены отправляться на тот свет повторно, но маг на всякий случай все же подошел и отрубил вознице и так уже размозженную голову.
Рисковать ему не хотелось.
Крестьяне видели то, что пока не видели сборщики, – второй отряд воинов, бегущий вслед за первым. Да только они не знали, как воспринимать это явление, и, надо полагать, большая часть из стоящих широким кругом у костра воспринимала семерых бегущих позади просто как охранников, слегка отставших от самих сборщиков.
Но крестьяне все равно не разбегались. Кто-то перехватил поудобней вилы – а с расстояния, на котором находился Рем, их движения были хорошо видны, кто-то просто сгрудился за костром, пытаясь отгородиться от опасности погребальным огнем. Они и не пытались бежать, просто испуганно стояли, предполагая, что их участь уже решена. Разница для каждого из них заключалась лишь в том, умрут они тихо и пассивно или сделают это с вилами в руках.
