Анна Гаврилова - Испытание Огня
И ввиду наличия у меня учебника по трансформации первичной энергии огня, я прекрасно поняла, что эта интенсивность света означает — минимум затрат на заклинания четвертого и пятого уровня, и скорость воспроизведения заклинаний очень по местным меркам приличная.
Глядя на мое вытянувшееся лицо, Эмиль фон Глун усмехнулся. Но не желчно, а как-то мягко, по-доброму. Я же набралась наглости и попросила:
— А свой пульсар покажите? Такой, который без ограничений.
Честно? Вот даже толики уверенности в том, что он согласится, не было. Однако куратор кивнул, отступил и…
Он глаза не закрывал! Более того, смотрел на меня! И, слегка завороженная этим взглядом, я пропустила момент, когда в воздухе вспыхнула искра. Зато вспышку, после которой искра обратилась пульсаром, не заметить было невозможно.
Невозможно просто потому, что пульсар Эмиля фон Глуна был ярче солнца! И размером оказался почти как баскетбольный мяч, а может, и больше. Невероятно! Да с таким пульсаром даже боевые заклинания не нужны, потому что вот этого «мячика» вполне достаточно, чтобы разнести любое препятствие на пути!
— Нравится? — ворвался в мои мысли голос Эмиля.
— Очень, — искренне выдохнула я.
А в ответ услышала совершенно нелогичное:
— Что у тебя под мантией?
— Э-э? — Я ошарашено вытаращилась на мужчину.
— Хотя без разницы, — продолжил Глун. И добил: — Снимай.
— Что снимать? — Нет, я не поняла!
— Мантию, разумеется, — невозмутимо ответили мне. Потом окинули долгим, пристальным взглядом и добавили: — Полного обнажения для этого урока не требуется.
Слово «этого» Глун подчеркнул, и я невольно залилась краской. Ответом на мое смущение стала тонкая, едва уловимая улыбка. И все бы ничего, но черт возьми! Он препод, и с его стороны подобные шутки недопустимы. Особенно в свете тех «распрекрасных» снов, которые мучают меня едва ли ни с первого дня в академии!
Кстати, о «снах». Все время нашего занятия я честно гнала прочь мысли и воспоминания. Зато теперь очень захотелось призвать гада синеглазого к ответу. Топнуть ногой и потребовать, чтобы он прекратил! Чтобы думал о ком-нибудь другом! А лучше вообще не думал!
Но я слишком хорошо понимала, что фантазии к делу не пришьешь. Да и тема настолько скользкая, что поднимать ее — себе дороже. Именно это осознание позволило мне притушить вспышку ярости. Да, именно притушить! Погасить полностью не удалось.
Стараясь не материться вслух, я подошла к скамейке и одним движением стянула с себя форменный алый балахон. «Обнажаться» не боялась, потому что под балахоном в этот раз были джинсы и предельно скромная футболка — с длинными рукавами и без всяких декольте.
В какой-то миг стало неуютно — за джинсы мне уже влетало, от Каста, но с некоторых пор пижон стал относиться к цветам факультета Воды гораздо спокойнее. А в реакции и.о. декана я уверена не была.
К счастью, обошлось. Замечаний по моему внешнему виду Глун не имел. Вообще, наблюдал за моими маневрами с удивительным равнодушием.
А когда я разделась, тоже балахон стянул, оставшись в черных штанах, сапогах и белой рубахе с широкими рукавами.
Потом мантия куратора была предельно неаккуратно скомкана и отброшена на ту же скамейку, а мне подарили новый пристальный взгляд и сообщили:
— Туфли снимай. На каблуках неудобно будет.
Я подчинилась. И плевать, что пол каменный и прохладный. Ради настоящей магии я даже на насморк согласна!
Глун удовлетворенно кивнул и направился к центру зала. Я, разумеется, за ним.
— Ну что? Какие заклинания пробовать будем? — окинув меня новым пристальным взглядом, спросил Глун.
Вау! Мне дают право выбора? Что ж, я отлично знаю, чего хочу.
— Боевые! — мысленно сжав кулачки на удачу, выпалила я.
По губам куратора снова мимолетная улыбка скользнула.
— Так я и думал. Хорошо. Но есть одно условие: до моего разрешения вне этой аудитории ты эти знания использовать не будешь.
Я с готовностью кивнула, а он приступил к объяснениям:
— Боевая магия — это не только заклинания и жесты. В данном случае все тело работает. Это как в обычной драке — невозможно ударить, не замахнувшись, понимаешь? Смотри, как это делается…
Еще миг, и я увидела нечто похожее на демонстрацию восточных единоборств в моем мире. Глун сперва расслабился, потом чуть присел, выставил вперед руки. Причем левую поднял повыше и вытянул полностью, а правая оказалась согнута в локте.
А дальше был удар!
Я вновь не поймала миг, когда куратор сотворил пульсар, но его дальнейшие действия увидела. Глун резко согнул в локте левую руку, а правую, наоборот, вперед «бросил». И тот самый пульсар, рождения которого я не заметила, пулей помчался к зеркалу. Вот точно бы капец этому зеркалу настал, а заодно и куску стены за ним, если бы на пути огненного шара не встала защита.
Сияющая решетка вспыхнула на миг буквально в паре миллиметров от зеркала и тут же исчезла. А огненный шар рассыпался миллиардом искр.
— Вау, — вырвалось у меня.
— Попробуй, — предложил лорд Глун.
И я действительно попробовала. Но то ли двигалась не так, то ли боевой злости во мне не было, но… не получилось. То есть пульсар появился, и быстро, а вот дальше — качнулся, и все.
— Убери пульсар и попробуй еще раз, — скомандовали мне. Причем слова прозвучали достаточно мягко. То есть повода почувствовать себя непроходимой идиоткой, как это было во время занятий с той же Шанарин, не имелось.
Это придало толику уверенности. Так что пульсар я убрала, потом опять встала в боевую стойку, но — увы. То есть пульсар получился, а вот дальше — все. Затык.
И вот теперь я услышала типично глуновское:
— Даша, ты издеваешься? — И через секунду: — Это же элементарно!
С этими словами куратор шагнул мне за спину, и очень скоро я узнала: во всем, что касается магии, завязанной на движениях, я полный, абсолютный ноль! Более того, я, кажется, необучаема.
Глун направлял мое тело, рассказывал, как надо делать, какие чувства и эмоции в себе пробуждать, какую картинку держать перед мысленным взором, а я… офигевала. Ничегошеньки не понимала и, да-да, офигевала снова! Единственное, на что была способна, — двигаться вместе с ним, ощущать жар его дыхания и, собственно, все.
Все!
И это при том, что я едва ли не с первого дня мечтала освоить боевую магию! И уже доказала и себе, и всем окружающим, что я далеко не безнадежна.
А самое отвратительное — я понимала, что именно меня отвлекает. Меня отвлекали его прикосновения, дыхание, ощущение его тела. Вот только остановить, прекратить всю эту ересь не могла. Помнила — мне необходима эта чертова боевая магия, но сил, чтобы попросить Эмиля фон Глуна поменять ход занятия, у меня не было. И… стыдно признаться, желания тоже.
