Игорь Чужин - Битва за Танол
Вот так приходится поступать на войне, и если ты этого не поймешь, то очень скоро погибнешь сам и погубишь своих людей. Ты — глава клана, и твоя жизнь тебе не принадлежит, нашим людям нужны не твои подвиги, а победа.
— Но это не очень хорошо пахнет, брат. Честь стоит очень дорого, и разменивать ее по мелочам недостойно!
— Трупы всегда плохо пахнут, особенно когда протухнут, сильнее всего воняют собственные гниющие раны, когда тебя заживо жрут черви. Ты хоть раз убивал человека?
— Да, брат, — гордо ответил Ингур. — Мне приходилось защищать свою честь на семи дуэлях, и я убил трех своих противников!
— Надо же, и чем провинились мальчишки, которых ты зарезал?
— Они не были мальчишками, только один был моим ровесником, остальные были старше меня. Я защищал свою честь и честь весьма достойных девушек от гнусных обвинений.
— И в чем же состояли эти обвинения и чем унизили молодые люди твою честь? Ответь, не стесняйся!
Этот вопрос довел Ингура до белого каления, и его лицо покрылось красными пятнами.
— Один из них оскорбил меня, сказав, что я шельмую в кости. Двое других заявили, что очень достойные девушки забыли долг чести и к ним в окна лазают любовники!
— Ты в кости не шельмовал и к девушкам в окна не лазил?
— Ингар, как ты мог только такое подумать?! Я не виноват, что мне везет в кости, стоит мне сильно захотеть, и они сами ложатся в нужную комбинацию. Да, я лазил в окна к этим девушкам, но я их любил, и в этом нет ничего недостойного, правда, одна из них была замужем, но муж оказался отъявленным негодяем и экономил деньги на содержании жены!
«О господи! Вот она, разница в воспитании. В семнадцатом за такие рассуждения перебили почти все дворянство в России», — подумал я и рассмеялся.
— Ингар, ты почему смеешься, разве я не прав?
— Да прав ты, прав, только со своей колокольни. Ты не догадываешься, почему тебе везет в кости?
— Нет, а что?
— Ингур, ты сын Стаса, истинного высокородного, в тебе магической Силы, как в имперском маге высшей ступени посвящения. Учиться магии тебе лень, а крутить костями — это запросто. Тебе не приходило в голову, что ты с помощью магии оставил парня без гроша, а потом еще и прирезал до кучи?
— Я…
— Не перебивай старшего брата! — прикрикнул я на Ингура. — Я не знаю, как там было с незамужней девушкой, но я также сомневаюсь, что ты бы обрадовался, если к твоей сестре или возлюбленной по ночам в окна лазили мужики. С мужем второй подруги вообще полный беспредел. Тебе предстоит со временем жениться, и у твоей жены тоже могут возникнуть неумеренные аппетиты насчет денег, значит, она имеет право спокойно науськивать на тебя своего любовника?
— Да я эту тварь сразу зарублю к чертовой матери!
— Вот-вот, а пока ты зарубил рогатого мужа и освободил красотку для следующей жертвы бабской жадности. Ингур, ты не обижайся на меня, но теперь о любых своих дуэльных и любовных подвигах докладывай заранее, а я решу, быть секундантом или взгреть тебя по первое число. Ты понял?
— Понял, — обиженно буркнул Ингур и отвернулся в сторону реки.
Мы прождали имперцев почти до темноты и вернулись в лагерь к дельтаплану. После ужина Ингур лег спать, а я занялся устройством третьего посадочного места за спинкой сиденья аппарата. Хорошо, что у меня хватило ума оставить полуметровый зазор до двигателя, правда, я планировал сделать там площадку для груза или бомб. У меня получилось сиденье, отдаленно напоминающее подвесную систему парашютиста. Выглядело все по-колхозному, но Ингур из нее вывалиться не должен. Незаметно подошло время смены караула, и я, разбудив брата, завалился спать.
Спал я на удивление хорошо и спокойно и проснулся только от запаха горячего завтрака, который приготовил брат. Поев, мы стали разгружать дельтаплан и оставили на нем только самое необходимое, остальное спрятали в сотне шагов от лагеря в дупле большого дерева. Затем мы занялись тренировкой посадки на дельтаплан. Убедившись в том, что брат не удавит себя подвесной системой и правильно надевает ремни, я прекратил тренировку, и мы отправились к месту засады. Вокруг была тишь да гладь и божья благодать, поэтому мы просто нежились на солнышке и ничем не занимались, беседуя о всяких пустяках. Ингур хотел приготовить горячий обед, но я запретил эту самодеятельность, и мы поели всухомятку. Незаметно стемнело, на этот раз первым дежурить выпало брату. Я досматривал третий сон, когда Ингур потряс меня за плечо.
— Кажется, началось, — прошептал он мне на ухо. — Смотри, вон вдоль противоположного берега плывет какой-то остров, и, главное, против течения.
Я сразу перешел на магическое зрение и отчетливо увидел, как над водой перемещаются магические огоньки аур противника. Я насчитал шесть человеческих аур, рядом с которыми двигались ауры двенадцати таргов и троих гвельфов.
««Вот тебе, бабушка, и Юрьев день», — всплыла в голове старая поговорка. — Снова я посчитал, что самый умный, и решил, что имперцы устроят засаду на этом берегу, а эти сволочи причалили к противоположному. По всем раскладам, засаду нужно устраивать за мостом, а не перед ним, но противник решил по-другому. Теперь придется в темноте переплывать на тот берег и начинать все сначала. Мне, идиоту, нужно было не пузо греть, а хорошенько прочесать все и на противоположной стороне реки».
Пока я ругал себя последними словами, с дракара сошли на берег два гвельфа, и их ауры скрылись в глубине леса, затем дракар отчалил и поплыл к нашему берегу. У меня отлегло от сердца: это имперцы высадили головной дозор, а сами будут устраивать засаду на нашем берегу. Через десять минут корабль пристал недалеко от нас, и на берег сошел третий гвельф и направился в сторону дороги. До самого утра больше ничего примечательного не происходило, только изредка слышался приглушенный стук топора.
С первыми лучами солнца на берегу началось движение, и дракар покинул почти весь экипаж, за исключением двух таргов и одного человека. Почти до обеда эта компания шарилась вдоль дороги и у моста, потом наконец села в засаду. Засада мало чем отличалась от наших с Ингуром раскладов, разве что среди бойцов было всего пятеро лучников, а основной ударной силой являлись тарги.
Я приказал брату надеть мою кольчугу, но защиту он должен был включить только перед самым боем. Проговорив все в последний раз, мы осторожно слезли со скалы и, обойдя по большой дуге имперцев, заняли ранее оговоренные позиции. Теперь оставалось только ждать.
Время текло незаметно, и на дороге ничего не происходило, только изредка через дорогу перебегал кто-нибудь из воинов с непонятными для меня целями. Напряжение постепенно спало, и я расслабился, посчитав, что сегодня ничего не произойдет, но судьба распорядилась по-другому. Неожиданно на противоположной стороне реки появился гвельф и начал размахивать какой-то тряпкой, после чего снова скрылся в лесу. Над лесом повисла напряженная тишина, создалось впечатление, что даже птицы умолкли. На мосту показалась карета, запряженная четверкой лошадей, в сопровождении пяти конных воинов. Мне показалось, что время остановилось, но это была только иллюзия. Кортеж миновал мост и поравнялся с засадой. И тут все завертелось.
