Кай Майер - Начало пути
Чтобы не возбуждать подозрения, Фурия медленно пошла вперёд. До арки и освещённого моста, покрытого брусчаткой, ей оставалось ещё добрых сорок шагов, и тут девочка задумалась. Что, если в убежище книга Северина потеряет свою волшебную силу? Фурия с сожалением вспомнила, что не послала предку последнюю весточку. Но останавливаться прямо на глазах у стражи, чтобы внести в книгу новую запись, было бы неразумно. Нужно идти дальше, не привлекая внимания.
Чем ближе Фурия подходила к стражникам, тем сильнее покрывалась испариной. Девочка старалась держать закладку так, чтобы та бросалась в глаза. Фурия была здесь два года назад вместе с отцом, и тогда под аркой не прекращалось оживлённое движение. Но в такой ранний час и Суан-лейн, и набережная были совершенно безлюдными.
Стражники прервали разговор и уставились на Фурию. Глаза мужчин были скрыты под надвинутыми на лоб беретами. Чёрные и красные полоски на мундирах — цвета Академии — напоминали Фурии бока хищных животных. В свете газовых фонарей поблёскивали алебарды и мечи.
— Что-то ты рано путешествуешь, — сказал один из стражников, когда Фурия подошла совсем близко.
— Сдаётся мне, мала ты ещё, чтобы болтаться здесь в одиночестве, — добавил другой.
Фурия держала закладку в вытянутой руке, словно билет.
Других документов у неё не было. Да и вообще, если нападение на резиденцию заказала Академия, то называть здесь своё имя было бы роковой ошибкой.
— У меня есть вот это. — Девочка помахала закладкой, которая оказалась вовсе не простой картонкой, и пробормотала: — Доброе утро! — сама удивившись, что ей удалось говорить спокойно.
Рассматривать закладку стражникам не было нужды: если бы она оказалась ненастоящей, Фурия не увидела бы ни башню, ни стражу.
— Я на занятия, — сказала она. — У меня был выходной, и я должна была вернуться вчера вечером, но… Я как раз успею на завтрак в лагере.
Один из четверых охранников пристально оглядел её комбинезон. В поезде девочка отчистила его, как могла, но кое-где наверняка остались пятна крови. Фурия надеялась, что на чёрной ткани в тусклом свете фонаря охранники ничего не заметят. На мгновение она подумала об отце и о Пипе. Голова закружилась, земля почти ушла из-под ног, ей едва хватило сил, чтобы не упасть. Но Фурия собрала всю свою волю в кулак и постаралась сохранять внешнее спокойствие.
— Тогда поторопись, — скомандовал стражник, на вид более дружелюбный, чем его товарищи; он был самым старшим в этой четвёрке и, наверное, самым уставшим.
Фурии показалось, что по крайней мере от двоих стражников она чувствует энергию библиомантики — и он был одним из них.
— Ладно. Удачного дня!
Фурия быстро, но не слишком, чтобы не вызвать подозрения, прошла мимо стражников через арку под башней и поднялась на мост, который вёл в Либрополис. На парапете горело несколько фонарей, освещая девочке путь. Жёлтый свет, словно слой жира, ложился на мокрый асфальт.
Судя по всему, здесь недавно прошёл дождь, хотя в Лондоне в это время было совершенно сухо. В каждом убежище действовали собственные погодные условия, и лишь время суток совпадало с внешним миром — за исключением ночных лагерей.
На первый взгляд Либрополис не очень-то отличался от города, который простирался за его пределами. Здесь существовали день и ночь, солнечный свет и дождь, а люди регулярно ходили на работу в тысячи книжных магазинов и антикварных лавок. Некоторые трудились на книжных складах, куда редко заглядывал солнечный свет.
Мост был слегка изогнут, так что первые сто метров Фурия не видела жилых домов. На глаза ей попалась вывеска, прикреплённая к столбу газового фонаря. Подойдя ближе, Фурия рассмотрела, что под стеклом висят плакаты с портретами — Академия объявила кого-то в розыск.
Девочка ожидала увидеть на плакатах собственное лицо или, возможно, портрет своего отца, а может, даже Пипа без клоунского грима. Но за секунду до того, как жуткое предчувствие чуть не парализовало её, девочка увидела, о ком на самом деле шла речь.
Сверху жирным шрифтом было написано:
Вознаграждение!
Разыскиваются опасные преступники!
А ниже — два портрета-фоторобота, на которых Фурия без труда узнала экслибри, с которыми ей вчера довелось встретиться в библиотеке Турина.
Ариэль — гласила подпись под одним портретом.
Пак — было написано под другим.
Известные как братья-бородачи. На несколько секунд Фурия словно приросла к месту, но вдруг осознала, что стражники до сих пор за ней наблюдают. Она с трудом заставила себя идти дальше, чтобы караул ничего не заподозрил.
На ватных ногах Фурия продолжила путь, стараясь теперь держаться правой стороны моста, чтобы, проходя мимо очередного фонаря, снова посмотреть на портреты преступников.
Братья-бородачи.
Узнал ли их отец тогда, в Турине? Наверняка.
Он упомянул о них лишь однажды, вскользь. Отец был для Фурии единственным источником новостей из мира библиомантики, поэтому её знания ограничивались его немногословными комментариями. Изображений этих двоих она никогда не видела.
Ариэль и Пак были творениями Шекспира — два существа, служивших могущественным господам. Ариэль был духом воздуха, рабом волшебника Просперо из пьесы «Буря». Хитрый Пак из комедии «Сон в летнюю ночь» служил королю эльфов Оберону и королеве Титании. Как и многие другие экслибри, они по ошибке вышли из книг и были обречены на жизнь в реальности. Но в отличие от большинства своих товарищей по несчастью, влачивших жалкое существование в убежищах изгнанников, эти двое изо всех сил боролись против своей горькой участи, нападая на посланников Академии и нагоняя страх на всех библиомантов.
Когда Фурия была помладше, она любила разыгрывать события, описанные в «Фантастико Фантастичелли», или бегала по парку, представляя, что она — один из братьев-бородачей, охотившийся за невидимыми агентами Академии. Такими, как Изида Пустота. Какая горькая ирония, ведь и агент Академии, и оба экслибри были в ответе за смерть её отца. Если бы эти трое не появились так неожиданно, охранники не открыли бы огонь. Тогда отец смог бы защитить резиденцию и, возможно, спасти Паулину и Вэкфорда. А Пипа бы не похитили.
Фурия прошла самую высокую точку моста и посмотрела на Либрополис, который простирался внизу, — сотни огней над лабиринтами переулков и черепичных крыш. Оглянувшись, девочка не увидела ничего, кроме темноты. Лондон исчез.
Город, видневшийся на берегу в туманной дымке, не имел ничего общего с современным мегаполисом. Скорее он походил на спокойную английскую деревушку, простиравшуюся вокруг насколько хватало глаз. Самые высокие дома — трёхэтажные. Огни, которые пронизывали небо, словно звёзды, наверняка были фонарями, электрическими или газовыми, рассмотреть с моста было сложно. С той стороны мост тоже упирался в башню с воротами.
