Михаил Попов - Богатырь - не звание! (СИ)
Феодосий медленно поднял руки ладонями вверх. Вспучиваясь, жутко затрещали мраморные плиты пола. Медленно, словно разбуженная после долгого сна, одна из плит поднялась в воздух и застыла у пояса мага. Новый взмах рукой, и стоявший рядом ребенок плавно оторвавшись от пола оказался распластанным на этом своеобразном жертвеннике. Не переставая выкрикивать заклинания, Старейший извлек из широкого рукава балахона тускло блеснувший полировкой каменный нож. Только Саренхан с его острым зрением смог рассмотреть затейливую вязь, покрывавших полированный камень, символов. Откликаясь на требовательный голос мага, они пульсировали в такт его словам, словно живущие собственной жизнью. Взметнувшийся над седой головой Феодосия нож, отвесно упал вниз. С треском ломая ребра и разрывая нежную детскую плоть, старый маг триумфально вскинул над головой еще трепещущее маленькое сердце. Дернувшись два раза в его руке, оно брызнуло тоненькой струйкой крови на горящее экстазом лицо. Тельце на мраморной плите выгнулось в агонии, из горла вылетел стон похожий на хрип.
— Пей его боль! Пей его страдания! Сурим аш г’нат! — захваченный ритуалом маг мешал языки и наречия. — Пей! Прими жертву!
Вторя словам заклятия, из темноты, окружающей жаровни, раздался низкий, полный неприкрытой угрозы, рев. Огонь в ближайшей к магу жаровне взметнулся вверх, опал, растекаясь по мраморному полу и, наконец, поднялся на высоту человеческого роста образуя жуткую пылающую дверь. Словно в глубоком трансе, Феодосий сжимая в руках кровоточащее сердце, ступил под огненный свод.
Душа Саренхана затрепетала маленькой птичкой, когда всмотревшись в завесу огня, различил потоки обжигающей лавы и огромный плоский камень, на котором едва заметно шевелилось, пока еще почти безжизненное, тело демона. Уловив дрожание Силы, Саренхан бросил быстрый взгляд в сторону. Бледное лицо архимандрита Василия с дрожащими от страха губами, жалобно смотрело в след ступившему в пламень Феодосию. Саренхан ободряюще кивнул и снова посмотрел в бушующую адским жаром дверь.
Бьющееся в руке старого мага сердце ребенка, продолжало разбрызгивать по сторонам капельки алой крови. Падая под ноги, капли с шипением испарялись, но неведомым образом превращали жидкую лаву в твердую, каменную тропу. Казалось, воздух звенит от внезапно наступившей тишины. Не слышно бурного рева огня, потрескивающего шуршания лавы, только гулко отдающиеся в голове шаги старого мага — как удары тяжелого бронзового колокола.
— Приди в наш мир! — громко, разбивая тишину, прогремел голос Феодосия, когда его мрачный путь закончился у ложа демона. — Пусть это станет твоим, даст тебе жизнь и власть!
Грудная клетка демона распахнулась словно крылья нетопыря, и маг, недрогнувшей рукой, вложил уже почти замершее сердце в черный провал груди. Ребра с треском запахнулись и через миг, черная плоть демона заалела, как раздуваемые ветром угли.
По собору громом прокатился зловещий хохот разбуженного демона. Лики святых исказились дьявольскими гримасами. В последнем рывке пламя жаровень взвилось вверх и опало. Собор погрузился во мрак. Только протянутая магами ниточка Силы мерцала холодным голубым светом.
— Вот и все, — раздался из темноты негромкий, полный усталости голос Феодосия. — Можете разорвать круг… На ваше счастье он не понадобился.
Тоненькая мерцающая ниточка потускнела и растворилась в непроглядной тьме. Саренхан произнес Слово Огня. Над его головой ярко вспыхнул огненный шарик размером с грецкий орех. Тьма недовольно отступила.
— Молодец, сообразил, — почти прошептал Старейший. Его лицо напоминало восковую маску, словно жизнь стремительно покидала старое тело. Морщины, не так заметные ранее, глубокими канавами исполосовали лоб и дряблые щеки. Перехватив взгляд Саренхана, Феодосий попытался улыбнутся непослушными губами: — За все приходится платить… за все. Можете уходить. Встретимся на Совете.
Маги, дожидавшиеся разрешения, дружно повернулись к выходу. Остались только Саренхан и Василий. Оба не нарушая молчания вопросительно смотрели на Феодосия.
— Получилось, — отвечая на их невысказанный вопрос бросил маг. — Он уже там. Набирает силу.
— Да, — вовремя спохватился он. — Не забудьте снять с собора Покров Тишины…
Глава 14
Чудесный клубочек весело катился сквозь заросли сочной зеленой травы. Насидевшись за последние дни в душной суме, он как живой радовался яркому солнцу и свежему воздуху… и большому человеку сидящему высоко, на конской спине. Время от времени, клубочек озорно прыгал под конские копыта и вертелся юлой. Конь приняв правила нехитрой игры, делал вид что пугается, ржал и резко взбрыкивал тревожа задумавшегося всадника. Василий сперва недовольно хмурился, а потом махнул на них рукой — пусть повеселятся. Кто знает, что всех ждет впереди.
Дорога тянулась скучной, желтовато-серой лентой. Ни тебе путника навстречу, ни каравана. Даже словом перемолвится не с кем. Разве что с конем или клубочком, да вот беда — ни тот ни другой ответить не могут. А что слушают внимательно, так толку из этого ни какого. В полудреме покачиваясь в седле, Василий в который раз думал о выпавшей судьбе.
Что и говорить, покидала его жизнь, побила. Как любой княжеский богатырь чего только не повидал, не перенес. А вот самому к Ящеру соваться… это впервой будет. И не в страхе тут дело. Куда как страшнее сидеть сейчас сложа руки, но вот что он Ящеру скажет? Плевать хотел Ящер на людские беды. Ему они только на руку. Но и силой отбирать у него оружие чудесное… череcчур пожалуй. Как ни крути, а супротив него выстоять не удастся. Это Сварог смог на Ящера ярмо накинуть, а он далеко не Сварог. Вот и получается что путь будет напрасным. Может сразу на заставы махнуть? А там будь что будет. Но Василий решительно отогнал малодушные мысли. Жизнь давно научила использовать любой шанс, пусть даже самый маленький. А этот шанс далеко не мал. Коли и вправду существует оружие такое, то добыть его первое дело в предстоящей войне.
Деревеньки и веси стали возникать на пути одна за другой. Не желая привлекать внимания — рассказ Одинца о погоне крепко сидел в голове — Василий старательно объезжал их стороной. Да и что в них делать? Еды хватает, а корчмы там и с огнем не найдешь. Но вот раз они стоят так часто, значит и город недалеко. А в городе и корчма наверняка есть.
Город и впрям обнаружился очень скоро. Вот только… невзрачный он был какой-то, запущенный. Первое на что наткнулся опытный взгляд — на не вырубленный кустарник вокруг городской стены. Настолько густой, что армию можно спрятать, не то что отряд захватчиков. Да и ров, издалека видно, давно не чищен — смердит так, что хоть нос зажимай. Богатырь покачал головой. Неряха здешний князь, коли о таких вещах не заботится. Уповает, небось, на дружину Владимира, да вот подзабыл видно, что случилось с таким же неряхой — ярлом Гордоном. Владимир крепит Русь больше с рубежей, а вот на внутренние усобицы поглядывает сквозь пальцы… быть этому городу захваченным.
