Терри Гудкайнд - Последнее Правило Волшебника, или Исповедница. Книга 1
Нас не устраивает просто победить в этой первой игре, опередив на одно или два очка, как это обычно бывает. Этого для наших целей недостаточно. Мы не можем удовлетвориться такого сорта мелкой победой. Нам необходимо произвести впечатление неизмеримо более сильных. Мы должны наголову разбить их. Мы должны вколотить их в землю.
Нам нужно победить их с разницей в счете по меньшей мере на десять очков.
У окружающих его людей отпали челюсти. Брови поползли вверх. Победы с таким перевесом случались только в играх профессионалов с дилетантами. Победить команду приличного уровня с перевесом в четыре или пять очков еще никому не доводилось.
– Каждый игрок проигравшей команды получает удар плетью за каждое потерянное ими очко, – сказал Ричард. – И я хочу, чтобы об этой кровавой порке прослышали все команды в этом лагере.
С того момента уже никто не будет смеяться. Наоборот, каждая команда, которой предстоит встреча с нами, будет охвачена беспокойством. А когда люди беспокоятся, они делают ошибки. И всякий раз, когда они будут совершать ошибки, мы будем готовы атаковать. Мы сделаем их беспокойство полностью оправданным. Мы вызовем к жизни самые худшие их опасения. Мы подтвердим, что каждая бессонная минута в состоянии холодного пота была не напрасной.
Вторую команду мы тоже разобьем с перевесом в двенадцать очков. И после этого следующая команда будет бояться нас все больше.
Ричард махнул красным пальцем в сторону солдат из их команды.
– Вы же знаете эффективность подобной тактики. Вы сокрушаете каждый город, оказавший вам сопротивление, с тем чтобы те, которые еще предстоит завоевать, дрожали от страха, ожидая вашего пришествия. Чтобы в следующем городе знали вашу репутацию и ужасно боялись вашего появления. Подобный страх позволяет вам легче разгромить их.
Солдаты скалили зубы. Теперь они восприняли план Ричарда в понятных им образах.
– Я хочу заставить все остальные команды бояться команды с разрисованными красным лицами. – Ричард сжал в кулак свободную руку. – Тогда мы, безусловно, сокрушим любую из них.
В неожиданно наступившей тишине все собравшиеся вокруг Ричарда сжали кулаки, под стать ему, и ударили себя в грудь, клятвенно заверяя, что так оно и будет. Все эти люди хотели победить, пусть даже каждый по своей причине.
Но ни одна из этих причин не шла ни в какое сравнение с причиной Ричарда.
Он вовсе не надеялся обыграть императорскую команду – поскольку предполагал получить свой шанс задолго до этого, – но был готов зайти и столь далеко, если потребуется. Он понимал, что в ближайшее время удобный случай может и не представиться. И если он не подвернется, Ричарду нужны были гарантии, что они дойдут до финальной игры этого турнира, и тогда уж точно он сможет получить столь необходимый ему шанс.
Наконец Ричард повернулся к Джону-Камню и на скорую руку закончил изображения нескольких символов, обозначающих несокрушимость атаки, на мощных мускулистых руках своего ведомого.
– Разрисуешь и меня после него, а, Рубен? – спросил один из стоящих вокруг людей.
– А затем меня, – добавил другой.
– Только по одному, – сказал Ричард. – А пока я занят работой, давайте обсудим в деталях нашу стратегию. Я хочу, чтобы каждый, кто будет участвовать в игре, точно знал, что надлежит делать. И все мы должны знать замысел, чтобы верно следовать ему. Нам необходимо освоить систему условных знаков. Все мы должны быть готовы с первого же мгновения начать крушить противника. Я хочу вырвать у них победу, пока они еще будут смеяться.
Каждый из людей по очереди садился на перевернутую бадью, позволяя Ричарду разрисовывать свое лицо. Ричард каждый раз исполнял это так, будто рисунок был вопросом жизни и смерти. В некотором смысле так оно и было.
Все без исключения стали участниками рассудительной лекции Ричарда. Их настроение стало серьезным и даже торжественным, пока они тихо сидели, наблюдая, как их нападающий изображал то, что – как было известно только Ричарду, – представляло наиболее смертоносные концепции, способы использования которых знал только он. Даже если они и не понимали язык этих символов, они понимали значение того, что делал Ричард. Они воочию могли убедиться, что каждый из них стал выглядеть устрашающе.
Когда каждый из игроков оказался разрисован, Ричард осознал, что все выглядит как почти полноценная коллекция рисунков, описывающих танец со смертью, с некоторыми элементами магии шкатулок Одена, перекликающимися с ним.
Символы, которые он не использовал, оставив для себя – это те элементы танца, что воплощали наиболее смертоносные удары – те, что рубили и резали саму душу врага.
Один из солдат, входящих в их команду, предложил Ричарду полированный кусок металла, чтобы, рисуя элементы танца со смертью, он мог видеть себя. Ричард окунул палец в красную краску, думая о ней, как о крови.
Вся команда восторженно наблюдала за ним. Это был их лидер в предстоящей битве, тот, за которым они следуют в игре Джа-Ла Д’Йин. Теперь у него было новое лицо, и все они отнеслись к этому очень серьезно.
В качестве завершающего элемента Ричард добавил две стрелы-молнии от Кон Дар – символы, представляющие ту силу, которую вызывала Кэлен, когда они вдвоем пытались удержать Даркена Рала от попытки открыть шкатулки Одена, и она решила, что Ричард был убит. Это обозначало силу возмездия.
При мысли о Кэлен, о ее потерянной памяти, об отобранной индивидуальности, о том, что она сейчас во власти Джеганя и дьявольских учений Ордена, а также мысленно воспроизводя ее образ с тем свинцовым кровоподтеком на лице, Ричард испытывал неуемную ярость, заставляющую кипеть его кровь.
Кон Дар означало «кровавая ярость».
Глава 10
Пока они следовали по пятам за Джеганем, Кэлен обнимала Джиллиан так, будто пыталась защитить. Окружение императора совершало обратный путь через широко раскинувшийся лагерь, вызывая молчаливый трепет меньшинства и одобрительные возгласы большинства его обитателей. Некоторые скандировали имя Джеганя, когда тот проходил мимо, и выкрикивали что-то в поддержку его лидерства в их борьбе по истреблению противников Имперского Ордена, другие восславляли его, называя «Джегань Справедливый». Ее всегда повергало в уныние, что столь многие воспринимали его – или само Братство Ордена – как хранителя справедливости.
Время от времени взгляд доверчивых, цвета меди, глаз Джиллиан обращался к Кэлен, выражая благодарность за защиту. Кэлен ощущала отчасти и стыд за свой обман в отношении этой защиты, поскольку знала, что на самом деле может предложить девушке лишь весьма условную безопасность. И что еще хуже, в любой момент Кэлен могла оказаться причиной какой-либо неприятности, которая обернется против Джиллиан.
