Алан Фостер - Пожиратели света и тьмы. По Мыслящим Королевствам. Триумф душ
Наконец представитель народа тлачей заговорил.
— Ты ожидаешь, что я отвечу тебе любезностью? — Глаза сангомы сузились, зеленый человечек с открытой враждебностью смотрел на незваного гостя, пытавшегося вторгнуться в пределы его округи. — Я вас предупреждал. Теперь пеняйте на себя.
— Всегда готов, — заверил его Этиоль. — Поэтому и стою здесь, приставив меч к твоему горлу. Я никогда не уходил от схватки и не собираюсь уходить сейчас. — Он кивнул в сторону ощетинившейся травы. — Я дал клятву, что доберусь до северного побережья и найду корабль, который переправит меня за море, и я исполню ее, пусть даже на моем пути встанут десятки духов, привидений или презренных сангом.
Симна встал на цыпочки, вглядываясь в траву.
— Этиоль, там что-то движется. Я слышу треск! — Он громко втянул в себя воздух. — И чувствую запах!
— Что это, Симна?
Кончик меча не дрогнул, но Баруба-бан-Бейлок позволил себе ехидный смешок.
— Черт его знает! Какое-то животное. Причем этих животных много… Этиоль, если мы примем бой, лучше найти какую-нибудь пещеру. Или по крайней мере давай заберемся повыше.
— Нет. — Этиоль не сводил глаз с маленького зеленого человечка. — Я остаюсь здесь. Ты можешь отступить к вершине.
Симну раздирали противоречивые чувства: здравый смысл, собственные желания и восхищение перед глупой храбростью пастуха. Внутренний конфликт сводил его с ума.
— Ты же знаешь, что я не уйду! Ты спас меня от Тлена. Два раза спас! Я клялся, что ни под каким видом не брошу тебя в беде, а теперь ты говоришь: беги, Симна ибн Синд, спасай свою шкуру! Лучше я останусь рядом с тобой, буду защищать тебя сзади.
— И то дело! — согласился Эхомба и одобрительно кивнул. — Тогда оторви свой зад от скалы, спускайся ко мне и будь наготове.
Его глаза спокойно встретились с неприязненным взглядом сангомы, и тот вдруг отпрянул, прочитав в них неожиданную глубину и силу.
— Пастух, говоришь? Ты уверен?..
— На пастбище человек должен быть готов ко всему, например, к встрече с хищником, который охотится за скотом. Зверь никогда не набросится, если пастуху по силам выдержать его взгляд. Тот, кто глядел в глаза льва, не испугается и тлача.
Между тем треск приближался. Нечто огромное, легко одолевающее заросли высокой травы, двигалось в их сторону. Скоро послышались странные звуки, напоминавшие хрюканье. Баруба-бан-Бейлок не мог скрыть радости и открыто захихикал.
— А теперь ты заглянешь в глаза чудовищу, которое сангома тлачей водит на поводке. То приближается твоя смерть, пастух! И не говори, что я не предупреждал тебя.
— Идут! — закричал вставший рядом с товарищем Симна. — Что бы это ни было, они идут!
Трава неожиданно раздвинулась, и на путников уставилась огромная бурая морда. Два передних резца торчали из верхней челюсти — каждый размером с человека. Длинные уши не знали покоя — ходили туда-сюда. Нос и оба глаза сидели в пределах большого белого пятна, тогда как вся шея и спина были покрыты мягким шелковистым черным мехом. Ноги сильные, мускулистые, особенно задняя пара.
Через какое-то мгновение, сделав прыжок на длинных задних лапах, из травяной гущи выглянуло еще одно, такое же огромное чудище.
Симна ибн Синд издал какой-то булькающий звук. Это были кролики — только величиной со слона!
XIII
Никто не засмеялся. Напротив, изумление заставило Эхомбу и Симну теснее прижаться друг к другу. На что способен обыкновенный кролик? Разве что укусить за палец. Существовала также порода грызунов покрупнее, обитавшая в окрестностях Наумкиба; в страхе и от отчаяния они могли сбить человека с ног. Но чего ждать от длинноухого величиной со слона? Подобная зверюга способна запросто перекусить лошадь или проломить крепостную стену. Пусть даже они были те же мирные кролики, каждое их движение, не говоря о прыжках, несло людям исключительную опасность.
С другой стороны, в стране, где травы выше леса, кем, как не великанами, должны быть поедающие их звери? Этиоль посмотрел на злорадствующего сангому. Каким образом ему удалось подманить кроликов? Неужели он и вправду владеет колдовским искусством? Однако пастух не заметил никаких магических жестов, не услышал заклинаний, не пользовался тлач и ароматическими веществами. Скорее всего этот злобный зеленый человечек хорошо знает повадки кроликов, но пока он никак не доказал, что способен ими повелевать.
Это объяснение было куда более по сердцу Этиолю, чем всякие домыслы о волшебной силе и черной магии.
Однако даже самое верное объяснение не делало положение людей более безопасным. Сердце рвалось туда, к вершине холма, инстинкт гнал спрятаться. Огромным усилием воли Этиоль Эхомба заставил себя остаться на месте. Ведь именно этого и добивался Баруба-бан-Бейлок, в том и состояло его тайное намерение. При этом ему самому при таком маленьком росточке ничего не угрожало, он вполне мог укрыться в траве, оставив на долю бездумных животных всю грязную работу.
Эхомба убрал меч. Тлач удивленно глянул на человека — такой реакции он не ожидал. Пастух между тем взял копье и, опираясь на него, как на посох, направился прямиком к ближайшему кролику, морда которого была помечена большим белым пятном. Симна попытался было удержать друга — не удалось! Он растерянно огляделся по сторонам и остался на месте, только выкрикнул вслед:
— Этиоль, ты спятил? Тебе отхватят руку — или голову! Тебя втопчут в землю! Этиоль!
Не обращая внимания на крики, Эхомба подошел совсем близко к ближайшему чудищу. Фыркая, проявляя признаки недовольства, животное склонилось над человеком, грозно вытянув над ним когтистые передние лапы.
Другой кролик, не спеша переваливаясь, тоже приблизился к Эхомбе.
Конечно, каждый из нас имеет представление об этих милых и безобидных зверьках, но признаемся, эти сведения больше связаны с гастрономическими пристрастиями или легендами о необыкновенной плодовитости кроликов. В яви нам доводилось видеть их в клетках или в парках, где некоторые чудаки выгуливают своих любимцев, стараясь уберечь их от собак. Но что мы, люди, в подавляющем большинстве знаем об их поведении, образе жизни, их семейной жизни? Вероятно, почти ничего. Однако не таков был Этиоль Эхомба.
Кролики навострили огромные, словно лопасти, уши, повернули их в сторону человека, а тот что-то начал им рассказывать. Голос его звучал мягко, доброжелательно. Скоро все исполинские звери выбрались из травы и мелкими прыжками, от которых тряслась земля, собрались вокруг пастуха, миролюбиво шевеля носами. Они как были любителями свежей травы, так и остались ими, несмотря на чудовищные размеры тела. Следовательно, и поведение их осталось прежним. На это Эхомба и рассчитывал.
