Александр Сухов - Танец на лезвии ножа
Невеселые мысли нисколько не отвлекали меня от ставшей уже привычной работы. В первую очередь я навел бластер на сорвавшуюся с консоли ракету, поймал в перекрестье прицела ее боеголовку, выстрелил и, не дожидаясь результата, развернулся вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов. Следующий заряд энергии я всадил в основание вала несущего винта вертолета, как раз в то место, где крепятся лопасти. Через оптику излучателя было прекрасно видно, как узкий луч огненным лезвием прошелся по поверхности сверхпрочной легированной стали, и в том месте, где он лизнул вал, появился просвет. Даже находясь в гипере, я мог видеть, как этот просвет понемногу увеличивается.
Дело сделано. Пора возвращаться на место и побыстрее улепетывать отсюда. Не удивлюсь, если через некоторое время здесь появится эскадрилья реактивных штурмовиков или этот участок будет обработан излучателями боевого спутника. На взгляд простого обывателя подобные предположения могут показаться бредовыми, но я, в полной мере испытавший на собственной шкуре длину рук преследователей, должен всерьез принимать во внимание самые невероятные варианты дальнейшего развития событий. Может быть, насчет спутника я и перемудрил: их подвесили для отражения возможной метеоритной атаки после того, как четверть века назад на один из цветущих городов Халифата, Изал, упал крупный обломок астероида весом в несколько тысяч тонн. Теперь на его месте глубокое озеро приличных размеров. Пока будут поворачивать лазеры в сторону Земли, пока прицелятся, мы пять раз успеем покинуть эти места и вернуться снова. Но насчет самолетов идея не была такой уж невероятной.
Без излишней спешки, чтобы не поломать ненароком «Ти-Рекс» и не изорвать на себе одежду, я вернулся на водительское кресло застывшего на месте автомобиля, вошел в нормальное состояние и захлопнул за собой дверь. Как я ни старался, внутри пронесся настоящий ураган, но, слава Создателю, обошлось: стекла не полопались, пассажиров не повыкидывало на дорогу.
Если бы Матео не проспал, как невинный младенец, драматические события, развернувшиеся вокруг нашей компании мгновением раньше, он все равно увидел бы лишь то, как я открыл дверь и тут же снова ее захлопнул, впустив внутрь непонятно откуда взявшийся небывалый порыв ветра. Гному еще предстояло наблюдать кульминацию и трагический финал спектакля под названием «Неудачная охота на Коршуна».
Сзади ярко сверкнуло, и через несколько секунд до наших ушей донесся звук настоящего затяжного грозового разряда. Это сначала сработал заряд выпущенной ракеты, а потом взорвались остальные боеприпасы «Акулы». В зеркало заднего обзора было хорошо видно, как на месте вертолета вспыхнул ослепительный огненный шар, который через мгновение погас. Горящие обломки огненными болидами устремились в разные стороны от эпицентра взрыва.
Конец второго летательного аппарата был не столь искрометным, но не менее впечатляющим. Его лопасти, лишившись привычной тяжести, просто-напросто улетели вверх и в сторону, а лишенное поддержки тяжелое «туловище» камнем рухнуло вниз и в мгновение ока скрылось в бездонной трясине. С высоты берега было видно, как в том месте, куда упала машина, еще некоторое время бурлила полужидкая масса бурого цвета, и через небольшой промежуток времени все успокоилось.
– Что это было? – спросил гном и начал пальцами тереть глаза и недоуменно вращать головой. – Гроза будто приближается? А по небу вроде и не видно – ни облачка.
– Да, дядюшка Матео, самая настоящая гроза, только к природным катаклизмам она никакого отношения не имеет!
Пришлось кратко, но доходчиво обрисовать кузнецу ту перемену обстановки, которая произошла за время его непродолжительного сна. Там где речь шла о моих подвигах, Матео одобрительно покрякивал, ерзал на сиденье и азартно теребил нос. Я даже испугался за целостность лицевого отростка моего друга – такие уникальные органы обоняния нечасто встречались даже среди представителей горного народа. Если гном его случайно оторвет, придется собратьям объявлять многодневный траур.
К моему великому удивлению, Злыдень на сей раз даже ухом не повел и спокойно продолжал посапывать сзади. Обычно пес чует беду заранее. Что это? Прозевал или наверняка знал, что все закончится наилучшим образом? Может быть, он за двумя широкими спинами расслабился до такой степени, что перестал ловить мышей, вернее, применительно к собаке – перестал гонять кошек? Нужно будет провести с ним воспитательную беседу и объяснить доходчиво, что мы являемся единой командой и расслабляться нам еще рановато.
Между разговором с гномом и мыслями о недостойном поведении лохматого компаньона я не забывал прибавлять газу, поскольку утомительная езда по разбитой колее подходила к концу. Дорога стала намного лучше, и через минуту мы выехали на асфальтированное шоссе. Увлеченный рассказом гном рукой показал, что следует поворачивать в направлении юго-западной магистрали. Я крутанул вправо и в тот момент, когда ощутил под колесами твердое и ровное покрытие, почувствовал себя богом.
Будь у меня хоть какой поэтический дар, обязательно сложил бы оду в честь этого славного автомобиля. Передвигаться на таком – сплошное удовольствие. Как он ускоряется! Как он устойчив на поворотах! Какой шикарный обзор из его высокой кабины! Решено: когда все успокоится – беру себе такую же тачку, и на Лазурный берег.
После того, как гном, выслушав мой рассказ, закончил издеваться над своим носом, он нагнулся к холодильнику и вытащил оттуда непочатую бутылку бренди. Отхлебнув из нее пару глотков, протянул мне. Я не отказался и, остановившись у обочины, с жадностью прильнул к горлышку. Руки ходили ходуном – сказывались последствия перенесенного стресса. Хладнокровно убивать людей я еще не научился и вряд ли когда-нибудь это станет приносить мне удовольствие. Теперь я в полной мере осознал, что отправил на тот свет полтора десятка человек, и мне стало очень дурно. Крепчайший напиток должен был обжечь горло, однако сейчас вкусовые рецепторы совершенно не воспринимали его вкуса и крепости, словно я вливал в себя обычную воду. Обеспокоенный Матео вырвал бутылку из моих рук. В ней оставалось чуть больше трети первоначального объема жидкости.
«Ничего себе присосался!» – подумал и почувствовал, как выпитое превращается внутри меня в лавину безудержного огня.
Сначала загорелось где-то в районе желудка, затем пламя с невероятной скоростью перекинулось на остальные органы и в конце концов с потоком крови огненной лавой помчалось к конечностям. По голове будто ударили тяжелым молотом. Я начал задыхаться, поскольку выжженные дотла горло и легкие не могли обеспечить организм достаточным количеством кислорода. Казалось, еще мгновение, и пламя, прорвав кожные покровы, вырвется наружу и начнет пожирать все внутри салона автомобиля. Из-за невыносимой боли сознание потеряло способность что-либо реально оценивать. Я умирал и хотел, чтобы это произошло как можно быстрее. Наконец все померкло, и смерть распахнула передо мной свои ласковые, гостеприимные объятия.
