Джон Толкиен - Хоббит, или Туда и обратно
В то же мгновение появились Балин и Двалин. Они поклонились так низко, что их бороды коснулись каменного пола.
Беорн сперва нахмурился, но гномы до того старались угодить хозяину, так уморительно кивали, кланялись, расшаркивались и помахивали капюшонами у своих колен (как это принято у гномов), что великан перестал хмуриться и хрипло расхохотался.
— Право слово, цирк! — выговорил он наконец. — Ну и клоуны! Проходите, весельчаки, проходите. Как вас зовут? Услуп ваши мне сейчас не надобны — только имена! Садитесь и кончайте вертеться перед глазами.
— Балин и Двалин, — пролепетали гномы, не смея возражать, и в полном замешательстве сели прямо на пол.
— Продолжай же! — Беорн повернулся к Гэндальфу.
— На чем это я остановился?.. Ах да! Меня-то гоблины не схватили. Парочку гоблинов я убил вспышкой…
— Славно! — проворчал Беорн. — Стало быть, и волшебники кое на что годятся!
— …и едва успел проскочить в смыкающуюся трещину. Я шел за ними следом до главной пещеры — она кишмя кишела гоблинами! Вместе с Большим Гоблином там было тридцать, а то и все сорок вооруженных охранников. И тогда я подумал: «Даже если бы пленников не сковали всех вместе, что значит жалкая дюжина против такой оравы?»
— Дюжина? Первый раз слышу, что восемь — это дюжина! Может, тут прячутся еще несколько клоунов, а?
— Так и есть! Вот и еще парочка подоспела. Это, наверное, Фили и Кили… — бодро произнес Гэндальф, когда на крыльце, улыбаясь и кланяясь, появились еще двое гномов.
— Достаточно! — Беорн махнул им рукой. — Садитесь и молчок! Продолжай, Гэндальф!
И волшебник продолжал рассказывать про стычку с гоблинами, про то, как им удалось проскочить в нижние ворота и в какой ужас они пришли, когда обнаружили, что хоббит потерялся.
— Мы пересчитались, и оказалось, что хоббита нет! Нас осталось только четырнадцать!
— Четырнадцать? Впервые слышу, что десять минус один равно четырнадцати! Наверное, девять? Или ты представил мне еще не всех?
— Разумеется, недостает еще Оина и Глоина. А вот и они! Надеюсь, они не доставят тебе лишнего беспокойства…
— Пусть идут все! Да поживее! Эй вы, двое! Проходите и садитесь! Послушай, Гэндальф, давай считать — ты, да десять гномов, да хоббит, который потерялся. Всего одиннадцать (хоббит в уме!), а вовсе не четырнадцать! Или волшебники считают как-то иначе? И все-таки продолжай рассказывать!
Беорн старался не показать виду, что история его очень заинтересовала. Дело в том, что в прежние времена он знал каждую тропинку в тех местах, о которых рассказывал Гэндальф. Великан кивал и одобрительно ворчал, слушая, как нашелся хоббит, как путники прокатились по осыпи, и о Поляне Варгов.
Когда Гэндальф перешел к тому, как, спасаясь от волков, они влезли на деревья, Беорн встал и принялся расхаживать по веранде.
— Эх, меня бы туда! — пробормотал он. — Фейерверком бы они тогда не отделались!
— Я сделал, что смог, — скромно сказал Гэндальф, с удовольствием отметив про себя, что рассказ производит надлежащее впечатление. — Так вот, мы сидели на деревьях, а волки под нами ну просто бесновались. И тут с гор спустились гоблины и сразу же нас обнаружили. Они завизжали от радости и запели страшную песню, чтобы поглумиться над нами: «Пятнадцать птичек по елкам сидят…»
— Б-р-р-р! Погоди, — остановил его Беорн. — Никогда не поверю, что гоблины не умеют считать! Еще как умеют! Двенадцать — это тебе не пятнадцать, и гоблины это прекрасно знают!
— Я тоже… Там были еще Бифур и Бофур. Я не осмеливался прежде представить их тебе… Да вот и они! На веранду поднялись Бифур и Бофур.
— И я! — выдохнул совершенно запыхавшийся Бомбур.
Он был очень толстым и очень обиделся, что его поставили в самый конец. Не желая выжидать положенных пяти минут, он пошел сразу же за Бифуром и Бофуром.
— Ну вот, теперь вас и в самом деле пятнадцать. А так как гоблины считать все-таки умеют, то думаю, что именно столько вас и было на деревьях! Надеюсь, теперь нам удастся благополучно добраться до конца этой истории и никто нас больше не прервет!
Только теперь Бильбо понял, насколько хитро поступил Гэндальф. Перерывы лишь подогревали любопытство Беорна, а сама история удержала великана от того, чтобы с порога отказать гномам в помощи и выгнать прочь как подозрительных бродяг и попрошаек. Беорн редко кого пускал к себе в дом без особой на то необходимости. Друзей у него было мало, и жили они очень далеко. Поэтому больше одного-двух гостей одновременно Беорн никогда не приглашал. А тут у него на веранде собралось целых пятнадцать незнакомцев!
К тому времени, когда Гэндальф закончил свой рассказ, поведав о том, как их спасли орлы и как перенесли потом на Каррок, солнце скрылось за вершинами Туманных Гор и в саду Беорна пролегли длинные тени,
— Славная история! — одобрил Беорн. — Давненько я такой не слыхивал! Если каждый попрошайка будет рассказывать что-нибудь в этом духе, придется мне стать добрее. Может, конечно, вы все выдумали, но ужин тем не менее заслужили. Идемте-ка поедим чего-нибудь.
— Спасибо! Большое спасибо! — вежливым хором отозвались гномы.
В зале оказалось уже совсем темно. Беорн хлопнул в ладоши, и тут же в зал вбежали четыре замечательных белых пони и несколько больших собак, серых и длиннотелых. Беорн обратился к ним на непонятном языке, который напоминал скорее звериное ворчание. Собаки убежали, но вскоре вернулись, держа в зубах факелы, зажгли их от очага и воткнули в низкие гнезда на столбах, окружавших очаг. Оказалось, собаки умеют ходить на задних лапах и держать передними лапами разные вещи. Они быстро придвинули к очагу стоявшие у стены козлы и положили на них доски.
Затем послышалось «бе-е-е, бе-е-е!», и в комнату вошли несколько снежно-белых овец, ведомых большим черным как смоль бараном. Одна из овец несла белую скатерть, вышитую по краям изображениями животных; другие овцы тащили на спинах плетеные подносы с чашками, тарелками, ножами и деревянными ложками. Собаки расставили на столах посуду. Столы оказались непривычно низкими, так что даже хоббиту сидеть было удобно. К торцу стола один из пони придвинул две низкие скамеечки с плетеными сиденьями и короткими толстыми ножками, предназначенные для Гэндальфа и Торина; к другому торцу пони поставил большой черный и тоже плетеный стул — для Беорна. Тот уселся на него, вытянув огромные ноги далеко под стол. Все сиденья, равно как и стол, были у Беорна низкими, — видимо, для удобства удивительных животных, обслуживающих трапезу. А на чем же сидели остальные гости? О них тоже не забыли! Другие пони прикатили круглые, как барабаны, ошкуренные чурки — тоже невысокие, как раз для маленького Бильбо; вскоре все расселись, и, надо заметить, за столом Беорна уже много-много лет не бывало такой славной компании.
