Макс Фрай - Я иду искать
– Да уж, – растерянно согласился я.
Никогда не смотрел на вещи с такой точки зрения. Хотя с магией примерно то же самое: сколько ни старайся, а успех, в итоге, всё равно зависит только от того, любит она тебя или нет.
– Я поэтому так сильно волновалась, а теперь радуюсь, – сказала Танита. -И специально пошла вас искать, чтобы поблагодарить. За то что пришли и... И вообще. Вы – совершенно точно хорошая примета. А я знаете какая суеверная? У-у-у! Я даже в сны на полнолуние верю. И что деньги голыми руками нельзя брать, а то не будет любви. И что когда ночью на твоей улице лают собаки, надо ждать важных новостей. И что отдать нищему последнюю монету – к скорому богатству. И когда маленький ребёнок дорогу перебежит, значит, все дела пойдут кувырком, лучше сразу вернуться домой. И что если вашего начальника, сэра Джуффина Халли, увидеть на улице днём, это к неожиданному счастью. А темноте – к большой опасности.
– А есть и такая примета? – обрадовался я. – Надо же, никогда не слышал! Ясно теперь, почему у меня такая интересная жизнь. Я же его постоянно встречаю, в самое разное время суток. И, слушай, всё сходится: то счастье, то опасности, то какое-нибудь подозрительно опасное счастье, и так без конца... Но кстати, примета про деньги всё-таки полная ерунда. Она из-за культурных противоречий между местным населением и богатыми потомками уандукских переселенцев возникла, мне сэр Кофа объяснил.
– Может быть, – легко согласилась Танита. – А всё-таки лишний раз надеть перчатки мне совсем не трудно. Лишь бы почаще был повод их надевать!.. Вот кстати интересно, нам в миску хоть что-нибудь накидали? Или не сообразили?
– А что, была какая-то миска? – удивился я.
– Вообще-то, целый таз, – вздохнула она. – Большой и блестящий. Мы его на краю поляны поставили, чтобы после концерта туда кидали деньги, кто сколько захочет.
– Надо же, а я не заметил.
– Не только вы, – утешила меня Танита. – По-моему, вообще никто. Эх, этого я и боялась! Когда Врата открываются так широко, люди и о себе-то забывают, не то что о чужих тазах.
– Погоди. Что за Врата такие?
– Врата, через которые из человека выходит его смерть, – невозмутимо пояснила она. –Мы играем, когда они открыты. В этом смысл!
Я потрясённо молчал, совершенно не представляя, что можно ответить на такое признание. Впрочем, Танита и сама прекрасно справлялась с беседой.
– На самом деле, открыть Врата в первый раз очень трудно, – говорила она. -Но мне помогли – повезло! Иллайуни выманил мою смерть и не дал ей вернуться, а когда смерть уходит навсегда, Врата так и остаются нараспашку. Смерть не приучена запирать за собой дверь.
– Как это – выманил твою смерть? – наконец спросил я. – Вынул её из тебя? Как поступают с умирающими хранители Харумбы? Но почему ты тогда живёшь среди людей?[10]
– А среди кого мне ещё жить? – безмятежно улыбнулась Танита. – Я-то, хвала Магистрам, даже ни на минуточку не умирала!
– Но в Харумбе... – начал было я и запнулся. И пристыжено умолк. Потому что на самом деле понятия не имею, что именно происходит в Харумбе. Что-то слышал краем уха, что видел краем глаза, остальное дофантазировал. Воображение – дело хорошее, но степень своего невежества всё-таки следует осознавать.
– Про Харумбу я вообще ничего не знаю, – равнодушно пожала плечами Танита. – Если даже Иллайуни что-то об этом рассказывал, то я прослушала. Или забыла. Я вообще, как выяснилось, довольно бестолковая – во всём, что не касается музыки.
– Зато бессмертная, – утешил её я.
– Ну да, – кивнула она. – Немножко бессмертная.
– Немножко?! Как можно быть «немножко бессмертной»?
– Да очень просто. От старости или болезни я теперь точно не умру. Просто не сумею, как не смог бы хлопнуть в ладоши безрукий человек – ему нечем хлопать, а мне нечем умирать, своей-то смерти больше нет! Но убить меня всё равно можно. Пожалуй, даже полегче, чем других. Когда Врата открыты, убийце особо стараться не надо: смерть, живущая в нём, почует добычу и сама выйдет за ней. Такие как я часто погибают от так называемых несчастных случаев, которые на самом деле происходят, когда чья-нибудь алчная смерть выходит на охоту по собственной воле, а её хозяин ничего не замечает, хотя потом может чувствовать себя виноватым, сам не понимая, почему... Эх, жалко, что здесь нет Иллайуни, он бы гораздо лучше объяснил! А я вас только запутаю.
– Уже запутала – дальше некуда. Так что, получается, на самом деле, тебе оказали плохую услугу, когда открыли эти загадочные Врата?
– Ну что вы, – улыбнулась Танита. – Очень хорошую! А уязвимость – дело поправимое. После того, как Врата откроют впервые, человек уже может справляться с ними сам. Это очень трудно, но... В общем, всё, как вы про изменение внешности говорили: после нескольких тысяч попыток начинает получаться. Тогда можно и закрывать Врата по своей воле, и снова открывать, когда пожелаешь.
– А почему бы просто не закрыть их раз и навсегда? – спросил я, великий любитель техники безопасности. Правда, в основном, на словах.
– Ну уж нет! Открытые Врата можно использовать с толком. Они же на самом деле не только для смерти подходят. В человека, чьи Врата открыты, может войти всё что угодно. Например, музыка.
– Музыка?
Танита молча кивнула. Подумав, добавила:
– На самом деле, не только она. Разные удивительные вещи. Но у меня всегда – только музыка, ничего кроме неё. Иллайуни говорил, это и есть настоящая одержимость. И что я поэтому храбрая: одержимым легче ничего не бояться, в нас просто не помещается страх. Но это не моя заслуга, я просто такой родилась. Повезло!
– Вот что, значит, нужно для того, чтобы так играть, – задумчиво сказал я.
– Ну да!Но знаете, что самое главное? У остальных моих ребят Врата тоже приоткрываются, когда мы играем. А сегодня оказалось, и у слушателей тоже. Совсем чуть-чуть, на короткое время, но для начала и этого достаточно. И не смотрите на меня так, я ничего специально для этого не делаю, никого не околдовываю, честно! Оно как-то само происходит. Иллайуни говорил, этот процесс сродни урагану – стоит открыть всего одно окно, как он ворвётся в дом и сам распахнёт все остальные. Поэтому рядом со мной музыкантам легко играть, а остальным – слушать. И знаете, что? По-моему, примерно то же самое происходит с вами!
– А что происходит со мной? – удивился я.
– Рядом с вами очень легко быть, – объяснила Танита. – Как будто жизнь согласилась использовать вас как свой любимый инструмент. Только нас хватает хорошо если на час с небольшим, а у вас вообще всегда концерт. Практически без перерывов.
– «Концерт без перерывов» – это да, в точку, – невольно улыбнулся я. – Насчёт всего остального не знаю. Но похоже, это тот случай, когда можно с чистой совестью сказать: тебе видней.
